От звезды и до воды - Мартова Людмила (бесплатные книги полный формат TXT, FB2) 📗

Он ушел, совершенно не переживая из-за предстоящей процедуры. Не было в ней ничего сложного или необычного. С препаратом лишь нужно обращаться аккуратно, потому что было его мало, и больше раздобыть негде.

Гром среди ясного неба раздался в пятницу в районе четырех часов дня. Радецкий находился на конференции по летальности, поэтому ответить на звонок не мог. Поставленный в беззвучный режим телефон в кармане халата вибрировал снова и снова, словно у него была падучая. Такой припадок означал только одно – случилось что-то серьезное. Радецкий вытащил телефон из кармана. Шмакова.

– Срочно? – тихо спросил он в трубку, глядя на сидящего напротив заведующего гематологией, тоже участвующего в конференции.

Шмакова задыхалась от слез.

– Владимир Николаевич, у нас катастрофа. Я не знаю, что делать. Аппарат для трансфузии отключился.

С точки зрения Радецкого, это не было поводом так рыдать.

– Перезагрузите.

– Пробовали. Там батарея разряжена в ноль.

– Перейдите на второй.

– Он тоже не включается. Обе батареи вышли из строя. Мы не сразу спохватились. Уже двадцать минут простоя. Если срочно не запустим, процедуру придется прервать и препарат пропадет. А другого же нет! Отец Васильева кричит, что он нас засудит. Они специально второго ребенка рожали ради стволовых клеток родственного донора, а тут такое!

– Милана Сергеевна, успокойтесь. Я уже иду.

Радецкий встал и пошел к выходу, краем глаза отметив, что заведующий отделением и непосредственный начальник Шмаковой идет за ним. Это хорошо, сообразил, что происходящее его тоже касается. По дороге в соседний корпус Владимир Николаевич позвонил жене. Аппараты поставляла ее фирма.

Гарантийный срок закончился три месяца назад, и больница объявила тендер на постгарантийное обслуживание, в котором «Мед-Систем» не смог участвовать из-за конфликта интересов. Других желающих выполнять работы по сложному техническому регламенту за небольшие деньги не нашлось, и в результате конкурс был признан не состоявшимся. Его нужно было объявлять заново, но пока руки не доходили. И вот вам, пожалуйста! У обоих аппаратов разом вышли из строя аккумуляторные батареи, и, разумеется, в самый неподходящий момент. Влада, выслушав мужа, решение приняла быстро.

– У меня на складе есть еще один такой аппарат, – сказала она. – Сейчас ребята достанут аккумулятор и привезут. В течение часа устроит?

– Надо бы быстрее, – сказал Радецкий сквозь зубы. Никакой суд его не пугал, а вот Севу было жаль. Нельзя, чтобы из-за неработающего аккумулятора накрылся реальный шанс на спасение его жизни. Никак нельзя! – Надо бы успеть за полчаса, максимум минут сорок, Владушка.

Он редко называл жену ласкательными именами, поскольку они совсем ей не шли. Она была деловая и серьезная, и Радецкий звал ее Владой, переходя на «телячьи нежности» крайне редко.

– Я постараюсь, – ответила она и отключилась. Пошла выполнять поставленную перед ней задачу.

Новый главный инженер, взятый Владиславой Громовой на работу после не самых приятных приключений со старым, появился в больнице спустя тридцать две минуты. Для того чтобы вставить аккумулятор в инфузионную помпу и заставить ее работать, ушло еще десять. Процедура, назначенная Севе Васильеву и прерванная из-за несвоевременной поломки оборудования, была продолжена, ничего страшного, к счастью, не случилось.

– Можете посмотреть, что с нашими аппаратами? – спросил Радецкий у главного инженера, которого, как он знал, звали Иваном. – Понимаю, контракта нет и вы не обязаны, но мне нужно понять, что произошло, чтобы не допустить подобного впредь.

– Конечно, Владимир Николаевич, – кивнул тот. – Мне и Владислава Игоревна велела обязательно все посмотреть.

Через десять минут Иван вынес вердикт: батареи обоих инфузаматов вышли из строя из-за неправильной зарядки. По техническому регламенту, перед тем как поставить заряжаться, следовало специальным приборчиком разрядить их в ноль, однако сотрудники отделения заряжали аккумуляторы, то ли не разрядив их перед этим, то ли грубо прерывая процесс разрядки. Из-за этого батарея изнашивалась слишком быстро и не заряжалась на максимум, отказавшись работать в самый ответственный момент.

– Восстановлению подлежит? – спросил Радецкий, сатанея.

Он всегда приходил в ярость, когда что-то случалось из-за халатности и некомпетентности его сотрудников. В последние годы больница закупала оборудование на вполне ощутимые деньги. Один Радецкий знал, чего стоило ему выбивать нужное финансирование, доказывая и объясняя необходимость применения того или иного аппарата, операционной или диагностического комплекса. И бесхозяйственный подход в его глазах был самым страшным грехом. После непрофессионализма.

– Надо смотреть, – честно сказал Иван. – Я могу забрать и погонять у нас в офисе. Но документально нам эту работу никак не провести, вы же понимаете.

Радецкий понимал. Из-за того, что Влада стала его женой, больница утратила умного и порядочного подрядчика. Договор на техническое обслуживание не заключен, объявлять его сейчас – тратить время. Конечно, Влада дала попользоваться аккумулятором, снятым с инфузатора, хранящегося на ее складе, но он в любой момент может быть продан, а значит, батарею придется вернуть. Хотелось бы, чтобы к тому времени свои аппараты были в рабочем состоянии, поскольку пациентов в отделении много, не один Сева.

– Забирайте, под мою ответственность, – вздохнул он. – С Владиславой Игоревной я договорюсь.

Иван уехал, суматоха улеглась. Рабочий день подошел к концу, Сева давно уже отдыхал после процедуры, и перед уходом домой Радецкий снова зашел к мальчишке, чтобы убедиться – с ним все хорошо.

Тот лежал в кровати, немного бледный, но вполне довольный.

– Мама звонила, – сказал он. – Плакала, что все не зря. Сестричку показала в телефон. Такая смешная! Владимир Николаевич, а она не будет расстраиваться, что ее родили не потому, что хотели, а потому что надо было попытаться с ее помощью меня спасти? Мне бы обидно было.

Хорошим человеком рос Сева Васильев. Или это недетские страдания так развивают душу?

– Она не будет расстраиваться, если ты будешь очень-очень ее любить, – сказал Радецкий серьезно. – А еще обязательно поправишься, в знак благодарности. Ей же нужен здоровый старший брат, который станет ее оберегать и о ней заботиться. И она будет гордиться, что помогла тебя вылечить. Вот увидишь!

– Ладно. – Сева заметно успокоился. – Вы, конечно, правы. Владимир Николаевич, а может такое быть, что тот человек, который ночью приходил и уничтожил моего снеговика, специально вывел из строя аппарат? Мог он хотеть меня убить?

Нет, зря он велел мальчишке стать детективом. Все-таки Сева еще очень юн и не может отличать игру от реальности. Радецкий с досадой решил, что стареет, раньше у него обходиться с детьми получалось лучше. Просто свои давно выросли, вот и сказывается отсутствие тренировки.

– Никто не хотел тебя убивать, Сева, – сказал он с максимальной убедительностью, на которую был способен. – Аппараты ломаются, даже если это очень важное и серьезное медицинское оборудование. К счастью, все хорошо закончилось, так что ты можешь про это не думать.

– А про того, кто ночью ходил по отделению, тоже? – уточнил мальчик. – Вы же его еще не поймали. Или ее. Я не разглядел, кто это был. Так, просто тень мелькнула. Этот человек услышал мои шаги и спрятался. Я же открыто шел, ни от кого не скрываясь.

Радецкий погладил мальчишку по голове.

– Ни о чем плохом можно не думать, – улыбнулся он. – Никто не придет и ничего плохого не сделает. Это же больница! Тут работают только хорошие люди.

На последних словах Радецкий вздохнул, ибо его собственный опыт подтверждал их ошибочность. Ну да ладно, девятилетнему Севе не обязательно про это знать.

Главный врач вышел из палаты и направился к выходу, чтобы ехать домой. Из приоткрытой двери в ординаторскую раздавался странный тоненький звук – там кто-то плакал. Он подошел, прислушался и заглянул внутрь. Положив голову на руки, горько рыдала доктор Шмакова.