На поле Фарли - Боуэн Риз (читать полные книги онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗

– Странный вопрос, – заметила Памела.

Трикси подалась еще ближе к Памеле и прошептала ей на ухо:

– Мне кажется, там речь о взломе шифров и тому подобном.

Она оказалась права. С Юстонского вокзала в Лондоне девушки проехали поездом около часа в северном направлении и вышли на станции Блетчли. К тому времени уже почти стемнело. Ни станция, ни городок их не впечатлили. В воздухе висела пыль с местного кирпичного завода. Поезд никто не встречал, и им пришлось тащить чемоданы по длинной тропинке вдоль железнодорожных путей, пока они не уткнулись в высокий сетчатый забор с колючей проволокой поверху.

– Ой! – На этот раз даже стойкая Трикси заволновалась. – Не очень-то гостеприимно выглядит, а?

– Мы вовсе не обязаны этого делать, – сказала Памела.

Они уставились друг на дружку, ожидая, которая из них не выдержит первой.

– Давай хотя бы узнаем, что нам предлагают. Всегда можно сказать: «Спасибо большое, но я лучше запишусь в Женскую земледельческую армию[8] и стану выращивать свиней».

Это соображение взбодрило девушек.

– Ну, вперед, не трусь! – Трикси толкнула подругу в бок, и они подошли к главным воротам.

Часовой, военный летчик, стоявший на посту в бетонной будке, отыскал их имена в списке и показал, куда идти дальше. В главном корпусе им предстояло встретиться с капитаном Тревисом. Никто так и не предложил им помочь с багажом, и эта мелочь, пожалуй, яснее ясного объяснила Памеле, что они попали в совсем новый, непривычный мир. Вдоль подъездной аллеи тянулись ряды длинных невзрачных корпусов; наконец показался особняк. Выстроенный для семейства нуворишей со всей викторианской пышностью, на которую только хватило фантазии, дом представлял собой немыслимую мешанину: кирпичный фасад, резные фронтоны, колонны в восточном стиле. Сбоку торчала застекленная оранжерея. Посетителей из низших сословий это зрелище, как правило, приводило в восторг, но на девушек, выросших в старинных поместьях, здание произвело противоположное впечатление.

– Жуть какая! – расхохоталась Трикси. – Какая-то уборная под готику.

– Зато виды красивые, – заметила Памела. – Тут тебе и озеро, и роща, и поля. Может быть, и лошади найдутся, тогда мы сможем кататься верхом.

– Милая, мы же не в гости приехали, а работать, – возразила Трикси. – Пойдем. Выясним наконец, чего от нас хотят.

Они вошли в дом и оказались среди внушительной обстановки, к которой привыкли с детства: потолки с лепниной, обшитые деревянными панелями стены, витражи, ковры с густым ворсом. Вышедшая из боковой двери молодая женщина с ворохом бумаг в руках посмотрела на них без особого удивления.

– А, вы, наверное, новая партия дебютанток, – сказала она, пренебрежительно скользнув взглядом по норковому воротнику Трикси. – Капитан Тревис у себя наверху. Вторая дверь справа.

– Не самый теплый прием, – шепнула Трикси.

Оставив чемоданы внизу, девушки стали подниматься по роскошной дубовой лестнице.

– Тебе не кажется, что мы совершаем ужасную ошибку? – прошептала Памела.

– Даже если так, бежать уже поздно.

Трикси ободряюще пожала подруге руку, потом решительно шагнула к блестящей полированной дубовой двери и постучала.

Капитан Тревис, заместитель начальника учреждения, глядел на них скептически и даже не пытался этого скрывать.

– Вам следует понять, барышни, что мы здесь не в бирюльки играем. Работа чертовски тяжелая. Однако я надеюсь, она принесет вам истинное удовлетворение. То, чем вы будете заниматься, поможет остановить врага, и это так же важно, как усилия наших ребят на фронте. И прежде всего мы настаиваем на полнейшей секретности. Вам нужно будет подписать Обязательство о неразглашении государственной тайны. После этого запрещается обсуждать работу за пределами отдела. Даже между собой. Даже с родителями и с кавалерами. Ясно?

Девушки кивнули. Набравшись смелости, Памела спросила:

– А что именно мы будем делать? Нам так ничего и не объяснили.

Капитан Тревис поднял руку:

– Всему свое время, юная леди. – Он придвинул к ним два листа бумаги и две перьевые ручки. – Это Обязательство о неразглашении государственной тайны. Соблаговолите ознакомиться и расписаться вот тут.

– То есть мы обязуемся никому не говорить о том, что здесь происходит, прежде чем, собственно, узнаем, что именно здесь происходит? – спросила Трикси.

– А вы с характером! – усмехнулся капитан Тревис. – Мне это по душе. Однако же, боюсь, едва вы ступили на нашу территорию, как получили доступ к государственной тайне. Впрочем, поверьте мне на слово: та работа, которую вам предстоит выполнять у нас, куда интереснее и полезнее того, что вам предложат в других местах.

Трикси переглянулась с Памелой, пожала плечами и, пробормотав: «А почему бы и нет? Что мы теряем?» – взяла ручку и расписалась. Памела последовала ее примеру.

Позже, когда она была одна, ей сообщили, что ее направляют в Третий корпус, переводить с немецкого расшифрованные сообщения. Памела не знала, чем именно занимается Трикси, поскольку о работе могла разговаривать только с теми, кто трудился в том же корпусе, но, судя по всему, подругу раздражало, что ей не перепало дело посложнее и поинтереснее.

– День-деньской бумажки перекладывать и на машинке печатать. Скука смертная в этом справочном отделе, – пожаловалась та. – А ведь, по слухам, у мужчин дело идет куда веселее, странные агрегаты и все такое. Знай я, что мне достанется такая тягомотина, ни за что не согласилась бы сюда приехать. Ну а ты? Тоже на подхвате?

– О нет, мне придется ежедневно беседовать с Гитлером! – серьезно сказала Памела и тут же рассмеялась, увидев лицо Трикси. – Да шучу я, милая. Нельзя же терять чувства юмора. Уверена, мне тоже достанется какая-нибудь рутина. Мы же не мужчины, куда нам!

И ничего больше о своей службе она так и не сказала подруге. Памела полностью осознавала, насколько важна ее работа и что непереведенное сообщение или ошибка в переводе могут стоить сотен жизней. Хотя обычно к ней направляли наименее значительные шифровки, а все важное и срочное получали мужчины, но иногда попадались и любопытные тексты.

Поначалу задания казались ей сложными и интересными, но сейчас, год спустя, порядком надоели. Общий абсурд происходившего, бытовые лишения и беспрерывные дурные вести с фронтов понемногу утомили даже обычно бодрую Памелу. Условия в корпусах были невыносимые, зимой помещения промерзали насквозь, летом раскалялись, внутри постоянно царил сумрак, который не могли развеять редкие голые лампочки, свисавшие с потолка. А после длинной смены нужно было возвращаться на квартиру, куда ее определили, – в унылую комнатушку в пансионе у железнодорожных путей. Крутя педали дряхлого велосипеда на пути в город, она вспоминала Фарли весенней порой. Сейчас, в самом начале мая, леса устилает ковер из колокольчиков, на лугах скачут новорожденные ягнята, а как приятно ранним утром прокатиться верхом вместе с сестрами! Она поняла, что по-настоящему соскучилась по сестрам, хотя, следовало признать, никогда особенно не дружила ни с одной из них. Разве что с Марго, которую не видела тысячу лет. Как ей не хватало Марго! Все сестры были очень разными – например, Ливви, старше ее на пять лет, с рождения вела себя как чопорная дама и вечно шпыняла младших за их манеры.

Памела вдруг с сожалением поняла, что почти не знает свою младшую сестренку – Фиби. Еще малышкой Фиби была сообразительной девочкой и обещала стать великолепной наездницей, но пока что ее жизнь проходила в детской, отдельно от семьи. Ну и надоедливая Дайдо, постоянно соперничавшая с Памелой. Она не могла дождаться часа, когда тоже вырастет, выйдет в свет и получит все то, что есть у Памелы. Для Дайдо сестра оставалась вечной соперницей, а не сообщницей, как для Марго, и с Дайдо они никогда не делились секретами.

Тут перед Памелой поставили корзину расшифровок, и девушка встрепенулась, вспомнив о работе. Начали приходить первые утренние донесения, а это всегда было хорошим знаком. Следовательно, мозговитые ребята из Шестого корпуса правильно настроили «Энигму»[9], и полученные распечатки были на настоящем немецком языке – или, во всяком случае, на сравнительно понятном немецком. Она взяла первую карточку. Машина «Тайпекс» печатала сообщения на бумажных лентах. Буквы были сгруппированы по пять. X означала пробел, Y – запятую, а перед именами собственными стояла буква J. Памела изучила первую строчку: «WUBY YNULL SEQNU LLNUL LX». Подобные тексты приходили каждый день. Wetterbericht. Утренний прогноз погоды для шестого сектора. А «NULL» означало, что не происходит ничего важного. Она быстро набросала перевод и положила его в лоток для исходящих документов.