Три судьбы - Рой Олег (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Свободных оставалось еще с десяток.
– Выбирай.
Новичок выбрал крайний, у выпирающего из стены вентиляционного короба. Замер на мгновение, потом спросил:
– А ты давно тут?
– Второй год.
В темных глазах мелькнула искра заинтересованности. Да что искра – пожар лесной полыхнул!
– Покажи че-нить!
– Что именно? – Гест сделал вид, что не понял, хотя чего не понять, все новички одинаковые, каждый уверен, что, если над дверью написано «карате», тут кирпичи в пыль колошматят и выключатель пяткой нажимают. Кстати, включить свет ударом пятки Валентин вполне мог, иногда даже и развлекался подобным образом. Но чувствовал себя при этом донельзя глупо. Потому и изобразил на лице равнодушно-выжидательное непонимание.
Пацану, однако, не терпелось:
– Ну… типа…
Сурово сведя брови, он подскочил, махнул ногой, видимо, пытаясь изобразить маэ тоби гэри – удар ногой в прыжке – или что-то вроде. Все новички почему-то именно так представляют себе будущие «достижения»: скакать аки Брюс Ли и его подражатели. А на деле – лягушка, как есть лягушка. Да еще скрюченная непонятной судорогой. Какой там Брюс Ли, тут и выключатели от хохота перекосятся.
Гест перехватил «лягушку», легонько подтолкнул, сунув «поклонника боевых искусств» в щель между шкафчиком и боковой стеной. Подержал там с минуту, вытащил – бережно, почти нежно, демонстративно отряхнул.
– Не ушибся?
– Так нечестно! – возмутился новичок.
– Слушай сюда. Тебе хочется, как в кино, да? Бемц, бемц, кийя – и двадцать нападающих вповалку лежат?
– Ну это же секция карате?
– Точно. И даже базовый комплекс будешь как миленький учить. Только все это… Ну как бы тебе попонятнее… Это чисто для физики. Растяжка, мышцы, маневренность, баланс, все такое… С тем же успехом, Савва говорит, можно было бы балетную школу разучивать, результат тот же.
– Савва – это кто?
– Савва – это Степан Анатольевич Степанов, тренер наш.
– А почему Савва?
– Без понятия.
– А я думал, он этот, как его, сэнсэй, – почти разочарованно протянул пацан.
– Сэнсэи в серьезных секциях, где чисто карате, а нас Савва на все подряд натаскивает.
Парнишка думал долго, с минуту. Соображал, должно быть, не отправиться ли на поиски «серьезной» секции. Но любопытство (а может, впечатление от легкости, с которой Гест его «развернул») пересилило:
– И че, правда, что ли, балет?
– Про капоэйра слышал? Это бразильский, ну, типа танец, но на самом деле вполне себе боевое искусство.
– И че, они тоже… – Пацан опять дернулся в попытке изобразить лягушку.
– Слушай, как там тебя, Вячеслав…
– Да пусть будет Якут, норм погоняло. Не обидное, а наоборот.
– Слушай, Якут. Все эти прыжки и прочая красота – для спортзала. Или для кино. Постановка. Не, я не спорю, если на того же Брюса шобла налетит, он, скорее всего, их раскидает. Но ни ты, ни я – не Брюс Ли. И никогда такими не будем. Он этим всю жизнь занимался, понимаешь? Только этим и больше ничем. С медалями и прочими поясами – та же фигня. Савва всегда говорит: если увижу у кого-то потенциал, сам напишу рекомендации в нормальную секцию. Кстати, у тебя-то как раз данные очень даже ничего. Легкий, верткий, растяжка природная, прыгучесть… Ну, мышцы и рефлексы до ума довести – дело наживное.
– И че, я типа смогу…
– Сможешь. А толку? Ты ж не за чемпионством сюда пришел? Любого чемпиона завалить – не проблема. Против лома нет приема. Троих, ну четверых, если шустрый, раскидать успеешь, а пятый тебя сзади бемц трубой водопроводной по кумполу – и готов.
– И на фига тогда?
– А на фига сюда все приходят? Чтоб по улицам ходить, не оглядываясь. Карате и прочие красивые вещи – это… ну… для жизни, если шобла наедет, совсем другое надо. Короче, видишь большой шкаф? Подбери там кимоно себе по размеру. Пока. После свое купишь. И, это… мойся почаще. Можешь здесь, вон дверь в душевую.
– Это типа правило, что ли?
– Сам поймешь. Когда вся толпа занимается… ну свежий пот еще ниче так пахнет, а часа через три хоть противогаз надевай… И ногти на ногах обрежь, Савва увидит, на неделю из зала выгонит.
Новичок оказался, хоть и мелким, и довольно слабосильным, но выносливым: после ознакомления с базовым комплексом потом от него несло не больше, чем от самого Геста. И движения повторял на диво ловко с первого раза.
Поглядывавший на них Савва одобрительно хмыкнул:
– Не хочешь отдохнуть?
Якут помотал головой.
– Ну гляди. Тогда… Гест, попробуй его в спарринге. Десять минут.
Гест решил, что ослышался:
– Спарринг? Вот прямо сразу?
– Пусть нападает – как хочет. Ты только отвечаешь. И попроще. Что-то мне думается, новичок нас всех удивит.
Ох, вспоминал Гест два дня спустя, воистину – если бы Савва не затеял дурацкий этот поединок! Новенький показал себя неплохо, для первого дня даже блестяще, так что те, кто поначалу только взглядом равнодушно мазнул, теперь оборачивались гораздо чаще. Да и народу в зале прибавилось – день почти уже превратился в вечер. И всем было любопытно.
Поначалу спарринг никаких неожиданностей не предвещал. Якут моментально отринул все свои киношные представления и «полез» по-простому: то двинуть в живот пытался, то за ногу дернуть, то со спины зайти. Вертелся ужом, прыгал лягушкой, но уже не скрюченной, а вполне бодрой. Пацаны, отвлекшись от собственных занятий, подтянулись, зыркали, цыкали, перешептывались – кто одобрительно, кто недоверчиво. Гест уворачивался, парировал – старался не переусердствовать. И в какой-то момент все-таки ошибся. Надо было просто уйти из-под удара, а он поймал атакующее движение, продолжил его, демонстрируя, что атаку можно легко превратить в падение…
Якут брякнулся на татами спиной, извернулся, подскочил мячиком – глаза сверкали, он рвался продолжать бой!..
По рядку наблюдателей прокатился смешок…
Гест глянул – на штанах новичка расползалось мокрое пятно…
Савва подскочил, принялся щупать пацану поясницу:
– Ударился? Так больно? А так?
– Да ниче я не ударился! – зашипел тот. – Нигде не больно! – Вырвавшись, он пулей унесся в раздевалку.
На следующее утро – было воскресенье, и Гест явился в секцию пораньше – дверца выбранного Якутом шкафчика «украсилась» изображением ночного горшка.
Авторство сего «шедевра» принадлежало, конечно, Рудику, других художников у них не водилось. Рисунок был нарочито корявый, но сомнений не возникало. Невозможно притвориться мастером, если ты чего-то не умеешь. Но ничуть не легче будучи мастером притвориться, что – не умеешь. И еще. Когда вчера Якут после броска поднялся в мокрых штанах, Рудик был одним из тех, кто хихикал. И ночной горшок – да, это пакость вполне в его духе.
Между рядами узких серо-стальных шкафчиков клубился народ. Мальчишки переодевались, но больше шептались и хихикали: свидетели вчерашнего явления новичка делились впечатлениями с теми, кому «не повезло». Нет, ну в самом деле – цирк ведь: пацан, явившийся с улицы, производит такое впечатление на тренера, что тот чуть не на пьедестал его поднимает… И тут – бемц! Мокрые штаны. Умора!
По правде говоря, Гесту и самому было смешно. Да и рисунок на дверце шкафчика – шутка вполне безобидная. Могли и чего пожестче учудить – к примеру, повесить на эту самую дверцу мокрую тряпку. Не штаны, конечно, – за неуважение к форме Савва мог вломить по первое число, в смысле отстранить от занятий на неделю. Ничего, над новичками всегда подшучивают, это закон. Якут показался ему парнишкой неглупым, так что вряд ли он полезет в бутылку. Вот бы тот тоже пораньше пришел, интересно было поглядеть, как он отреагирует…
Дождался. Поглядел. Никак.
То есть совсем никак. Якут словно бы не заметил, что на дверце его шкафчика что-то нарисовано. Не кинулся в драку, не завопил «кто?!», тем более не расплакался от обиды.
Вытащил из висящей на плече сумки белые штаны (должно быть, носил домой стирать), дернул дверцу, снял с крючка кимоно, посмотрел на него пару мгновений, бросил сумку на дно шкафчика – и принялся переодеваться. Спокойно, деловито, равнодушно. Гест стоял неподалеку и успел заметить, что, когда Якут доставал кимоно, ноздри его чуть дрогнули – принюхивался он, что ли? Или показалось?
