Черные сны - Корнев Павел Николаевич (читать книги полные .txt) 📗
Что интересно — нигде никаких табличек с фамилиями и должностями. Вот и выходит, что столько времени тут кантуюсь, а даже малейшего представления не имею, куда угодить довелось. Нет, поставь меня в известность о чинах да должностях собеседников, глядишь, сейчас бы не в кресле развалился, а скромненько в уголочке по стойке смирно стоял. Судя по всему, секретарь от меня такой реакции и ожидал.
А вот хрен! Не дождетесь. Я вам пока больше нужен, чем вы мне. Честно говоря, вы мне уже до лампочки. Из больнички вытащили, вот и ладно. Только, чую, одним спасибом не отделаться. Не прокатит. Не те люди мной заинтересовались. Мы еще только разговоры разговариваем, а они уже все кишки вымотали. Что же тогда дальше будет?
У секретаря пискнул селектор; не поднимая трубки, он подошел ко мне и выложил на низенький стеклянный столик две тоненькие книжицы, чистый лист бумаги и карандаш.
— Это еще что? — Я щелчком откатил карандаш на противоположный край столешницы.
— Тесты. — Секретарь хмуро покосился на меня, поправил узел яркого галстука и указал на брошюру с серой обложкой. — Если отвечаете на эти вопросы утвердительно — переписываете номер вопроса на лист. Ко второй части теста прилагается таблица для заполнения. Все ясно?
— Угу, — пробурчал я и открыл книжицу на последней странице. Ешкин кот! Девятьсот девяносто девять вопросов! С ума сойти. И во второй столько же! Может, послать их? Нет, ни к чему лишний раз на неприятности нарываться. Как бы оно потом боком не вышло.
Вздохнув, я взял карандаш и принялся отвечать на вопросы первого теста, но уже на десятом пункте задумчиво почесал карандашом кончик носа и уставился на секретаря. Тот как ни в чем не бывало разговаривал с кем-то по телефону и не обращал на меня ни малейшего внимания.
«Я никогда не удовлетворял свои сексуальные потребности необычным способом».
Забавно. И какие, интересно, способы составители теста относят к «необычным»?
Отложив карандаш, я начал бегло просматривать вопросы и то и дело хмыкал себе под нос.
«Я хожу в туалет не чаще других».
«Мой кал никогда не бывает черного цвета».
«У меня никогда не было проблем с законом».
«Если мужчина остается наедине с женщиной, то все его мысли связаны с ее полом».
«Я часто испытываю потребность кого-нибудь ударить».
«В юности я промышлял мелкими кражами».
«Меня часто тошнит».
Нет, конечно, безобидно-стандартных вопросов было гораздо больше, но тон все же задавали именно эти нелепые утверждения. И чего составители хотели этим добиться? Проверяют состояние психики и умение контролировать эмоции? Тараканов в башке пытаются отловить? А смысл? И без всяких тестов должно быть видно, что желание дать кому-нибудь в морду посещает меня постоянно. Или перед беседой намеренно собираются вывести из себя? Ну что ж, посмотрим.
На заполнение предложенных форм и ответы на дурацкие и не очень вопросы ушло часа два, не меньше. А когда я со вздохом облегчения только откинулся на спинку кресла, встрепенувшийся секретарь указал на обтянутую черной кожей дверь:
— Проходите.
— Давно пора, — пробурчал я себе под нос и, поднявшись на ноги, одернул светло-серые казенные брюки и такой же расцветки рубаху навыпуск. На фоне донельзя официальной обстановки вид у меня был, надо сказать, весьма разгильдяйский. Еще и полуботинки эти на мягкой подошве. Как хиппи какой, честное слово.
За дверью оказался просторный кабинет, единственное окно которого закрывали жалюзи. Под потолком висела простенькая на вид люстра, на полу ковровое покрытие. Прямо напротив двери два соединенных буквой «Т» массивных стола, больше никакой мебели не наблюдалось вовсе. Даже непременных шкафов, заставленных ровными рядами толстых папок, и тех не было.
На одной стене портрет всенародно избранного и всенародно же любимого, на противоположной — золотой двуглавый орел. Но можно ли на основании этого сделать вывод, что я нахожусь в госучреждении? Черта с два! Портреты нынешнего президента где только не вешают. Нет, это еще ни о чем не говорит.
Как ни о чем не говорит и одежда собравшихся в кабинете людей, которые сосредоточенно перебирали подшитые в скоросшиватели листы. В самом деле — серые и темно-синие костюмы, спокойных расцветок сорочки и в тон им галстуки одинаково подходят и банкирам, и чиновникам, не говоря уже о собравшихся на деловую встречу предпринимателях. Вот только на некоторых дорогие костюмы сидят как седло на корове, и этот факт наводит на определенные раздумья.
— Присаживайтесь, — указал на свободный стул занимавший место во главе стола хозяин кабинета и вновь принялся просматривать содержимое черной кожаной папки.
Я молча прошел по пружинившему под ногами ковровому покрытию, выдвинул стул и, усевшись, оглядел присутствующих. Шесть человек. Все мужчины. Всем, кроме одного, далеко за сорок. Больше ничего общего среди начавших без особого интереса посматривать в мою сторону людей обнаружить не удалось.
Трое в очках, остальные без. Хозяин кабинета и единственный среди присутствующих парень, которому нет и тридцати пяти, сложения крепкого, остальные впечатления хлюпиков тоже не производят, но и только. Пепельницы стоят перед тремя, чай минералке предпочли двое. Такая вот картина вырисовывается. Ни фига не понятно, короче говоря.
— Леднев Александр Сергеевич? — Отложив в сторону бумаги и убрав в кожаный футляр очки, непонятно для чего уточнил хозяин кабинета.
— Да, — односложно ответил я и замолчал, ожидая продолжения.
— Тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения?
— Да.
— До две тысячи второго проживали в Ямгороде?
Я только кивнул.
— Вы утверждаете, что провели три года в некоем месте, именуемом Пограничье?
— Приграничье, — поправил я хозяина кабинета. — Да, у меня сложилось такое впечатление.
— Сложилось впечатление? — долив себе в стакан минеральной воды, язвительно поинтересовался сидевший слева от меня лысоватый мужичонка лет пятидесяти и потряс листами с распечатками допросов. — То есть все это может оказаться вашим бредом?
— Легко, — подыграл ему я.
— А с какой стати нам тогда было тебе помогать? — нахмурился разместившийся по правую руку от хозяина кабинета парень и угрюмо уставился на меня своими бесцветно-голубыми глазами. На фоне остальных он как-то не смотрелся. Слишком молодой, слишком резкий. Да и короткий ежик светлых волос и сбитые костяшки пальцев с дорогим деловым костюмом не сочетались.
— От доброты душевной. — Мне ничего не оставалось, кроме как нагло ухмыльнуться в ответ.
— Владимир Николаевич, мы несколько отклонились от темы разговора, — остановил уже открывшего рот парня хозяин кабинета. — Как следует из вашего рассказа, большую часть этих трех лет вы находились в населенном пункте под названием Форт?
— Это так, — без неуместных шуточек ответил я, придя к выводу, что лишний раз нарываться на неприятности не стоит.
— Откуда же там взялся целый город?
— Как говорят — провалился из нашего мира. Сам я при этом, как понимаете, не присутствовал.
— Город целиком? И здесь никто не заметил? Разве такое возможно? — вновь встрял в разговор плешивый.
— А вот это уже вам видней должно быть, — хмыкнул я.
— И кто же управляет этим самым Фортом? — не обратил внимания на скрытую в моем ответе подначку сидевший во главе стола мужчина.
— Городской совет. — Оглядев смотревших на меня со смесью настороженности и недоверия людей, я продолжил. — В него входят Дружина, Гимназия, Братство, Торговый союз и Сестры Холода.
— Дружина — это отряды самообороны?
— С этого начиналось, — вздохнул я. — Теперь Дружина что-то среднее между армией и ментовкой. Силы правопорядка, так сказать.
— Кто ею руководит?
— Воевода. Говорят, он еще в прежней жизни в горотделе каким-то чином был.
— Торговый союз — объединение торговцев?
— Да. Финансами всеми они крутят.
— И кто у торговцев за главного?
— Раньше там все внутренний совет решал, но теперь вроде некто Гиоргадзе всех под себя подмял.
