Расследования & Путешествия - Устинова Татьяна (бесплатные серии книг TXT, FB2) 📗
– Я могу – мне понравилось.
– Ты развратная.
– Есть немного.
– Очень развратная.
– И это присутствует.
Крымов подумал:
– Отложим до ужина – мне уже не двадцать лет.
– Ладно, тогда отпускай. – Подумав, он разжал руки, она спрыгнула с комода. – Исхватал меня всю. Ручищи-то у тебя какие!
– Какие?
– Такие. Синяки-то не останутся?
– К вечеру как раз и увидим, – приводя себя в порядок, откликнулся Крымов.
– А вечер точно будет?
– Очень на это надеюсь. Когда ты предстанешь передо мной в костюме Евы, и не частями, а целиком.
Эльза одернула юбку.
– Ну, благодарю. – Она лукаво посмотрела на кавалера. – В костюме Евы! Я обычно так не поступаю, хоть, как ты говоришь, и развратная, – словно оправдываясь, сказала она; перехватила с дивана белый легкий джемпер, ловко надела его и тряхнула светловолосой головой. – Я – правильная девушка. И деловая женщина, между прочим.
– А вот я поступаю только так – с места в карьер. – Крымов сокрушенно покачал головой. – Очень неправильный мужчина.
– Только так и поступаешь? – удивилась она. – Сразу набрасываешься на свою жертву?
– Шучу я. Все твоя вина – женская красота. Вожделение, порыв страсти – старо как мир. А еще говорят, что вы – слабый пол. Вертите нами, как хотите.
– Звучит как циничный комплимент. Но толика правды в этом есть. Пообедаем?
– Я недавно обедал, но составлю тебе компанию. Выпью пива.
3
Они потрапезничали в маленькой харчевне при гостинице. Потом встал вопрос: куда им пойти погулять.
– Кстати, а куда шел ты? – спросила Эльза. – Когда я упала в твои объятия?
– Решил пройтись по еврейскому кварталу. Поглядеть на Староновую синагогу, может быть. А потом выйти к Влтаве.
– Отличный маршрут.
Очень скоро они стояли у Староновой синагоги на Парижской улице. Средневековая крыша с зубцами выглядела очень внушительно. Здесь толкалось сразу несколько экскурсионных групп. Одни заходили, другие выходили. И все время звучали одни и те же слова: «Голем, равви Лев Бецалель, бунт глиняного человека». Впрочем, именно ради этого персонажа сюда таскали доверчивых туристов и запугивали их колоритными страшилками.
– Ты в легенду о Големе веришь? – неожиданно спросила Эльза.
Крымов пожал плечами:
– Отчасти да. Люблю ужастики.
– А веришь, что на чердаке этой синагоги лежит мертвый Голем, у которого когда-то вытащили изо рта записку с Тетраграмматоном? Он умер, но кто его знает, до какого срока…
– Интересная история, правда?
– А вот я в эти глупости не верю, – сказала Эльза. – Легенду о Големе средневековые иудеи придумали, чтобы к ним никто не приставал, и я их хорошо понимаю. Чердак давно обыскали и ничего там не нашли, кроме хлама, его из уважения похоронили на местном еврейском кладбище. Что до воскрешения мертвой плоти – старая как мир история.
Крымов улыбнулся: именно об этом он совсем недавно говорил новому знакомцу – Давиду Коэну.
– Чего улыбаешься? – спросила девушка.
– Да так.
– Чего – так?
– Ты очень рассудительная. Для такой романтической внешности.
– А-а, ясно.
– Давай заглянем на еврейское кладбище, – предложил он. – Коль ты о нем заговорила. Музей под открытым небом. Двести тысяч захоронений в десять слоев и двенадцать тысяч надгробий. Хочу посмотреть на могилу легендарного равви Льва Бецалеля.
– Создателя Голема?
– Именно так.
– Пошли. А потом к Влтаве.
– Ага.
Кладбище расположилось в самом центре еврейского квартала Праги так, словно живые охраняли память о своих мертвецах, а мертвецы стояли на страже закона, прописанного на памятниках, и будущего своих потомков. Вид кладбища был непривычен неподготовленному глазу. Причудливыми осколками прошлых веков тесно торчали из земли плоские надгробия из камня и гранита, покосившиеся, обколотые с углов, с треугольными навершиями, испещренные вязью текстов из Писания. Пройти между ними представлялось занятием сложным, если вообще исполнимым.
– А как мы найдем его могилу? – спросила Эльза. – Этого Льва бен Бецалеля?
– Понятия не имею, – пожал плечами Андрей. – Сейчас бы путеводитель по еврейскому кладбищу…
– Я помогу вам, – услышали они позади сипловатый старческий голос. – И буду вашим путеводителем, молодые люди.
Они одновременно обернулись. За их спинами стоял маленький седой старичок-иудей в черной одежде, с длинной белой бородой, в черной широкополой шляпе, с клюкой в руках.
– Вам повезло: я иду как раз на его могилу, – добавил он. – На могилу Махараля.
Крымов и Эльза переглянулись – стоило воспользоваться таким предложением.
– Как нам вас называть? – спросил Андрей.
– Равви, – ответил как ни в чем не бывало старичок в черной шляпе.
– О’кей, – кивнул он. – Скромно и со вкусом.
И они не спеша двинулись мимо косых, изгрызенных временем памятников. Неудивительно, что ночью, да еще при свете луны они походили на вставших из могил мертвецов или призраков.
Пока они шли, их провожатый что-то бубнил себе под нос – рассказывал о надгробиях и важных иудеях, упокоившихся под ними. Или просто он вспоминал о них, говоря с самим собой?
Скоро Андрей и Эльза увидели роскошного льва на помпезном надгробие – зверь отгородился от мира щитом, будто оберегая своего хозяина от бед в ином мире.
– Тут похоронен Гендель Бассеви, финансист императора Рудольфа, – сказал их провожатый и прошел по узкой тропинке немного вперед. – А вот и могила, которую вы ищете. Иегуда Лев бен Бецалель, Махараль из Праги, что означало: «величайший из учителей Праги». Он упокоился в 1609 году и был похоронен тут. Его друг и ученик Гендель Бассеви, – старый иудей ткнул клюкой назад, на могилу со львом, – просил похоронить себя рядом с учителем, и воля придворного финансиста была исполнена.
Роскошный гранитный памятник с подобием трех колонн внизу и барельефом льва в круге внушал уважение. Именно такой обелиск и должен был увековечить память о великом учителе. На длинном карнизе под изображением льва покоились небольшие камни. Они лежали и во всех каменных завитках, изображавших цветы, и выемках, куда только можно было втиснуть камушек.
– А что это за камни? – спросил Крымов. – Нет, позвольте, я догадаюсь. Их оставили те, кто пришел почтить память Иегуды бен Бецалеля?
– И кто пришел загадать самое сокровенное желание, что еще важнее, – кивнул старый иудей. – Вот и я сейчас положу сюда камушек, как это делаю каждый год.
Он достал из кармана небольшой чистый камень, дотянулся и положил его на карниз.
– А вот этот камень зеленый, – заметила Эльза. – В завитке. Очень знакомый минерал…
Она хотела взять его, но старый иудей опередил ее:
– Не троньте его, милая пани! Не стоит.
– Почему? – Эльза так и не успела дотянуться до камня.
– Камни с могилы бен Бецалеля вообще трогать не рекомендуется, – заметил их провожатый. – Они принадлежат только хозяину и тем, кто их оставил. Особенно этот нефрит.
– Точно, нефрит, – кивнула Эльза. – А я смотрю: знакомый цвет и текстура.
– Этот камень появляется на этом карнизе раз в тридцать три года, – сказал старый иудей.
– Один и тот же? – удивился Крымов. – Вот этот самый осколок?
– Нет, конечно, но они от одного объекта.
– Как это? – спросила девушка.
– Есть легенда, что это осколки нефритовой вазы, когда-то подаренной бен Бецалелю его богатым учеником – Генделем Бассеви, а тот купил ее у самого императора Рудольфа. По преданию, эту вазу четыреста лет назад разбил в гневе слуга Бецалеля – созданный им из глины и крови Голем, который неожиданно взбунтовался.
Крымов и Эльза переглянулись.
– Раз в тридцать три года? – переспросил детектив.
– Именно так, – кивнул их провожатый.
– Но раз в тридцать три года смелые раввины Праги, как мне рассказали, пытаются воскресить Голема, не так ли?
– Вы и это знаете? – спросил старик.
