Жизнь вопреки - Михайлова Евгения (читать книги онлайн без .txt) 📗
– Все случилось. Догадки, версии и самые сокровенные тайны вмиг становятся трагедией, если их озвучить, разоблачить, открыть миру или одному человеку. Вероятно, это аксиома, о которой я не знал. Дело в том, что я не смог оторваться от тебя с картинкой в кармане. Она больше не работает. Она – не ты. Я вчерашний, тот, который был год и тридцать лет назад, не тот, кем стал сейчас.
– Я не очень умная, Стасик, может, объяснишь, о чем ты. Трагедия… Мне даже холодно стало, мы так хорошо встретились.
– Мы плохо встретились, потому что когда-то не должны были расставаться. Мы не брат и сестра. Мы не дети, которые поют, взявшись за руки: «Пусть всегда будет мама». Мы мужчина и женщина. Я не мальчик, не тот особо тупой олигофрен, который людей заметил впервые на школьном дворе. У меня были женщины, я прекрасно отношусь к своей жене. Я был искренне убежден, что ты для меня что-то вроде божества, данного для того, чтобы светить издалека. И надо было держаться от тебя подальше. Но я посмотрел, коснулся, вдохнул… Заболел и стал умирать. За эти сутки я мог остановиться только один раз, чтобы прыгнуть с набережной в воду. Сердце такое тяжелое, потянуло бы, как камень.
– Уточни, – строго сказала Лара. – Ты же не хочешь, чтобы мы сразу изменили свои и чужие жизни? Чтобы ты изменил своим обязательствам перед людьми и наукой? Чтобы мы ранили близких? Чтобы я отказалась от работы и страны?
– Ни в коем случае. Никаких программ и отказов от обязательств. Понимаешь, мы просто те кусочки вселенной, которые не могут разлететься, не коснувшись друг друга. Пусть я оторвусь от тебя окровавленным, с разбитым сердцем, но я должен знать, что в мире есть одна женщина. И она моя. Прости за эгоизм.
– И это сделает тебя счастливым?
– Это сделает меня несчастным, спокойным и уверенным. Я не зря родился. Я умру мужчиной. А в промежутке столько успею сделать… Все то, о чем ты говорила: обязательства перед наукой… Покорми меня, пожалуйста.
Как хорошо, что у Лары остался ее особо креативный салат. И хлеб. И половинка пирожного. Такого любовного пира не видели еще небеса.
То, что казалось непреодолимым барьером, рухнуло сразу. Иллюзия родства мягко растворилась в горячем потоке крови мужчины и женщины, которые сошли с ума, встретившись, чтобы расстаться. Лара ни на секунду не теряла ощущения чего-то невероятного и неповторимого. Ничего прекраснее она не видела, не переживала. И никто, наверное, такого не знал. Даже женщина, которая стала женой Стаса, не узнав его любовником.
Утром она рассматривала лицо спящего Стаса, его обнаженные плечи, грудь, руки. И в ее растопленном от нежности сердце остро и больно заворочался осколок разбитой иллюзии. Или треснувшей жизни? Они ведь такие люди, которые не смогут теперь ни вернуться назад, ни сделать решительный шаг вперед. Обязательства. Перед близкими, делом. Наукой. Перед стальным принципом ложно понятой порядочности, который когда-то может оказаться и трусостью, и преступлением. Но сейчас все именно так. Он проснется, умоется и уйдет, не пытаясь договориться о времени следующей встречи. Возможно, успеет выступить на симпозиуме.
Ларе хватило половины ночи, чтобы научиться читать и понимать своего немыслимого возлюбленного. Стас именно так себя и повел. Помылся, оделся, долго и преданно смотрел Ларе в глаза. И ушел, не коснувшись даже ее руки. Он уже был тем кусочком вселенной, которому суждено улететь, возможно, окровавленным.
Лара прожила неделю между счастьем и несчастьем, ощущая себя в параллельной реальности, почти не узнавая собственное отражение в зеркале, свой голос, которым она спокойно общалась с другими людьми. Работала, глядя на себя отстраненно, не ждала звонка от Стаса, сбрасывала звонки от Анатолия. Родителям послала СМС со словами: «Фарингит. Нечем говорить. Потом позвоню».
Однажды утром, взглянув на серое небо, решительно натянула теплый спортивный костюм и вышла на пробежку. Бежала, с трудом справляясь с дыханием, успешно довела себя до состояния физического изнеможения. Отдыхала и выдыхала под теплым душем, почти блаженно думала, как она вернется к самой себе. Главное, режим, физические нагрузки, питание и хороший сон. Все, как говорила мама. А потом от того, что с нею произошло, в душе и теле останутся только теплые воспоминания и выстраданная, утомленная грусть. С этим не только можно, с этим хочется жить и знать, что ее не обошло что-то очень похожее на чудо. Оно исцелило ее, разгладило рубцы от страшных и постыдных ран, вырвало из будничной беспросветной колеи. Оно с ней, в отличие от Стаса, о котором она почти не думает. Просто ощущает как совершенный круг холодного солнца, осветившего ее тело и душу. Видимо, она для него – примерно то же. Их удел – теория.
Через две недели Лара ответила на звонок с незнакомого номера и не сразу узнала голос Инны, матери Стаса. Сначала ничего не могла понять из сумбурных вопросов и обрывочной информации. Потом выстроила картину происшедшего. Инна знала, что Стас был у Лары в гостях. Потом он улетел в Питер на симпозиум. Позвонил матери после своего выступления, сказал, что на следующий день летит домой в Америку. Но через несколько дней позвонила его жена Эмма и сказала, что Стас не прилетел. Инна узнавала в гостинице, в которой он останавливался: Стас выехал сразу после симпозиума. В справочной аэропорта матери сказали, что такого пассажира не было на рейсах в Америку. Инна обратилась, куда только могла придумать. Пока все бесполезно. Полиция Питера ищет даже его тело. Вот решила на всякий случай Ларе позвонить: вдруг она что-то знает.
Голос у Инны был больной, полубезумный. Сын для нее – это все. Она давно одна, муж внезапно умер от обширного инфаркта. Она уже не тот врач, у которого есть нужные связи и возможности.
– Я ничего не знаю, Инна. Но прошу вас, успокойтесь. Есть какое-то нормальное объяснение. Стас у меня говорил только о своем проекте, идее, которая волнует многих. Он мог там встретить коллег-единомышленников, поехать к кому-то, забыть обо всем. Но я прямо сейчас начну что-то делать. Искать, узнавать. Я же все-таки в редакции, у нас есть информаторы. Буду звонить.
Лара в отчаянии сжала мгновенно распухшую голову руками. Пометалась по квартире. Нужно отогнать мысль о том, что случилось самое страшное. Это первая мысль, когда речь идет об исчезновении такого яркого человека. У него были деньги, карты… Потом заставила себя остановиться и трезво подумать. Инна сообщила, куда только могла. Это значит, в полицию Питера, Москвы. Видимо, в посольство. Формально ученого, конечно, ищут. Но Лара отлично знает, что такое в России слово «формально». Надо искать своего человека, который вхож во все кабинеты и умеет получать любую информацию. И такой человек есть, она не раз подключала его к редакционным расследованиям. Это Сергей Кольцов, частный детектив.
Лара позвонила Кольцову ночью. Он просыпался в процессе разговора, объяснив, что вернулся после тяжелого дела два часа назад. Затем скомандовал:
– Пришли СМС с его телефоном и имейлом. И все данные, конечно. Вызову своего программиста, попытаемся отследить что-то, не отходя от моего дивана. Если обрыв всего, то, наверное, надо искать только тело. Но сдается мне, мы выйдем на след. Не очень представляю себе, кто, как и где мог бы убить такого человека. Да и зачем. Ту сумму, которую можно найти у иностранного ученого, легче грабануть у никому не известного гражданина рядом с банкоматом. Сразу успокою: были у меня случаи. Этот Станислав Галицкий пьющий?
– Конечно, нет. То есть как все. Бокал шампанского за ужином.
– Ясно. Они все «конечно, нет», бокал шампанского. А я находил светлые умы в разобранном виде после литров водки и даже самогона. Ударяет их наше национальное своеобразие. И никто потом особо не жаловался, наоборот. Короче, поспи. Позвоню наверняка только поздно утром. На всякий случай: ты готова полететь, если что-то или кто-то найдется?
– Разумеется.
Логика профессионала и пофигиста – хорошее успокоительное. Все, что сказал Сергей, разумно. Лара даже допустила «литры водки или самогона». Именно непьющий человек и не разберется сразу в опасности подобных напитков. А люди бывают навязчивые и в маниакальной степени гостеприимные. А Стас улетел в страшном потрясении, как ни крути. Одно дело – умозрительно все верно решить про вселенную и ее разлетевшиеся кусочки. Другое – справиться с жаром своего тела, тоской души.
