Я – меч, я – пламя! - Кононюк Василий Владимирович (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Она выдернула нож и начала с его помощью аккуратно сдирать кожу в тех местах, где были наколки. Затем отделила кисти рук. Левую вместе с кусками кожи выбросила в воду, а правую положила отдельно. Затем вспорола живот по линии ребер и разрезала диафрагму, отделяющую легкие от желудка. Найдя большой камень, несколько раз с силой опустила его, ломая лицевые кости. Обвязав камень веревкой, прикрепила к ногам и засунула в дырку на животе, чтобы не мешал сбрасывать тело. Подтянув труп к обрывистому берегу, столкнула его в воду. Убедившись, что труп нигде не зацепился и ушел на глубину, подобрала правую кисть, нашла выдолбленный в отвесном берегу спуск и малюсенькую площадку возле самой воды. Занимаясь на ней эквилибристикой, отмыла от крови кисть, нож, свои руки, ноги и туфли.
Вытерлась Ростиковыми трусами (все остальное нужно было в сухом виде), порезала их ножом на тряпки и засунула между камнями. Оделась, спрятала кисть в туфлю Ростика, смотала его вещи в узелок и направилась в сторону крутой тропинки, ведущей наверх. Не дойдя до тропинки нескольких шагов, остановилась. Ее начала бить крупная дрожь, слезы навернулись на глаза, девушка начала громко реветь, размазывая сопли по лицу ладонью свободной руки.
– Что, наревелась? – спросила Оля саму себя. Больше разговаривать было не с кем. – Тогда снимай курточку, платье – и вперед, умываться.
Раздевшись и умывшись, промокнула лицо тыльной стороной платья и подставила его жарким лучам солнца, успевшего за это время добраться до зенита. Достав из кармана курточки часы, оставшиеся ей вместе с ножом в память о Ростике, глянула на них и продолжила разговаривать с самой собой:
– Двенадцать десять, чуть больше полутора часов, должна успеть.
Взяв узелок, Оля вылезла из карьера и, бросив прощальный взгляд на темное зеркало озера, пошла к железной дороге через пустынную посадку. Выйдя из посадки с тыльной стороны хозмага, спрятала узелок в кустах и направилась в магазин, где купила хозяйственную сумку, молоток без ручки, набор английских булавок и гвоздодер. Ручку к молотку изобретательные советские граждане должны были сами вырезать из подходящего куска ветки. «Но и без ручки, – подумала Оля, – этой железякой можно сделать много полезного». Сложив узелок в сумку, Ольга бодро направилась по тропинке вдоль полотна обратно в город.
Идти нужно было от силы двадцать – тридцать минут быстрым шагом. Без десяти час Оля уже оказалась неподалеку от своего дома. Пройдя дворами, нырнула в черный ход Ростикового подъезда и на лестнице чуть не столкнулась с Наташкой, которой она уже пару раз цеплялась в волосы за то, что та лезла к Ростику. Испуганно вскрикнув, Наташка пулей полетела наверх и скрылась в своей квартире этажом выше. Открыв ключом Ростика входную дверь, глянула в пустой общий коридор и быстро прошла к двери в каморку, где Ростик жил с отцом и матерью. Один из его братьев сидел за грабеж, а второй переехал в Днепропетровск.
Ключ в замке каморки повернулся легко. Забрав все из тайника в хорошо знакомой ей комнате и закрыв за собой двери, Оля вышла через парадный ход и направилась к своему подъезду. В подъезде пошла к ведущей вниз деревянной лестнице и спустилась в кромешной тьме в подвал, разбитый на множество каморок. Поскольку карточки на основные продукты питания отменили лишь в начале этого года, никаких заготовок и ничего ценного в подвалах никто не держал, даже замки на каморки никто не ставил. Любую закрытую дверь тут же взламывали несознательные личности, с которыми никак не могло справиться Советское государство. Им было интересно, что же запрятали глупые граждане в таком легкодоступном месте.
В одной из каморок с выбитым окном была оборудована ее нычка, там Оля хранила свои ценности и деньги, которые ей перепадали за различные криминальные дела. Самыми удачными были грабежи пустых квартир. Ростик потом через своих знакомых сбывал краденое и выделял ей определенные деньги. Самые хорошие или зимние вещи, которые удавалось купить на «заработанные», Оля не рисковала заносить домой, поскольку мать или отчим вполне могли все продать и оставить дочку голой.
Оля сняла лифчик, пару раз обмотала куском полотна грудь поверх майки, чтобы не торчала, быстро переоделась в шмотки Ростика. Он был чуть выше ее, но с помощью английских булавок девушка быстро укоротила брюки и рукава куртки, спрятала короткие волосы под широким картузом и, положив во внутренний карман куртки гвоздодер, вышла через черный ход. Дворами пробралась на улицу, копируя походку Ростика, направилась в сторону описанного им дома. Через десять минут, выйдя на нужную улицу и сверившись с номерами, зашла в большой арочный подъезд, ведущий в четырехугольный двор, окруженный со всех сторон домами. Сразу определив нужное направление, обошла по дуге детскую площадку и скамейки со старушками, нырнула в подъезд и быстро спустилась к черному ходу. Взглянув на него, облегченно вздохнула: дверь оказалась закрыта так, как описал Ростик. В створку двери и в дверную коробку были забиты большие скобы, через которые пропустили кусок железной цепи, соединенной в кольцо навесным замком.
Не трогая конструкцию, Оля вытащила гвоздодером одну из скоб, а затем затолкала руками на место. С виду ничего не изменилось, но теперь, если толкнуть цепь через неплотно закрытый проем в правильном направлении, скоба вылетит и дверь откроется. Если просто толкать дверь, скоба будет держаться, цепь потянет ее в сторону. Крайне довольная грамотно проведенной операцией, Оля поспешила к выходу. Вылетев из подъезда, чуть не сбила с ног бдительную старушку, которая попыталась перекрыть дорогу:
– Вы к кому, гражданин?
– К Степанычу, гражданка, – на ходу буркнула себе под нос, огибая бабулю по дуге и двигаясь в сторону выезда со двора.
– К кому, к кому? – не унималась бдительная соседка.
– Да пошла ты… к доктору, глухая тетеря! – не прекращая целеустремленного движения, порекомендовала старушке Ольга.
– Хулиган! – сделала окончательный вывод бабуля и шустро нырнула в подъезд искать признаки причиненного ущерба.
В тринадцать сорок, обогнув по дуге знакомых старшего поколения, которые в свою очередь не горели желанием общаться с Ростиком, Оля нырнула через черный ход в подвал. В тринадцать пятьдесят она уже шагала в сторону здания, адрес которого был указан в повестке. Впрочем, здание это в городе любой нашел бы и так. По дороге, в аптеке, купила порошки аспирина. Кто его знает, как там, в милиции, дело обернется. Предусмотрительность и стремление прогнозировать незаметно становились главными чертами ее нового характера.
Предъявив повестку дежурному на входе, Ольга остановилась – пришлось ждать, когда следователь придет за ней на проходную. Он пришел такой же хмурый и худой. Завел ее в кабинет и усадил на стул, привинченный к полу посреди комнаты.
– Рассказывай, – коротко обронил, описывая круги вокруг нее. Оля старательно вращала головой.
– Я все вспомнила, товарищ милиционер! В воскресенье, двадцать первого апреля, была на свидании с Ростиком. Ну и он, впервые за все время, что со мной водится, пообещал жениться, как только мне шестнадцать стукнет. Видно, от волнения у меня, когда домой возвращалась, в голове закрутилось, вот я и ударилась. Бытовая травма, товарищ милиционер, никого из посторонних рядом не было.
– Бытовая травма, говоришь. А откуда ты такие слова знаешь?
– Ростик сказал.
– Сегодня Ростика своего уже видела?
– Видала, товарищ милиционер, правда, недолго, убежал куда-то, сказал – дела у него. Велел после четырех часов во дворе ждать.
– Какие у него дела?
– Он мне про свои дела никогда не рассказывает. Говорит, что я дура, всем все выбалтываю.
– А что еще говорил?
– Говорил, если вы меня вжарить захотите, чтобы я не выдрючивалась и внимательно рассмотрела, какие у вас особые приметы на теле есть, а потом бы ему рассказала.
Следователь буравил ее глазами, и взгляд не обещал ничего хорошего.
