Незримые нити - Горская Евгения (полные книги TXT) 📗
Маша появилась вовремя. Он с раннего детства учил ее рассчитывать время. «Заставлять себя ждать – хамство», – морщился он. Кажется, тогда он вез ее в бассейн, и они с Машей ждали подружку-одноклассницу, родители которой попросили взять и их девочку тоже.
Подружка опоздала так сильно, что в бассейн они не попали. Борис повел девчонок в кафе и, изнывая от скуки, ждал, когда они наедятся мороженым.
Тогда у Маши было еще много подружек. Потом подружка стала одна – Костя.
– Здравствуй, пап. – Улыбнувшись, Маша села напротив.
– Я по тебе соскучился, – признался Борис.
– Я тоже.
Фразы были дежурные, но Борису сделалось легко и спокойно. Он действительно соскучился по дочери.
– Как дела?
Маша не успела ответить, подошел официант, они сделали заказ.
– На будущий год договоры намечаются.
В технический университет Маша пошла, потому что туда пошел Костя. Борис, конечно, взял ей репетиторов, но был уверен, что учиться там дочь не сможет и не станет. Университет считался традиционно мужским.
Маша окончила университет, училась в аспирантуре, подрабатывала на кафедре, участвовала в работах по научным договорам и к другой жизни не стремилась.
– Как у вас с деньгами?
– Нормально. – Дочь протянула руку и погладила его пальцы. Кажется, раньше она никогда так не делала. – Не беспокойся, нам хватает денег.
Дочь была красивой девушкой. Или ему просто так казалось?
Тонкое, как у покойной Оли, лицо и огромные, как у Антонины, глаза.
Лиза рядом с ней казалась совсем простенькой. Борису стало жаль жену. Как будто жена была беспородным несчастным котенком.
– Переезжайте в нашу квартиру поскорее, – напомнил Борис. – Хватит по чужим углам болтаться.
– Спасибо, пап.
Благодарить его было не за что, квартира принадлежала им обоим.
На прощанье Маша неожиданно прижалась к нему и поцеловала в щеку.
Поднимаясь в кабинет, Борис о дочери уже не думал и чувства спокойной уверенности в самом себе и своей жизни, появившегося от встречи с Машей, не заметил. Как не замечал непонятного, почти незаметного липкого беспокойства, которое преследовало его после женитьбы на Лизочке.
Ничего хорошего из поездки не вышло. Елизавета – век бы ее не видеть! – встретила Наташу ласково, пыталась напоить чаем, а привезенными картинами восхищалась.
Почему от ласковой Елизаветы уйти хотелось немедленно, Наташа объяснить не могла.
Каждый пейзаж приложили к стене, подвигали. Затея была пустой и ненужной, Наташа прекрасно оформила стену, и все добавления ее только портили.
Наконец Елизавета в который раз взяла в руки пейзаж с опушкой леса, повертела и решила:
– Наташенька, нарисуйте мне что-то похожее, только поменьше размером. – Елизавета пальцем провела по картине, показывая, насколько нужно уменьшить холст.
– Не надо, – посмела возразить Наташа. – На эту стену ничего лишнего вешать не стоит, будет только хуже.
– Я поняла, – понуро кивнула Елизавета. Наташа не думала, что она способна признавать свои ошибки. – Но пейзаж мне очень нравится. Очень. Нарисуйте такой же, пожалуйста.
«Пожалуйста» прозвучало жалобно.
– Давайте, я сейчас заплачу половину.
– Нет! – резко отказалась Наташа и виновато улыбнулась. – Я пишу картины, только когда есть настроение. Извините.
– Конечно, конечно.
Видеть Елизавету покладистой было странно.
– Буду надеяться, что настроение у вас появится.
Наташа сложила холсты, перевязала их скотчем. С улицы раздался слабый стук, мужские голоса. Елизавета, быстро подбежав к окну, посмотрела вниз и растерянно повернулась к Наташе.
– Я читала в новостях, недавно мужчину застрелили прямо у подъезда. – Елизавета смотрела с испугом, как трехлетняя девочка.
– Моего соседа застрелили прямо у подъезда, – подтвердила Наташа.
– Что? – ахнула Елизавета. – Как?
Она смотрела с таким любопытством, что Наташа невольно улыбнулась.
– Я не знаю как. Я спала, даже выстрела не слышала. Сосед вышел гулять с собакой и… Куда она потом делась, не знаю.
– Убийцу нашли?
– Не знаю. Меня полиция расспрашивала, но я про соседа мало что знала. Так… Здоровались.
Напрасно она так не любит Елизавету, бывшая клиентка смотрела с большим участием. Просто Наташе не нравилось, что Елизавета имела право ей приказывать, а Наташа Елизавете – нет.
– Он был бандит?
– Да нет, – опешила Наташа. – То есть я понятия не имею, но…
Она не представляла, какими бывают бандиты, потому что никогда их не видела. Только по телевизору, но телевизор Наташа смотрела редко.
– На бандита не похож, – решила Наташа.
Бандит никогда не взял бы себе щенка.
Беспородного бездомного щенка где-то на даче подобрала соседка Ксюша. У нее двое маленьких детей, возиться со щенком ей было тяжело, она навязывала щенка Наташе. И навязала бы, если бы сосед Виктор случайно не проходил мимо.
Они тогда стояли у подъезда, а щенок путался под ногами. Виктор остановился рядом, потому что докуривал сигарету. Сосед бросил окурок в урну, посмотрел сначала на Ксюшу, потом на Наташу, а потом подхватил щенка на руки и молча вошел в подъезд.
– Я про него знала только, что его зовут Виктор.
– Виктор? – отчего-то удивилась Елизавета. – У меня дядю так звали.
Больше ничем удовлетворить Елизаветино любопытство Наташа не могла. Пообещала привезти пейзаж, как только он будет готов, попрощалась с Елизаветой и с облегчением вышла на улицу. Ехать с картинами в метро было неудобно. Наташа вызвала такси, села в подошедшую машину и через полчаса была уже у собственного дома.
Соседскую дверь запирала тетка в распахнутом пальто и с большой сумкой в руке. Нет, пожалуй, не тетка – дама. Пальто из искусственного меха на женщине было дорогим, а стрижка явно из хорошего салона.
Дама обернулась, на Наташу с интересом уставились большие, аккуратно подведенные темные глаза.
– Вы соседка? – требовательно спросила женщина.
– Да, я здесь живу, – подтвердила Наташа и, подойдя к своей двери, ткнула в нее рукой: – Вот здесь.
Вблизи глаза дамы были видны хорошо. Они оказались синими. Необычными. Как у принцесс на детских картинках.
Женщина мешала вставить ключи, и Наташа, прислонив картины к двери, попросила:
– Разрешите, пожалуйста.
Дама виновато подвинулась.
– Не сердитесь. Простите, если я вам докучаю. – Женщина посмотрела на мигающий огонек электросчетчика и задумчиво произнесла: – Мне очень хотелось бы узнать, что произошло с вашим соседом.
Наташа отперла дверь, распахнула ее и неожиданно предложила:
– Проходите.
Девушка казалась уставшей и грустной. Антонина вошла в тесную прихожую, прихожая была завешана картинами.
– Вы художница?
– Да, – почему-то не сразу ответила хозяйка.
Картины были неплохие. Не для Третьяковки, конечно, но и не тот хлам, который продается на вернисаже у Москвы-реки. Впрочем, и на вернисаже бывают неплохие картины, Антонина недавно купила приятельнице в подарок отличный пейзаж с одинокой лавочкой в мокром осеннем парке.
Девушка быстро переобулась, поставила грязные ботинки поближе к стене, повесила куртку на вешалку, отнесла привезенные картины в комнату, наверняка служившую ей мастерской. Антонина успела разглядеть мольберт.
– Раздевайтесь, – улыбнулась хозяйка, вернувшись. – Проходите.
Девушка больше не казалась сердитой. Карие глаза смотрели виновато и приветливо. Волосы у хозяйки были прямые и светлые, до плеч. Антонина когда-то читала, что блондинки с темными глазами кажутся интереснее своих сероглазых сестер. Хозяйка могла бы стать настоящей красавицей, если бы не поленилась потратить время на минимальный макияж.
Антонина повесила пальто рядом с хозяйской курткой, вслед за девушкой прошла в другую комнату. В комнате наблюдался мелкий беспорядок – на диване валялся планшет, который Антонина подвинула, когда садилась, на столе лежала неровная стопка бумаг, рядом разбросанные карандаши, а на полу рядом с диваном устроился ноутбук.
