Пушечный наряд - Корчевский Юрий Григорьевич (книги txt) 📗
Спускался я значительно дольше, и, когда ступил на землю, перевел дух. Нет, альпинизм и скалолазание не для меня.
Отойдя от крепости, я припустил бегом, уже начинало светать. Мне надо было убраться подальше, чтобы никто ничего не заподозрил. Будет вам подарочек, лягушатники.
Корабль уже был в условленном месте. Шлюпка стояла у берега, и не успел я запрыгнуть в нее, боцман уже оттолкнулся веслом ото дна, выталкивая шлюпку на чистую воду. Оказавшись на судне, я смыл грязь с лица и рук и переоделся. – Ну что, други мои, устроим французам шумное пробуждение? Форта с его пушками можно не бояться, у причала стоит лишь торговое судно, вооружения на нем нет. Разнесем дом губернатора, и с чувством глубокого удовлетворения можем отплывать домой.
Матросы чуть не гаркнули «ура», да я вовремя заметил разинутые рты и приложил палец к губам. Рано себя еще раскрывать. Мы вышли в море. Пушки уже были заряжены, левый борт – ядрами, правый – разрывными бомбами.
Вошли в гавань; на форте развевался королевский флаг, в подзорную трубу я четко видел лилии. Якорь не бросали, встали посреди бухты. Я указал цель, да она и так была хорошо видна – губернаторский дом – самый высокий, с красной черепичной крышей.
Сначала стреляли пушки левого борта – ядрами. После первого же залпа корабль развернулся, и грохнули пушки правого борта. Развернулись снова, перезарядились.
Я посмотрел в подзорную трубу – дом заволокло пылью и дымом, ничего видно не было. Ладно, мы не спешим, подождем немного, пыль усядется – будет видно, куда стрелять. Я перевел подзорную трубу на форт. Наши выстрелы не остались незамеченными – были видны фигурки французов, мечущихся у орудий, и даже фигурка офицера, поднявшего руку.
Я помахал ему рукой; пижонство, конечно. Офицер резко опустил руку вниз. Вместо ожидаемого залпа раздалась череда взрывов, форт заволокло дымом. Теперь им будет не до нас, да и нам как-то спокойнее.
Сзади подошел Георгий:
– Капитан, что вы сделали с фортом?
– Забил стволы камнями, а орудия уже были заряжены ядрами. При выстреле камни не дали вылететь ядрам, пушки взорвались, артиллеристов поубивало. Все просто.
– Да как просто, капитан – надо было залезть по стене, ночью, забить стволы пушек и спуститься вниз.
– Именно так, дорогой Георгий, только вы еще забыли часовых.
– И что вы с ними сделали?
– Сбросил со стены.
Георгий, не зная, то ли шучу я, то ли говорю правду, отошел от меня с удивленным лицом. Меж тем пыль осела и стала видна скособоченная крыша губернаторского дома.
– Левый борт, целься, залпом пли!
Не дожидаясь результатов залпа, развернули судно и грохнули всеми пушками правого борта. В городе поднялась паника – стоит в бухте чужой корабль, безнаказанно стреляет по городу, а форт, взорвавшись, молчит. Не война ли? По улицам бегали люди, тащили узлы. Никак из города бежать вздумали?
Но я не собирался причинять зло невиновным жителям. В губернаторских кознях они не виноваты. Сделав еще залп бомбами по развалинам дома, мы развернулись и, обогнув остров, направились в Атлантику.
Настроение было великолепным – карта не обманула, содержимое сундуков у нас в трюме, коварный губернатор наказан, матросы здоровы, корабль надежен, погода хорошая – что еще человеку надо?
Я спустился в каюту, выпил винца, и мне неожиданно взгрустнулось: ну привалила человеку, то есть мне, удача – срубил деньжат. Но для чего и кого? Где дом, любимая женщина, ради которой совершаются подвиги или зарабатываются деньги, где дети, в конце концов – кому я оставлю богатство? Или оно так и будет лежать в тайниках или банках, грея лишь душу владельца? Нет ответа. «Ветродуй» резал волну, несся к родным берегам.
Глава 7
Незаметно для себя я уснул за столом. Вероятно, сказалась бессонная ночь, выброс адреналина во время боя, общее нервное напряжение. Разбудил меня вошедший в каюту Георгий:
– Мы нагоняем испанский галеон, что будем делать?
– А что мы должны делать? Мы же не пираты, пусть себе плывет.
– Но они-то этого не знают. Когда мы приблизились, они пушечные порты пооткрывали, а у них с каждого борта не меньше семидесяти орудий.
– Повесь флаги с приветствиями и обходи. Ежели боишься, отойди от него в сторону.
– Я, пожалуй, так и сделаю.
Я вышел на палубу. Кабельтовых в трех-четырех по левому борту плыл параллельным курсом здоровенный – ну прямо современный «Титаник» – галеон. На кормовом флагштоке развевался испанский флаг. Я посмотрел в подзорную трубу. На капитанском мостике стояла группа офицеров, двое из них также в трубы разглядывали нас. А как же – диковина – парусов нет, какие-то винты на мачтах, а идет быстрее галеона. Я думаю, всерьез, как противника, они нас не расценивали, уж слишком разные у нас весовые категории – по вооружению, грузоподъемности, скорости. Я помахал в приветствии рукой. Испанец на корме в ответ – тоже. Порты закрылись, угроза явно миновала. К исходу дня паруса галеона растаяли далеко за кормой.
На ночь в дрейф не ложились; пока был ветер и волнения не было, надо было идти вперед. Первую половину ночи руководил судном боцман, вторую половину – «собачью вахту» – я. Георгий правил балом днем.
День протекал за днем, солнце сменялось дождем, иногда побалтывало, и мы уменьшали ход, но все время не отклонялись от курса и приближались к дому.
Мы не дошли и сотни миль до Фарерских островов, как навстречу нам показалось судно.
Подойдя поближе, я рассмотрел, что это военный фрегат, на корме болтался французский флаг. «Неужели так быстро узнали о Фор-де-Франсе?» – мелькнула мысль. Да нет, мы шли хорошим ходом, и нас просто никто не мог опередить.
Сблизившись, на фрегате выкинули флаги – остановиться, приготовить судно к досмотру. Ну, а вот это лишнее, никому досматривать корабль я не дам. Ежели бы я вез рабов, то плыл на запад, да и флаг у меня российский. Какого черта от меня надо этим лягушатникам? Чего-то я не слышал, чтобы мы воевали с французами; это, вам, господа, не восемьсот двенадцатый год, а посему – зарядить орудия левого борта книппелями, правого – бомбами.
Между нами было около двух кабельтовых. Французу стрелять далековато, а нам уже можно.
– По противнику – левый борт – целься, по готовности – огонь!
Загромыхали вразнобой пушки. Француз такого явно не ожидал, как же – пушек у него впятеро больше с одного борта, чем у меня на всем корабле. Вроде как шавка, что лает на слона. Паруса у француза, тем не менее, повисли клочьями. Мы развернулись, легли на параллельный курс и еще раз всем бортом угостили француза бомбами. От кормовой надстройки только щепки полетели. От злости или досады противник громыхнул залпом, да только слабо им оказалось, все ядра пошлепались в воду, значительно не долетев. Моим матросам не надо было приказывать – пока стрелял правый борт, левый уже перезарядился.
Вражеский корабль потерял ход, и теперь его под ударами волн разворачивало. Над палубой поднимался дымок. Это замечательно, сейчас им будет не до нас.
Мы подошли немного поближе, после залпа орудия надо было зарядить, и минут пять-десять у нас еще было. Развернув судно вправо, я скомандовал:
– Огонь по верхней палубе, залпом пли!
Пушки дружно громыхнули, выстрел был очень удачным: ветерок сносил пороховой дым в сторону, и попадания в подзорную трубу были видны великолепно. По-моему, мы выбили из французов спесь. Ради смеха я приказал боцману:
– Повесь флаги – «застопорить ход, приготовить судно к досмотру». – А сам смотрел в подзорную трубу. К моему удивлению, французы вывесили на корме белый флаг, закрыли пушечные порты. Вот это фокус! Что делать? Посылать людей на шлюпке – рискованно, уж очень у меня команда мала, нам просто не по силам дать отпор: завяжись рукопашная схватка, на фрегате только морской пехоты сотни три, да матросов немногим меньше. Тут как бы самому не влипнуть. Рисковать золотом не хотелось.
