Обман - Джордж Элизабет (книги без регистрации бесплатно полностью TXT, FB2) 📗
Она была уверена, что он спросит: «А когда они пришлют вам протокол?..» — но он не спросил. По всей видимости, он понял. Выражение ее лица не сулило никаких надежд на получение более подробной информации.
— Папа! Барбара! Смотрите!
Вот оно — спасение, мелькнуло в голове Барбары. Она посмотрела в сторону двери. На пороге, вытянув руки в стороны, стояла Хадия, держа на голове большой пляжный мяч.
— Я не могу пошевелиться, — объявила девочка. — Если я шевельнусь, мяч упадет. Папа, ты так можешь? Барбара, а вы? Вы можете удерживать равновесие?
Это был хороший вопрос. Барбара провела салфеткой по губам и встала из-за стола.
— Спасибо за приятную беседу, — сказала она Ажару и добавила, обращаясь к Хадии: — Настоящие жонглеры умеют удерживать мяч на носу. Я уверена, что ты освоишь эту науку к обеду. — Затянувшись в последний раз, она ткнула окурок в пепельницу и, кивнув Ажару, вышла из зала. Бэзил Тревес последовал за ней.
— Э-э-э, сержант?.. — Голосом и позой он сейчас походил на диккенсовского Урию Гипа, [15] правда, руки его, как обычно, были прижаты к груди. — У меня есть минута… Давайте прямо здесь?..
«Прямо здесь» — это за конторкой портье, место для которой было выгорожено под лестницей. Тревес пролез за барьер и, согнувшись, достал из ящика несколько листков розовой бумаги.
— Список звонков и сообщений, — таинственно прошептал усердный помощник, наклонившись к ее лицу. Барбара очутилась в облаке паров джина.
Взглянув на листки, она поняла, что это копии зафиксированных в отеле телефонных звонков. На мгновение она задумалась: как за столь короткое время ей успело позвонить так много людей, тем более что никому из ее лондонских знакомых не известно, что она здесь? И тут только сообразила, что это звонили не ей, а Кураши.
— Я поднялся сегодня еще до восхода, — прошептал Тревес. — Просмотрел книгу регистрации телефонных сообщений и выбрал все, касающиеся его. Я еще не закончил отбор его исходящих звонков. Сколько времени у меня есть? А как насчет его почты? Вообще-то мы не регистрируем письма, приходящие проживающим, но если я напрягу память, то, возможно, вспомню кое ходящие проживающим, но если я напрягу память, то, возможно, вспомню кое-что полезное для нас.
Барбара невольно обратила внимание на то, что местоимение он употребил во множественном числе.
— Полезным может оказаться все, — произнесла Барбара. — Письма, счета, телефонные звонки, гости. Да все, что угодно.
Лицо Тревеса засияло.
— И вот что, сержант… — Он осмотрелся. Рядом никого не было. Телевизор в холле сообщал утренние новости Би-би-си так громко, что наверняка заглушил бы Паваротти в «Паяцах», но Тревес проявлял бдительность. — За две недели до смерти у нас был гость. Гостья. Я не придал этому значения, ведь они были помолвлены, так почему бы ей… Хотя мне такое поведение… такая решимость с ее стороны показалась несколько необычной. Я хочу сказать, что для нее не было привычным… вести себя… ну, так открыто. Ведь в ее семье это не принято, верно? Из чего я должен заключить, что этот случай не совсем обычный.
— Мистер Тревес, вы не могли бы выражаться яснее и короче?
— Та женщина, которая приходила к Хайтаму Кураши… — многозначительно начал Тревес. Похоже, он обиделся, что Барбара недостаточно внимательно следила за тяжеловесным составом его мысли, медленно и с пыхтением ползущим к еле различимой вдали станции назначения. — За две недели до смерти к нему приходила женщина. Она была одета так, как принято у них. Одному Богу известно, как она, должно быть, парилась подо всем, что было на ней надето, на такой жаре.
— На ней был чадра? Вы это хотели сказать?
— Не знаю, как они это называют. Она была вся от макушки до пят закутана в черное, правда, для глаз были прорези. Она пришла и спросила Кураши. Он в это время пил кофе. Они немного пошептались у двери возле стойки для зонтиков, вон там. Потом они поднялись наверх. — Он на секунду остановился, словно для того, чтобы натянуть на лицо ханжескую маску, и продолжал: — Но вот зачем они поднялись к нему в комнату, сказать не могу.
— И сколько времени они провели у него в номере?
— Я вообще-то не засекал время, сержант, — ухмыляясь, ответил Тревес, — но не побоюсь сказать, что пробыли они в его номере довольно долго.
Юмн вяло потянулась и повернулась на бок. Прямо перед глазами был затылок мужа. Внизу в доме, под их спальней, слышались голоса, а значит, и им обоим пора было вставать, но ей доставляло удовольствие знать, что все уже заняты каждодневными заботами, а она и Муханнад лежат под одеялом, не думая и не тревожась ни о чем, кроме как друг о друге.
Она провела ладонью по длинным волосам мужа — сейчас они не были собраны в хвост.
— Мери-джан. Муженек, — промурлыкала она. Ей не надо было изучать календарь, чтобы знать, что сегодня за день. Она вела строгое наблюдение за своим женским циклом — прошедшая ночь могла привести к очередной беременности. А этого больше всего, даже больше, чем указать Салах на ее пожизненное место, хотелось Юмн.
Уже через два месяца после рождения Бишра ей снова захотелось иметь ребенка. И она принялась ластиться к мужу, возбуждая его посеять семя, которое может дать жизнь еще одному сыну, на благодатную почву ее изнемогающего в ожидании тела. Только бы забеременеть, это непременно будет опять сын.
Стоило Юмн коснуться Муханнада, как она почувствовала сильное желание. Как он хорош! Как изменилась ее жизнь после замужества! Старшая из сестер, самая некрасивая, по мнению родителей, самая непривлекательная для женихов, и вот она, Юмн — свиноматка в сравнении со своими стройными, как косули, сестрами — вдруг превращается в почтенную супругу. Кто бы мог это предвидеть? У такого мужчины, как Муханнад, был огромный выбор женщин с куда более богатым приданым, чем то, которое собрал ее отец. Единственный сын у отца, с нетерпением ожидающего внуков, Муханнад мог быть абсолютно уверен, что любые его желания и требования к спутнице жизни воплотятся в женщине, которую он согласится взять в жены. Он мог бы изложить свои требования отцу, и тот никогда бы не осмелился ему перечить. Но он, не прекословя, согласился с выбором, который сделал за него отец, и в их первую ночь скрепил брачный договор тем, что грубо овладел ею в темном углу сада, от чего она сразу забеременела и подарила мужу первого сына.
— Какая мы с тобой прекрасная пара, мери-джан, — прижималась она к нему. — Мы так подходим друг другу. — Запах его тела еще больше разжег ее желание. Кожа его была чуть солоноватой, а волосы пахли дымом сигарет, которые он курил втайне от отца.
Она провела по голой, лежащей вдоль тела руке, чувствуя, как жесткие волоски щекочут ей ладонь, а затем дотронулась до густых волос, словно мех покрывающих низ его живота.
— Муни, ты так поздно лег вчера, — прошептала она, не отрывая губ от его шеи. — А я так хотела тебя. О чем ты так долго говорил со своим двоюродным братом?
Накануне она слышала их голоса далеко за полночь; вся родня улеглась, а они все говорили. Она лежала и с нетерпением ждала, когда же муж поднимется в спальню; временами она задумывалась над тем, во что может обойтись Муханнаду приглашение в дом человека, отвергнутого семьей, а значит — открытое неповиновение воле отца. Позапрошлой ночью Муханнад посвятил ее в свои планы, которые осуществил прошлым вечером. Она мыла его в ванне. А потом, когда она натирала его лосьоном, он тихонько рассказал ей про Таймуллу Ажара.
Ему плевать на то, как отнесется к этому старый пердун. Он позвал двоюродного брата, чтобы помочь распутать дело, связанное со смертью Хайтама. Ажар активно защищал гражданские права пакистанских иммигрантов. Об этом Муханнад узнал от одного из членов «Джама», который слышал выступление Ажара на собрании пакистанцев в Лондоне. Он говорил о законодательстве, о ловушках для иммигрантов — легальных и нелегальных, расставленных с учетом их национальных традиций, о предвзятом отношении к людям иного цвета кожи со стороны полиции, адвокатов, судей и присяжных. Муханнад и сам знал об этом. И как только полиция признала, что смерть Хайтама последовала не в результате несчастного случая, он сразу же обратился за помощью к кузену. Ажар может помочь, сказал он Юмн, когда она закончила с лосьоном и стала расчесывать ему волосы, и Ажар поможет.
