Летний детектив для отличного отдыха - Устинова Татьяна (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
– От паскуда!.. – не выдержал Витюшка. – Ничего не оставил, сволочь!.. Да ты не дрейфь, Алексей, разберемся!
– Разберемся, – повторил Плетнев и вернулся в дом.
Ему показалось, что в большой комнате очень много людей, и разгром как-то подвинулся, уменьшился, стал не таким ужасающим. Элли одно за другим открывала окна. Нателла Георгиевна подбирала осколки стекла, складывала в большую коробку и, кажется, хлюпала носом. Валюшка все мела, Артемка выуживал из куч уцелевшие вилки и ложки и относил в раковину.
Хлопнула дверь, та, что на крыльцо, дернуло сквозняком, пыль поднялась столбом.
– Фу-ты, Федя! – закричала Валюшка сердито. – У нас и так тут шурум-бурум! Прикрывай, прикрывай давай!
Плетнев полез за камин. Ему не хотелось ни разговаривать, ни объясняться.
– Красиво, – оценил Федор. – Инопланетяне прилетали? Татарское иго набегло?..
– Набегло, набегло. Возьми вон топор, помоги Витюшке, у него, глянь, там чего-то заклинило, не вытащит никак!..
За Федором маячила какая-то женщина, показавшаяся Плетневу незнакомой.
– Здрасти, теть Валь, дядь Вить, – поздоровалась она буднично. – Неля, привет. Окна мыть?
– Погоди, где тута мыть-то, Люба? Пылищи сколько! Погляди пока в ванной, чего творится. Мы там еще не принимались.
Точно, это же Люба, вспомнил Алексей Александрович, обокравшая Терезу Васильевну и собирающаяся продавать дом, чтобы расплатиться.
В аспекте устранения морального ущерба и в свете призывов президента.
Последним с той стороны улицы притащился зять Виталий, но дела в доме себе не нашел и стал перетаскивать мешки к забору. Его мокрые кроссовки в мелких зеленых семечках налипшего репейника протоптали дорожку на досках террасы.
Федор с Любой шуровали на втором этаже, сильно громыхая, и Плетнев подумал, как хорошо, что книги остались целы!..
Книги с синим овальным штампом «Домашняя библиотека П. П. Усачева»!
– Мусоровозку придется вызвать, – сообщил с улицы Виталий.
– Ну и вызовем! Или сами свезем! Вон Витюшка прицеп приладит, да и свезем!..
– Свет чинят. Говорят, к вечеру дадут.
– Валечка, посмотрите! Мне кажется, эта розочка уцелела.
– Жива-здорова, Нателла! В воду бы пока приткнуть, а там уж я пересажу.
– Сейчас поставлю.
Элли мыла полы и стены, постепенно продвигаясь за основным десантом, который смещался все дальше к террасе.
Вдвоем с Плетневым, не глядя друг на друга, они перетаскали «на чистое» тяжеленные стулья. Пот блестел у нее на лбу и на верхней губе, и когда солнце попадало на волосы, смотреть без темных очков на них было трудно.
Плетнев старался не смотреть.
Федор, тяжело топая, спустился по лестнице. Он тащил на пузе очередной мешок.
– Слушай, Лех, диван тоже выносить придется, – сказал он, бухнув мешок на террасе. – Из него во все стороны поролон лезет. Давай вместе.
Алексей Александрович пошел за ним на второй этаж. Там уже было прибрано, никаких следов погрома, Люба мыла окна – молча и сосредоточенно. Вообще все женщины трудились молча, серьезно, с необыкновенным проворством, в котором сквозило нечто вроде «врешь, не возьмешь!». По крайней мере, так казалось Плетневу.
Испорчен был только тот диван, на котором спал Плетнев, остальные целы. На письменный стол и кресла Люба стопками сложила разбросанные книги.
Алексей Александрович повыдвигал ящики стола, болтавшиеся в пазах и легко выходившие. Однажды он, помнится, пробовал их открыть, но они были заперты, и он еще подумал тогда, что, должно быть, их никогда не открывали.
Плетнев присел на корточки и снова задумчиво выдвинул и задвинул верхний ящик.
Федор подошел и присел рядом. Колупнул пальцем накладную медную розочку вокруг замочной скважины.
– Ну? Чего?
– Искали что-то, – сказал Плетнев негромко. Люба в соседней комнате спрыгнула на пол и стукнула рамой.
– Думаешь?..
Плетнев тоже колупнул розочку.
– Вся ящики были заперты. Может, пустые, а может, и нет. – Он встал и посмотрел вокруг. – А сейчас открыты. Видишь? Замки не сломаны, а открыты. А ключей от этого стола я ни разу не видел.
– А они вообще-то существовали?
– Откуда я знаю, Федя?! У меня их точно не было.
Ключи, ключи… Уезжая в Москву, он не знал, куда девать связку старых ржавых ключей на перекрученной красной капроновой ленте, и сунул ее в бардачок. Один из них отпирал входную дверь, а остальные?..
Вернувшись в Остров, он оставил ключ со связкой в замке – здесь все так делали! – где он и болтался все время.
Плетнев сбежал вниз и увидел то, что ожидал увидеть, – никакой связки в двери не было.
Федор сопел ему в ухо.
Плетнев посмотрел с обеих сторон, сошел с крыльца и еще поискал в траве.
– Да нет, не может их тут быть, – себе под нос пробормотал Алексей Александрович.
– А ты чего смотришь, типа, выпали, что ли?..
– Типа, да. Только не могли они наружу выпасть. Я их с внутренней стороны вставлял, это я точно помню.
На всякий случай они еще поискали в траве и глупо пооглядывались в тесном проеме между наружной и внутренней дверью. В проеме ничего не было, кроме прибитой на стене вешалки с пыльным меховым треухом.
Плетнев вдруг сорвал треух и с силой швырнул его к воротам, где в ряд стояли черные пластиковые мешки.
– Чего ты бесишься-то?
– А что я должен делать?!
Федор Еременко похлопал себя по карманам, прищурился на солнце.
– Собачку бы тебе завести, – сказал он негромко. – Когда собачка присматривает, в дом лишний раз никто не сунется. То есть ты намекаешь, что на связке были ключи от стола, что ли?..
Плетнев кивнул. Он думал.
– Тогда выходит, мразь эта поганая знала, что они на связке?..
Плетнев опять кивнул. Федор вдруг рассердился.
– Чего ты киваешь на манер жеребца Алмаза? Ты словами скажи!
– Твою мать!.. – словами сказал Алексей Александрович.
– Смотри-ка, – удивился Федор. – Ты материться, оказывается, умеешь.
– Выходит, приходили специально за тем, что лежало в письменном столе. Все остальное, – Плетнев подбородком показал в дом, где, спасая его от погрома, истово работали соседи, – для отвода глаз.
– Ничего себе, для отвода!
– Значит, что-то я сказал или сделал такое, что его испугало, понимаешь? Зачем-то ведь он полез сюда, и именно сейчас! Почему сейчас? Дом три года или сколько там пустой стоял, можно было все, что угодно, вынести!
– Кого ты испугал, Леха?!
– Понятия не имею, – честно признался Плетнев. – Но я подумаю.
Они провозились до самого вечера. Солнце уже садилось, и Артемка давно скулил, чтоб его отпустили на речку, а Витюшка все чаще стал выходить покурить, и Люба спустилась со второго этажа и перемывала под краном уцелевшие цветочные горшки и столовые приборы, и женщины со своими ведрами и тряпками выкатились на террасу и скребли затоптанный множеством ног деревянный пол.
На «батон» с синей внушительной надписью «Полиция» на пыльному боку, пару раз проехавший по улице туда-сюда, никто не обратил внимания, пока он не остановился у ворот и из него не вышли люди в форме, довольно много. Один остался у машины, а остальные, деловито размотав цепь с ворот, зашли на участок.
– Эй, хозяин!
Плетнев выглянул из-за угла террасы и ничего не понял.
– Вы хозяин будете?
– Я же сказал, что никаких заявлений писать не стану. – Алексей Александрович сунул тряпку, которой вытирал руки, на перила и пошел по розовой плитке к воротам. – Еще утром сказал!
– Вы, может, и не будете, только у нас свои дела. Еременко Федор Николаевич где в данный момент находится, знаете?
Из дома выкатилась Валюшка, а следом за ней Элли. Люба выглянула из окна.
Плетнев, которого перестало все это забавлять еще утром, вдруг насторожился.
– Что вам нужно?
– Гражданина Еременко нужно. Нам известно, что он находится здесь.
– Фе-едь! – закричала Валюшка. – Федь, выйди! Тут до тебя пришли!
– Кто еще?.. – Федор неожиданно показался на крыльце с другой стороны дома, прищурился на заходящее солнце и приставил ладонь козырьком к глазам.
