Метро 2033: Высшая сила - Антонов Сергей (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
– Грубо, но очень точно. Вы сформулировали мою идею в двух словах. – Данила улегся на узкую кровать у стены и прикрыл глаза. – Браво, Томский. Всегда завидовал людям, умеющим выражаться лаконично и не впадать в словоблудие, присущее всем интеллигентам. Мы ведь, чего греха таить, великие софисты. Умеем с помощью большого потока слов и витиеватых фраз выдавать желаемое за действительное, а черное – за белое. Продолжайте, друг мой, продолжайте.
– Поскольку поверхность для нас пока закрыта, то и трепыхаться нет смысла.
– Вы упустили из виду главную деталь. Мы говорим об искусственном образовании. Рукотворном. Кто-то ведь выстроил жизнь в Метро такой, какая она есть. И, возможно, этот кто-то так же искусственно и искусно дозирует информацию о том, что происходит на поверхности. Все мы привыкли считать происходящее здесь неким броуновским движением. А если порядок все-таки существует и кем-то поддерживается? Перестаньте, Анатолий, мыслить туннельными категориями и упираться головой в тюбинги на потолке. Не пробовали взглянуть на проблемы шире?
– Не пробовал, – покачал головой Толик. – Не до этого было…
– Вот именно! – Громов поднял указательный палец к потолку. – Всем нам не до этого. Куча мелких дел не позволяет видеть главного. Суета сует. Откуда мы взяли, что поголовно все мутанты – кровожадные твари и лютые враги человека? Почему решили, что жить на поверхности невозможно? Кто сказал, что за пределами МКАДа нет жизни? Кто придумал, что наша златоглавая была и остается центром мира, а ее вонючие подземные коммуникации – землей обетованной?
– Так ведь это прописные истины! – пожал плечами Томский. – Люди живут и за МКАДом, но значительно хуже, чем в московском Метро. Рублевка вот…
– Рублевка – худшая из версий Москвы! Обиталище жирных котов и толстозадых кошек, которые никогда не знали вкуса воды из-под крана! Прописные истины, прописные истины… Кто эти истины прописал?! Кто внушил, что все обстоит именно так, а не иначе?!
– Вы считаете, что Метро управляет некая мощная и невидимая сила?
– Ничего я не считаю. Думайте и анализируйте сами. У вас для этого есть все данные: голова на плечах, молодость и уже большой жизненный опыт, пришедший на пару с сединой. А Москва… Несмотря на всю мою к ней любовь… Она всегда высасывала из людей жизнь, делали их рабами, подчиняла своим законам. Заставляла двигаться по глубокой, наезженной столетиями колее. Так было и в лучшие времена, а сейчас – тем более. Знаете, Томский, на вашем месте я бы бежал отсюда куда глаза глядят. У вас ведь все впереди, если, конечно, не выберете в качестве нормы жизни пессимизм. Как бы пафосно это ни звучало, но надо, обязательно надо бороться и искать, найти и не сдаваться. Сматывайте удочки при первом удобном случае.
– Признаться, я и сам подумывал об этом, – вздохнул Толик. – После того как красные отбили у нас станцию и я пришел сюда, все кажется мне бессмыслицей. Думаю, то же происходит и с моими друзьями. Вездеход где-то постоянно пропадает, Корнилов вон спивается, а Русаков превращается в какого-то средней паршивости чиновника-функционера. Только вот куда идти?
– Если задаться целью, и это можно узнать. Мне, например, доводилось встречать людей из Подмосковья, которые наведывались в Метро вовсе не для того, чтобы остаться. Их дом был там, а не здесь. Сюда они приходили, чтобы раздобыть ресурсы, которых им не хватает. И уйти…
– А почему же тогда сами не ушли, раз все так понятно?
– Слишком увяз в этой трясине, состоящей из туннелей и человеческих амбиций. Меня отсюда не выпустят.
– Кто? Та сила, которая на самом деле управляет Метро?
Данила вдруг вскочил, бросился к двери, приоткрыл ее, чтобы выглянуть на платформу, и вернулся на кровать.
– За последние дни на Автозаводскую никто не приходил? Никто про меня не спрашивал?
– Вроде нет. Все как обычно.
– Не забудьте предупредить меня, если заявится кто-то подозрительный.
– Не пора ли, Данила, рассказать о том, кого вы так боитесь? Если я буду знать, мне легче будет защитить вас.
– От них невозможно защититься, нельзя спрятаться! – Громов говорил полушепотом и не смотрел на дверь, словно опасаясь, что в каморку вот-вот войдет непрошеный гость. – Если попал к ним на крючок – уже не соскочишь… Так что рано или поздно за мной придут.
– Станция предоставила вам убежище, и комиссар Русаков никому не…
– Да плевать им на Русакова! Если им что-то надо, они возьмут, и точка!
– Данила, да о ком же вы?!
– Разбухает, – ответил Громов глухим, замогильным голосом. – Поедает тела и разум. А звезды – с ней заодно. Когда пиявка набирается сил, они горят ярче. Если монстр впал в кому от голодухи – гаснут. Но только на время. Уничтожить полностью ее нельзя. Где-нибудь, да останется микроскопический фрагмент, обрубочек щупальца этой твари. И все начинается заново. Пиявка. Звезды. Пиявка. Замкнутый круг. Бомбу. Только атомную бомбу. Если ее сбросить точно в цель, может быть, тогда все закончится…
Томский не сразу сообразил, что на Громова нашло очередное затмение. Он дождался, когда Данила вдоволь наговорится на свою коронную, касающуюся пиявки тему, и бережно укрыл бедолагу одеялом. Громов наконец уснул. Беспокойным, судя по дергающимся векам и шевелящимся губам, сном.
Выйдя на платформу, Анатолий принялся мерить шагами промежуток между двумя верстаками, размышляя над тем, что говорил Данила.
А ведь он был прав! За два десятка лет Метро обросло законами и правилами, постулатами, которые воспринимались всеми как истина в последней инстанции. Это – хорошо, это – плохо. Это можно, это – нельзя. Возникли эти законы сами или у них был автор? Если предположить, что такой законотворец существует, то где гарантии того, что его цель – улучшение жизни людей, загнанных радиацией под землю? Благими намерениями…
Томский снова закурил, пообещав себе, что эта самокрутка будет последней.
Черт с ним, с автором! Другое замечание Данилы взволновало его куда больше: люди вполне комфортно чувствуют себя и на поверхности, за пределами Москвы. Город высасывает жизнь… Может, как раз из-за этого он чувствует себя пустым, как барабан? Может, навалившаяся апатия – следствие того, что он давно вырос из коротких штанишек Метро и сейчас просто топчется на месте, потому что… Место его давно не здесь!
Анатолий был настолько взбудоражен, что от намерения отправиться в дорогу прямо сейчас его удерживали лишь мысли о семье. Он уже не один и путешествовать налегке не сможет. Если уж идти, то нужно точно знать куда. Иметь снаряжение, запас продуктов, а может быть, даже что-то из транспорта.
Что ж… По крайней мере, цели определены, задачи ясны. Он уйдет из Метро вместе с Леной и Лешкой. Хорошенько подготовится и уйдет туда, где его не будут душить своды туннелей и закопченные потолки станций, где можно будет видеть больше, чем на сотню метров, где он сможет вернуть себя прежнего.
Томский присел на табурет у верстака, вытащил свою книгу, но в полумраке не смог различить ни буквы. Пришлось напрячь память:
Не успел Толик прошептать эти слова, как услышал шаркающие шаги. Громов подошел и сел рядом с ним.
– Невидимые Наблюдатели. Так их называют те, кто верит, что в самую трудную минуту придут на помощь супермены, некие воины света… Никакие они не воины и не супермены, Анатолий. Всем здесь верховодит правительство. Чиновники и военные высшего ранга, которые раньше других людей знали о часе икс, потому что сами его приближали. Они успели укрыться в своих правительственных бункерах и, пока остальные просто пытались выжить, занялись тем, чем занимались всегда: заботились о том, чтобы у их подданных всегда был общий внешний враг, которого можно сделать козлом отпущения; пропагандировали ненависть; разделяли, чтобы властвовать. Два десятка лет они расставляют на шахматной доске Метро фигуры фюреров, генсеков и атаманов, передвигают пешек и ферзей так, как им вздумается. Миром, ограниченным ветками Метро, поразительно легко управлять, и они наслаждаются своей властью. А еще не терпят тех, кому известны их темные тайны и гнусные намерения. Вот почему я знаю, что за мной придут.
