Змеиная гора - Рымжанов Тимур (читаем книги .txt) 📗
Я только усмехнулся, понимая: что бы я ни повесил сейчас на елку, это станет культовой вещью. За обладание ею будет много споров и пререканий. Ведь все, что принадлежало мне, якобы приобретало какие-то невероятные, можно сказать, магические свойства. Недолго думая, я достал из-за пояса кинжал и быстрым движением срезал с шубы четыре бронзовые пуговицы, отчеканенные на моем новом станке, который я так еще и не откалибровал под изготовление собственной валюты. На пуговицах была надпись «Змеегорка, год 1237» и две змеи, смотрящие в разные стороны от даты в середине. Просто пробный образец, который я использовал для изготовления пуговиц своей одежды. Потом, с новым клише и штампами, этот станок будет изготавливать золотые, серебряные и медные монеты.
Димка смахнул пуговицы с моей ладони и, насадив их на тонкую кожаную тесемку, выдернутую из рукава, понес к лестнице, чтобы передать маме. Вслед за Димкой к елке побежал Чен, на ходу снимая с шеи крученый шнурок с китайской монетой на нем.
– Славным будет Новый год, – заключил Наум, подсаживая крепкими руками Димку на лестницу. – Вона сколько подарков навесили! Дай бы Бог каждый год так богато встречать!
В какой-то момент мне показалось, что в словах Наума прозвучали нотки грусти. Что-то его тревожило.
– Не рад ты что-то празднику, смотрю я.
– Рад, батюшка, пустое. Вспомнилось тут недавнее поручение, что ты дал по осени. Я-то, когда воротился, доложил второпях. Были мы с Рашидом в Козельске, шли через Пронск, через Бел-город. Повидали, как люд тех мест жив тяжелой работой, под игом бояр своих. Лютые они до людей своих, что до собак. И бьют, и неволят, и на рынки ведут за любое ослушание.
А коль приглянется им что, так они силой берут, что девицу, что отрока себе в неволю. Я было тогда осерчал, да Рашида люди меня удержали. Вот бы я тогда козельскому боярину бороду повыдрал…
– Полно тебе гоношиться. Одолеем ордынцев – лучше прежнего заживем. Каждый город каменными стенами поставим, везде так или иначе свой порядок наведем. Были б кости, Наум, мясо нарастет. Не век же русским людям под гнетом жить. Пора и самим государство строить, силу свою утверждать. Вот смотри, сколькие люди к нашей с тобой стороне пришли и уходить не спешат. Тяжела работа в мастерских Коваря, да только никто не бежит, как от чумного колдуна. Всяк норовит и семью пристроить, и соседей позвать. Вот тебе и правда. Сила нужна Наум, чтоб добро не попиралось. А труд, он завсегда должен быть вознагражден, да не плетьми, а по заслугам.
– Неужто настанет время, что всяк в миру так жить станет? Батюшка! И за честную работу свою будет и сыт, и в тепле, и на земле своей?
– Пока я жив, Наум, к тому и буду стремиться. Но даже я не ведаю, что случится после, когда меня не станет. Будет суждено сгинуть в борьбе с врагами, так не испугаюсь. А даст мне Бог долгие годы, так и потрачу достойно, чтобы люди, говоря обо мне, лихом не поминали. Тебя с Мартыном князьями поставлю. Будете править по справедливости, в невзгоды друг друга поддерживать. В праздники в гости хаживать, Коваря чарочкой поминать. Детишкам своим сказы сказывать будете о колдуне, а? – хлопнув озадаченного Наума по широкой спине и возвращая его к действительности, велел перепроверить наши арсеналы.
В крепости запасов было примерно на год. В эти запасы наряду с продовольствием было включено и вооружение. Целый год непрерывной осады и полной изоляции мы бы сдюжили. Но это только при условии, что нам удастся сдерживать натиск врага и не пускать за каменные стены. Но подобный расклад меня совершенно не устраивал. Я не собирался сидеть загнанным, как мышь под веник, и терпеть осаду, в то самое время, пока орда бесчинствует на завоеванной территории. Нам нельзя только обороняться. В конечном счете, если ордынцы решат, что крепость им не по зубам, они просто соберутся и пойдут прочь от нее, не тратя сил и средств на ее взятие. С малочисленным отрядом я не смогу пуститься в погоню, не смогу дать бой на открытой местности. Это глупо и расточительно по отношению к тому элитному, великолепно тренированному войску, которое я создал. Пустая растрата драгоценных человеческих ресурсов. Неприятель с такой мелочью, как человеческая жизнь, не считался, пушечного мяса из разношерстных степных племен у него предостаточно. Он может выстлать их трупами дорогу к победе. Задавит массой, не оставив мокрого места от рискнувших дать отпор. Слишком многочисленный враг, ломающий все расчеты, но что-либо менять уже поздно. Остается уповать только на то, что мною выбрана верная тактика. Подобно охотничьим собакам, вцепившимся в бока свирепого кабана, мои диверсионные отряды, непрерывно сменяя друг друга, злят врага, заставляя его быть в постоянном напряжении. Не давать покоя ни днем, ни ночью – вот главная задача. К крепости должна дойти не армия, а сброд. В таком нервном состоянии враг непременно начнет ошибаться, и тут уж надо постараться использовать все его ошибки.
В крепости предпраздничное настроение, хотя все прекрасно знают, что это ненадолго. Скоро ворота наглухо закроются. На главной площади гостиного двора развернутся мобильные арсеналы, метательные орудия, полевые госпитали. Служба внутренней безопасности перейдет на усиленный режим патрулирования, часть цехов полностью переключится на ремонт и пополнение боеприпасов, оружия и амуниции. Месяц, максимум два, вот все что я могу себе позволить. За это время надо уничтожить большую часть живой силы противника, делая упор в основном на командный состав. Жестоко отбить первые атаки, дать уверенный отпор, сбивая рьяный порыв врага, а потом просто планомерно уничтожать, пресекая возможные попытки штурма. Никто не придет мне на помощь. Никто даже не почешется снарядить войска и подвести их на подмогу моей крепости. Напротив, каждый князек наглухо закроется в своем чертоге и будет ждать милости божьей, как обычно, надеясь на авось.
По данным разведки, многочисленное войско ордынцев, как только форсировало Волгу, сразу же разделилось на три основные группировки. Условно, на три армии: северную, западную и южную. Северная, численностью около двадцати тысяч, двинулась вверх по течению реки к Владимиру и Суздалю. Западная группировка, около пятнадцати тысяч, может, чуть больше, уже значительно замороченная, и частично «покусанная» нашими лесными отрядами, пошла на Рязань. Южная, самая малочисленная группировка, двинулась вниз по течению Волги даже не завоевывать, а просто вбирать в себя, рекрутируя малочисленные отряды разрозненных княжеств и племен предгорий, не оказавших ни малейшего сопротивления и возносящих благодарность своим богам, что так легко отделались от грозного и незваного гостя. Пополнив свою свору свежим пушечным мясом, эта группировка устремилась дальше по южным землям. По агентурным сведениям, южане не дадут достойного отпора захватчикам: чем станут драться насмерть за клочки своих угодий, скорее присоединятся к орде в походе на запад, припомнив старые обиды соседям.
Отвлекшись от размышлений, я наблюдал, как Ярославна, придирчиво оглядев развешенные на елке украшения и оставшись довольна, под тревожное кудахтанье своей свиты ловко спустилась по лестнице и, заметив мой взгляд, задорно показала мне язык. Мне оставалось только осуждающе покачать головой: в ее-то положении скакать по лестнице… Проказник Димка, с визгом сиганув с верхней ступеньки, сгруппировался и завалился на бок, тут же перевернулся и вскочил на ноги, улепетывая от набегавших нянек и тетушек. Вот такая у меня неугомонная семейка!
На случай «делать ноги» я предусмотрел несколько вариантов. В первую очередь, у меня под крепостью есть личный бункер, в котором я могу существовать автономно несколько недель. Плюс – потайной ход, выводящий к дальней пасеке в глубине леса. Там полно схронов с припасами и вооружением, большая часть казны вывезена далеко за пределы крепости в более надежное и малоизвестное место. Мне приходится быть осторожным и предусмотрительным даже больше, чем в прежней жизни. «Там» я прошел хорошую школу выживания в малом бизнесе. У меня было минимум верных мне людей, горстка проверенных деловых партнеров, и все. Прочее – лишь морок, которому я не позволю застилать свой взор. Я не питаю иллюзий насчет бояр и выставленных ими ополченцев, не доверяю купцам и их наемникам, вроде как согласившихся участвовать в обороне крепости. Случись что, они будут первыми, кто, словно крысы, побежит с тонущего корабля. Вот и я буду держаться в том же стиле. Я Коварь! Злой колдун, которому людская молва приписывает самые нелепые злодеяния и добродетели.
