Правила побега с обнаженным оборотнем (ЛП) - Харпер Молли (читать книги онлайн полностью txt) 📗
Великолепное напряжение прокатилось по моему позвоночнику, через лоно, и я падала, восставала, кружилась, и все это одновременно. Я полностью потеряла чувство равновесия, летя вперед и вцепляясь в руку вокруг своей талии, а темная пульсирующая дрожь сотрясала мое тело. Калеб рванулся вперед и чуть не ткнул меня лицом в одеяло. Затем приподнял, прижал к своей груди и усадил к себе на колено, направляя мои бедра то вверх, то вниз. Самой мне для этого не хватало координации.
Я почувствовала его дрожь и издала долгий гортанный стон, а затем завалила Калеба на бок и сама упала вместе с ним. Наше дыхание выровнялось, и я снова смогла двинуть ногами, перекатывая лодыжки из стороны в сторону и чувствуя приятное покалывание – отголосок произошедшего, – распространившееся до самых стоп.
Калеб изучающе смотрел на меня, пытаясь оценить мою реакцию.
– И внезапно случился секс, – пробормотала я в подушку.
Над моим плечом появилась растрепанная голова Калеба.
– Обещаю, позже займемся сексом слаще и медленнее, как в романтических комедиях. Прости за то, что большей частью произошло у стены душевой.
– На самом деле, это, вероятно, самая чистая поверхность в комнате.
Сейчас, видя вблизи мои татуировки, он крайне ими заинтересовался. Ему хотелось знать, почему я выбрала этот рисунок, когда нанесла их и собираюсь ли делать новые. Он провел губами по всей длине моего позвоночника, слегка покусывая на стыке позвонков.
– Это мой персональный гороскоп, – пробормотала я в подушки. – Так я отслеживаю, где была.
– Разве большинство людей используют звезды не для того, чтобы понять, где находятся сейчас? – спросил любимый, усмехнувшись в мою кожу и проводя по ней языком. Думаю, он был где-то возле звезды Топека.
– Ну, я хотела сделать пирсинг, но это выглядело не так мило.
– Ты не кажешься мне любительницей татуировок.
– Я их и не люблю, но это как определенный рубеж. А у тебя их нет?
– У меня была очень строгая мать, – ответил он, улыбаясь в мою кожу.
– Думаю, с татуировкой ты выглядел бы потрясающе, – сказала я, поворачиваясь к нему лицом. – Ты мог бы сделать бабочку вот здесь, – я ткнула пальцем в точку ниже поясницы.
Калеб снова усмехнулся, слегка подпрыгнув, когда мои пальцы задели особо чувствительный участок на его спине.
– Или что-нибудь родовое.
Он фыркнул.
– Китайские символы любви и силы... что неизбежно сочтут банальным тату.
– Меня немного тревожит, что ты так быстро предлагаешь подобные идеи.
– Провела много времени в раздумьях.
– Ты очень странная девушка.
Я перевернулась, не отрывая подбородок от его груди:
– У тебя правда была строгая мать?
Мне казалось не совсем правильным расспрашивать о его сбежавшей человеческой матери, поскольку я немного знала о его прошлом. Но хотелось услышать побольше о Калебе из его уст, в его изложении. Услышанную мной историю о жестокой легкомысленной Лидии Грэхем, забывшей брачные обеты и оставившей мужа и сына на произвол судьбы, настолько извратили в пересказах возмущенных оборотней-домохозяек, что я не знала, можно ли ей верить.
При этом вопросе Калеб слегка побледнел.
– О, не знаю. То есть, она оставалась рядом не так долго, чтобы я мог ее изучить. Она ушла, когда мне было пять лет. Папа встретил ее, когда путешествовал по штату Вашингтон. И рассказал ей, что живет невесть где, на Аляске, но не думаю, что она, действительно, понимала это, пока не переехала туда. И влипла. Не так, как ты, – осторожно уточнил он. – Не помню, чтобы они дрались или кричали, и папа всегда был добр к ней. Но видеть каждый день одних и тех же людей, вести те же разговоры... Папа сказал, что это немного свело ее с ума. Так что, однажды она дождалась, пока я уйду в школу, и сбежала.
Как женщина, однажды сбежавшая, я могла посочувствовать Лидии и отчаянию, которое она, должно быть, испытывала, если пошла на подобный шаг. Но в то же время, как она могла оставить своего малыша? По крайней мере, я испытывала благодарность за то, что она оставила его с другими оборотнями, поскольку без поддержки он не пережил бы превращение. И каким-то дальним мрачным уголком мозга я не могла не думать, что мой друг повторяет жизненный цикл отца, выбрав, пусть временно, женщину, которая неизбежно его покинет. Фрейда заинтересовал бы случай Калеба Грэхема.
– А ты что-то знаешь о своей матери? – спросила я, пробежавшись пальцами по его волосам.
Он ответил на ласку и покачал головой:
– Не интересовался. Она сделала свой выбор.
– А твой папа? – продолжала я.
– Он всегда скучал по ней. Он был хорошим отцом. Безумно любил меня, делал все, что положено отцам, но я бы сказал, что для него жизнь стала чем-то меньшим, чем должна была.
Я одарила его слабой полуулыбкой и поцеловала:
– Мне жаль.
– Что есть, то есть. Да, это отвратительно, и моя жизнь могла быть лучше. Но некоторым в моей семье приходилось гораздо хуже. Так что, на самом деле, мне не на что жаловаться.
Он перекатился на бок и скользнул рукой по моему животу, обводя ребра кончиками пальцев.
– Каково это – расти в Долине? – спросила я.
– Для малыша это лучшее детство, – со вздохом ответил Калеб. – Я проводил много времени в лесу, играя с Самсоном и Купером. Маленькая сестренка Мэгги была мне не нужна. Мы всегда преследовали кого-то, охотились и бегали. Купер и Самсон довольно рано потеряли отцов, так что мой папа, так сказать, взял их под свое крыло. Он учил нас, как отремонтировать машину, почистить засорившуюся раковину, голыми зубами освежевать оленя и тому подобное.
– Звучит идиллией, на извращенный манер Тома Сойера.
– Нам пришлось быстро повзрослеть. Еще в подростковом возрасте Купер стал альфой. А потом долину попыталась захватить другая стая, и все изменилось к худшему. Казалось проще убраться от всей этой неразберихи. Я знаю, папа разочаровался, когда я ушел, но я в любом случае не чувствовал, что оставаться там – правильное решение.
– А в бизнес наемных оборотней-сыщиков тебя втянул Садс?
– Нет, и, кстати, он не знает, что я этим занимаюсь, – ответил Калеб. – До ухода из долины я исполнял функции полицейского. Обычно альфы принимают на себя эту роль вместе с должностью мэра. Но после ухода Купера у нас не было альфы, а я мог заполнить пробел. Мне это нравилось. В основном, работа включала удержание молодых волков в рамках и возвращение в границы моих идиотов-дядюшек, когда они надирались. Но время от времени в город проникали неприятные личности, считавшие его милым местом для производства наркотиков, а мне приходилось им объяснять, почему это плохая идея. Исследуя прошлое этих мужланов, я был поражен тем, что удавалось найти в сети. И во многих случаях за информацию, ведущую к аресту этих парней, а иногда и девушек, предлагалось вознаграждение. Со своей повышенной чувствительностью я мог выследить их даже после того, как они покидали долину. И заработать таким образом немалую сумму. За время путешествий я завел несколько хороших знакомств. И после ухода мне показалось естественным превратить это в полноценную работу.
– Но тебя не убивает такое долгое пребывание вдали от родных земель?
– Сначала было тяжело. Я не мог долго оставаться вдалеке от дома, не заставляя себя. Но со временем стало легче. – Он скривился в улыбке. – То, что я ищу, находится не на родных землях.
– Что ж, спасибо, звучит мило и таинственно.
– А твоя семья?
– А что с ней?
– Полагаю, она у тебя есть. Ты же не из яйца вылупилась. Благодаря твоей волнующей обманчивой тактике, мы установили, что ты единственный ребенок. А как насчет твоих родителей?
– Мои родители умерли несколько лет назад, – сказала я.
– Мне жаль. А какими они были?
Я колебалась и проклинала себя за это. Он поделился со мной, напоминала я себе, хотя и не был обязан. Так что, вместо истории, сочиненной для Анны Модер, я рассказала ему о Джеке и Марси Кэмпбелл.
