Помпеи и Геркуланум - Грицак Елена Николаевна (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Вилла Мистерий
Мистериями в древности именовали тайные религиозные обряды, в которых участвовали только посвященные. Возникшие примерно во II веке до н. э. римские празднества в честь Диониса известны под названием «вакханалии». Легко представить, посредством каких ритуалов народ чествовал бога вина и веселья. Тайные сборища были далеки от чинности в первоначальном варианте, а в имперские времена приобрели характер диких оргий. Порядок проведения этого действа до известной степени раскрывает многофигурная композиция, до сих пор украшающая стены небольшого зала виллы Мистерий.
Ритуальная комната насыщена огнем ярко-красного цвета, который помпейские художники получали с помощью самородной киновари. На алых стенах в натуральный рост показаны участники дионисийского таинства. Архитектурные членения помогли упорядочить сложную сцену возрождения Диониса в браке с Ариадной. Фигуры восседающих богов представлены на центральной стене комнаты. На их фоне разворачивается картина сакрального действа с участием земных персонажей. Композицию обрамляют изображения молодых женщин: одна из них стоит, глядя в глубь комнаты, другая наблюдает за происходящим с задумчивой улыбкой.
Первый эпизод живописного спектакля посвящен прочтению текста с правилами ритуала. Священный свиток держит обнаженный ребенок, а за правильностью чтения следит сидящая рядом матрона, вероятно хозяйка виллы. В той же группе находится окутанная покрывалом женщина, возможно одна из жриц Диониса. В одном ряду с реальными героями – персонажи мифологические: Пан, силен, юные сатиры и сам Дионис. Таким образом, земной мир сменяется небесным, мистическим, населенным спутниками почитаемого божества. Истоки трогательной пасторали заключены в изображении молодого Пана с сирингой (флейтой), расположившегося на скале невдалеке от своей подруги, кормящей грудью козленка.
Эстетика условного реализма заметна в подлинности деталей, предметов и форм, причудливо соединившихся с орнаментальной трактовкой архитектурных мотивов и общей пасторальной атмосферой живописи. Набросив театральный флер на реальность, художник постарался выписать фигуры, одежду, лица героев с натуралистической точностью.
Сцену жертвоприношений открывает служанка в венке из листьев мирта, держащая в руках блюдо с плодами. Она направляется к жрице, которой предназначено совершить ритуал очищения. Подготовленная для жестокой церемонии девушка нарушает идиллическую картину смятением и страхом перед бичеванием. К ней обращено лицо старого силена, изображенного на краю стены вместе с двумя юными сатирами. Один из них наклонил голову и всматривается внутрь вазы, а другой демонстрирует зрителю комическую маску. Этим они совершают обряд гадания: недалекое будущее угадывается по отражению маски на внутренней, отшлифованной поверхности сосуда. Силен передает слова гадальщика, выступая в качестве оракула. Услышав предсказание, девушка в ужасе отстраняет демона левой рукой, хотя зрителю кажется, что ее испугала сцена бичевания, написанная на противоположной стене.
Роспись торцевой стены завершает изображение крылатой богини с бичом. Покорность жертвы видна в выражении лица героини, склонившей голову перед жрицей. Протянутые руки и коленопреклоненная поза девушки передают состояние муки, ожидающей ее во время ритуального бичевания. Трагический настрой этой сцены сменяется атмосферой ликования в следующей композиции: обнаженная вакханка кружится в вихре танца с кастаньетами в руках. Противопоставление образов выражает мысль о возрождении жизни и логически завершает церемониал дионисийских мистерий.
В конструктивных формах виллы заложен принцип раскрытия внутреннего пространства вне пределов. Менее выраженный в расположении комнат, он гораздо полнее воплощен в трактовке архитектуры на фресковых изображениях. Примером служит живопись на стенах кубикулы с двумя альковами. На одной из них завершающий картину полукупол колористически истолкован как выход во внешний мир. Живописное пространство заполнено небом, на фоне которого неожиданно появляется рисунок ротонды. По сторонам от ниш изображены каннелированные колонны с коринфскими капителями. Как физически, так и живописно эти детали располагаются в плоскости стены; их разделяют изображения небольших двухколонных портиков того же ордера, но уже представленные в перспективе. Зрительно погружаясь в стену, они не допускают внешнее пространство в комнату. Зато его ощущению способствует натурально выписанная наружная дверь, заполняющая собой противоположный альков. Будучи рисованной, она ведет в никуда, хотя аналогия с реальной дверью заставляет почувствовать за ней некое свободное пространство, видимо то, на которое намекают уходящие сквозь стену колонны.
В «Дионисийских мистериях» границу между живописным и реальным миром подчеркивают расположенные в одной плоскости фигуры первого плана. Действие развивается на фоне красных стен в узком сценическом пространстве, разбитом на части пилястрами резкого черного цвета. Однако членение не мешает восприятию композиции в целом. Угловые фигуры связывают рисунки противоположных стен, одновременно подчеркивая непрерывность действия. Девушка с красным плащом, крылатая богиня и вакханка воспринимаются объемно, несмотря на то что для их изображения художник использовал такие же средства, как и в написании плоской фигуры жрицы, повернувшейся спиной к зрителю.Для создания иллюзии движения мастер воспользовался мотивом развевающейся ткани. Красный плащ девушки напоминает парус, а золотистое покрывало вакханки, дугой обвивающее ее стройный стан, обостряет впечатление вращения. Сочетание красок отвечает закону дополнительных тонов. Пурпурно-лиловые драпировки эффектно оттеняют желтоватые тона обнаженного тела. Киноварь фона пылает от соседства с зеленью полосок обрамления панели, плюща и миртовых ветвей. Современного зрителя не может не поразить чистота красок, сияющих в своей первозданной красоте через два тысячелетия после создания росписи. Однако в отсутствие каменного покрова, при воздействии воздуха, влаги и солнечных лучей они могут поблекнуть, ведь вопрос о сохранности древних фресок еще не решен.
Библиотека Пизона
Описывая извержение Везувия, римский ученый Дион Кассий утверждал, что «пепел, разносимый повсюду ветром, густо покрыл взморье, засыпал часть залива, задушил много людей, животных, птиц и рыб и поглотил целые города, в то время как их жители сидели в театре». Малопонятное сочинение античного историка не содержало сведений о температуре пепла, но сегодня известно, что он был очень горяч. Стены геркуланских домов покосились, растрескались под тяжестью лавы, а масса наносов забила щели настолько плотно, что краски на фресках не пострадали от долговременного пребывания под землей. Все деревянные детали зданий обратились в уголь, хотя и не перегорели до золы. В то же время остались целыми такие хрупкие предметы, как свитки папируса.
В начале XIX века Геркуланум напоминал мрачное подземелье с редкими постройками, скрытыми под толстым слоем вулканического грунта, который с трудом поддавался лому и заступу – основной археологической технике того времени. Почти все ранние исследователи верили, что оба города были полностью залиты лавой. Однако в этом случае от них остались бы только воспоминания, ведь раскаленная лава сжигает на своем пути все, а в Геркулануме сохранились даже книги.
При извержении вулканы выбрасывают огромное количество раскаленного пепла и вызывают грозы. Потоки дождя увлекают за собой пепел, который высыхая, образует твердую массу. Такой массой и были покрыты Геркуланум и Помпеи.
