Без срока давности - Яфор Анна (читаем книги бесплатно txt, fb2) 📗
– Я могу вам помочь?
– Можете, – Сергей сдержанно кивнул, ругая себя за невнимательность к Рите. Очередной ляп – и как она только терпит? Впрочем, знал о причинах терпения. Хорошо знал, оттого и чувствовал себя в такие моменты крайне неловко, осознавая, как много недодает.
– Пятнадцать роз, пожалуйста. Этих, – указал на только что внесенную в помещение коробку с цветами. – Нет, упаковка не нужна, – покачал головой в ответ на предложение оформить: помнил, как сильно Рита не любит шуршащее убранство букетов. – Только лента. И пригласите курьера, я хочу, чтобы их доставили прямо сейчас, – и черкнул несколько строк, вкладывая записку в букет.
Мобильный затрезвонил, едва Сергей оказался в салоне автомобиля. Рита плакала и смеялась одновременно, а разобрать что-то внятное в потоке восторженных слов было довольно трудно. Поставить, что ли, себе напоминалку в телефон, чтобы делать это почаще? Ведь нетрудно же купить цветы, а ей теперь обеспечено хорошее настроение до самого вечера, даже если он действительно не вернется к ужину.
Рита говорила долго, но Сергей не стал прерывать. Пусть. То, что для него почти не имело значения, для нее так дорого и бесценно – для чего разубеждать? Он не станет этого делать. Лишь подъезжая к пункту своего назначения, позволил себе остановить льющийся поток признаний.
– Милая, мне нужно на встречу. До вечера, хорошо? Я постараюсь еще позвонить, – и отключил телефон за мгновенье до того, как прозвучал вопрос, ответа на который у него не было.
В офисе оказалось на редкость… Сергей отбросил слово «уютно», которое больше подошло бы для домашней обстановки, чем для этого места. Но в том, что он сейчас видел, царила гармония. Он не любил вычурности в интерьере, хотя и не считал нужным тратить много времени на его обустройство. Не стоило оно того: какая разница, где работать, если нужные дела выполняются? Еще в молодости часто спорил об этом с Диной, которая всегда утверждала обратное.
Мужчина резко остановился, будто врезаясь в невидимую стену, ошеломленный неожиданно пришедшими воспоминаниями. Как странно, подумал о ней впервые за много лет. Или, быть может, наконец-то позволил себе подумать. Только теперь позволил, когда был уверен, что эти воспоминания не принесут боли. Все давно перегорело.
Интересно, какой она стала. Хотя нет, не интересно. Лучше бы ему этого не знать и больше никогда с ней не встречаться.
Потянувшись к дверной ручке, улыбнулся, понимая, что даже такая мелочь подобрана в стиле всего остального. Что же, генеральный, видимо, не прогадал, на самом деле найдя профессионала. До этого им с дизайнерами катастрофически не везло. Если на этот раз все окажется иначе, Сергей окажется только рад.
А в следующее мгновенье стиснул зубы почти до скрипа, удерживая ругательство. Разумеется, это было совпадение. Директор вряд ли навязал бы ему сотрудничество с ней… с этой… если бы знал. Но он не знал. Никто не знал. Все случилось слишком давно и не стоило ни внимания, ни воспоминаний. И уж тем более не было повода делиться с кем-то посторонним тем, что давно осталось в прошлом. Осталось, но и след свой оставило, как оказалось. То самое чувство, которое Сергей переживал тогда: острая потребность встряхнуть, вытрясти правду, добиться признания. Ему, никогда в жизни не поднимающему руку на женщину, сейчас было трудно устоять на месте, не ринуться к ней, возвращаясь к тому, где они когда-то остановились, так ничего и не прояснив.
А она опять улыбалась, только теперь в ее улыбке не было ни малейшего оттенка вины. Спокойная, уверенная в себе и красивая настолько, что даже охватившая его злость не превзошла вспыхнувшее одновременно желание.
– Как, оказывается, тесен мир… не так ли, Дина Валерьевна?
Глава 2
Он подошел ближе, и Дине показалось, будто кто-то перемотал кадры на старой пленке, и перед глазами мелькнули события давно прошедших лет. И Сергей – такой же, как тогда. Та же ярость в глазах, желваки на скулах и сжатые в кулаки пальцы. А у нее – сумасшедшее желание, чтобы он все-таки ударил. Не сдерживая себя. Позволил бы совершиться тому, что когда-то остановил.
Всегда презирала насилие, внушая подругам, что у любви с болью нет ничего общего, и если мужчина делает что-то подобное, то рядом с ним нельзя оставаться ни на минуту. Но только в ее случае все было иначе. Сергея бы оправдала. Да только знала, что не случится этого, и злость, что переполняла сейчас его, не найдет выхода. Не так. А значит, тот камень, что столько лет мешает дышать нестихающим чувством вины, и теперь останется на сердце. И облегчение по-прежнему не наступит.
Аромат его парфюма внезапно перебил другой запах – тот, что стойко отложился в воспоминаниях, время от времени напоминая о себе, всегда неожиданно и неуместно. Болезненный, душный запах лекарств. Дина на мгновенье прикрыла глаза – и будто воочию увидела потрескавшиеся белые стены старой палаты. Сбившиеся жестковатые простыни, которые она тогда отчаянно теребила ослабевшими и непослушными пальцами, как будто это могло придать сил или уберечь от проникающего, разъяренного взгляда мужчины. И от его голоса, в котором смешались обида и ненависть.
– Как ты могла?! Дина?! Почему?!
Как могла? Она и не знала, что ложь окажется такой доступной. Что лишь изнутри жжёт, будто кислотой, а губы при этом способны изображать улыбку. Именно тогда впервые и начала улыбаться, затаивая внутри нестерпимую боль. И лгать, глядя ему в глаза – тому, кому доверяла больше, чем себе.
– Правда всегда приносит боль, Сереженька… Ты верил в то, что тебе хотелось.
– Мы же хотели ребёнка, – он не спросил, не попытался уточнить – заявил это как непреложный факт. Хотели. За проведенный вместе год Дина столько раз строила планы и… приглядывала в магазине крошечные наряды. Не могла удержаться от потребности сделать это с того самого мгновенья, как поняла, что любит. Любит и с ним одним желает пройти по жизни, засыпать рядом, улыбаться каждый день и слышать детский смех.
Они много об этом говорили, мечтая уже вдвоём и вместе «примеряя» имена. Оттого Сергей и был уверен… до той самой минуты.
– Тебе этого хотелось. А мне было удобно, чтобы ты поверил.
– Что за чушь ты несешь?! – тогда он впервые повысил на неё голос, резкий тон звучал почти криком и даже больничная обстановка его не остановила. В любых иных обстоятельствах Дина бы обиделась, но не теперь, когда понимала, насколько Сергей прав, а она – заслужила.
– Я еще очень молода, Сереж… – постаралась придать лицу отрешенное выражение, хоть и понимала, насколько это неправдоподобно. – Да, был момент, когда мысль о ребёнка показалась мне привлекательной, но… – вскинула на него глаза. – Но я не хочу! Не хочу связывать себя памперсами, кормежками, бессонными ночами… Это моё право, Серёжа! Нам хорошо вместе, но зачем спешить с детьми?!
В его взгляде недоумение сменялось раздражением. И болью. Дина отчетливо видела эту боль, и при мысли о том, что сознательно её причиняет, в груди нарастал мешающий вздохнуть ком.
– И поэтому ты сделала аборт? Решила все сама, даже не посчитав нужным поставить меня в известность о своей беременности? – его лицо побелело, становясь похожим на маску, а глаза наполнились таким гневом, что ей стало страшно. И одновременно внутри зародилось странное желание добавить. Усугубить все настолько, чтобы назад уже точно не было пути.
– А ты бы разрешил? – Дина заставила себя улыбнуться. – Стал бы опять нести весь этот бред про любовь, про то, какая из нас получится хорошая семья… – дернула плечом, изображая пренебрежение, и едва сдержалась, чтобы не скривиться от боли, волной прокатившей по телу. Как странно, она ничего не чувствовала вначале, когда все случилось, а сейчас, после операции, не знает, как повернуться, чтобы достичь хоть какого-то облегчения.
Но Сергей ничего этого не заметил. Приблизился к кровати, склоняясь к самому лицу. От сгустившейся в его глазах черноты Дина задохнулась.
