Кровь Люцифера - Роллинс Джеймс (книги регистрация онлайн .txt) 📗

— Лягте ничком и не поднимайте лиц от пола, — приказал он.

Солдаты повиновались без единого вопроса.

Император Рудольф II прошел мимо распростертых солдат в лабораторию и сразу же узрел пентаграмму, лужицы воска и два мертвых тела на полу — алхимик и его юный подмастерье.

Рудольф знал, что означает их смерть.

Джон Ди не оправдал его надежд.

Не обращая больше внимания на трупы, Рудольф вошел в мистический круг и взял из центра драгоценный алмаз. Отвратительная черная масса копошилась в изумрудно-зеленой сердцевине самоцвета. Холодная ярость исходила из камня, жаля разум Рудольфа, однако больше никакого вреда содеять она не могла. Что бы Ди ни сотворил помимо того, но зло он наружу не выпустил.

Держа сверкающий камень на солнечном свету, Рудольф закрыл отверстие кусочком кости, который так и лежал, забытый, на уголке стола: полупрозрачный, как снежинка, но исполненный огромного могущества. Император зажег свечу и запечатал стык алмаза и кости. Падающие капли растопленного воска обжигали ему пальцы.

Покончив с этим, Рудольф сел на старый стул и осторожными движениями завернул переливчатый зеленый самоцвет и заключенную внутри камня тьму в новый лоскут промасленной ткани. Затем перевязал сверток шнуром и макнул в котел с теплым воском, который Ди всегда ставил у самого камина. Чтобы убедиться, что слой воска покроет сверток полностью, не оставив ни малейшей щели, Рудольф полностью погрузил его в котел.

Он оглянулся на солдат, оставшихся в коридоре. Те лежали ниц, как им и было приказано, уткнувшись лицами в пол. Довольный тем, что никто за ним не следит, император открыл потайную нишу в каминной доске и уложил в нее зловещий сверток. И прежде чем закрыть незаметную дверцу, прошептал быструю молитву на енохианском языке, прося о защите.

По крайней мере на некоторое время зло было сокрыто от глаз людских.

Рудольф ощущал нарастающую усталость во всем теле. Уже давным-давно он не ведал настоящего отдохновения и сегодня тоже не найдет его. Со вздохом император вновь опустился на деревянный стул у рабочего стола Ди и взял из неровной стопки лист выделанной бумаги. Потом обмакнул перо в серебряную чернильницу и начал писать, используя енохианский алфавит, в тайну которого были посвящены лишь немногие из живущих ныне.

Завершив письмо, император сложил бумагу вчетверо, запечатал черным воском и выдавил на горячей жиже печать, выгравированную на его перстне. Через час надежный человек должен отправиться в путь, дабы доставить послание адресату.

Император просил о помощи.

Ему нужен был совет той единственной, что проникла разумом в мир ангелов света и тьмы столь же глубоко, как и Ди. Рудольф бросил взгляд на лежащие на полу трупы, молясь о том, чтобы она сумела исправить урон, понесенный здесь сегодня.Он взял в руки свое столь поспешно начертанное письмо. Солнечный свет озарил черные буквы знаменитого имени той,кому оно было адресовано:

Графине Элисабете Батори из Эчеда.

ЧАСТЬ I

Глава 1

17 марта, 16 часов 07 минут по центральноевропейскому времени

Ватикан

Не попадись.

Это предупреждение держало доктора Эрин Грейнджер в непреходящем напряжении. Она, согнувшись, сидела на корточках за стойкой картотеки в центре читального зала Ватиканской апостольской библиотеки. Белый сводчатый потолок высоко над ее головой был украшен изящными фресками. По обе стороны от того места, где она пряталась, тянулись полки с редчайшими в мире книгами. В этой библиотеке хранилось более семидесяти пяти тысяч рукописей и свыше миллиона книг. Будь доктор Грейнджер просто археологом, она с радостью проводила бы здесь целые часы и даже дни, но в последнее время библиотека стала для нее скорее тюрьмой, чем местом, где делались открытия.

Сегодня я должна сбежать отсюда.

Она составила план побега не одна. Ее сообщником был отец Христиан. Он стоял сейчас поодаль от нее, но так, что она могла ясно его видеть. Без слов, одними лишь почти незаметными взмахами руки он призывал ее поторопиться. Отец Христиан выглядел как обычный молодой священник: высокий, с темно-каштановыми волосами, выступающими скулами и гладкой кожей. Его можно было легко принять за человека, которому не исполнилось еще и тридцати лет, хотя на самом деле он был на много десятилетий старше. Некогда он был чудовищем, стригоем, тварью, питающейся человеческой кровью. Но в давние поры он вступил в католический Орден сангвинистов и принес обет вечно жить лишь Кровью Христовой. Он и сейчас был сангвинистом — и одним из немногих, кому Эрин безоговорочно доверяла

Поэтому она полагалась на его слова и в том, что касалось женщины, находящейся сейчас рядом с нею.

Молодая монахиня, сестра Маргарет, спряталась за стойкой, возле которой стояла Эрин. Тяжело дыша, она пыталась выпутаться из своего темного облачения, а ее апостольник [2] уже лежал на полу у ног Эрин. Судя по испарине, выступившей на лбу монахини, она была человеком. Грейнджер могла бы поклясться, что слышит учащенное сердцебиение монахини — такое же частое, как у нее самой.

— Вот, — сказала Маргарет, встряхивая длинными белокурыми волосами, которые теперь свободно рассыпались по ее плечам. Эрин поймала взгляд ее темно-янтарных глаз. Они были примерно одного роста и сходны цветом волос и кожи — это было существенно важной частью их плана.

Эрин стала натягивать через голову облачение Маргарет. Черная саржа царапала щеки, недавно выстиранная ткань пахла свежестью. Женщина одернула одеяние, постаравшись разгладить его на бедрах — насколько это можно было сделать, сидя на корточках. Маргарет подняла с пола белый апостольник и помогла Эрин правильно надеть его на голову, так, чтобы он плотно прилегал к щекам и полностью закрывал белокурые волосы. Несколько выбившихся прядок были тщательно заправлены под плат.

Покончив с этим, монахиня откинулась назад и критическим взором окинула Эрин.

— Что скажешь? — спросил Христиан, едва двигая губами и опираясь рукой на стойку каталога, чтобы скрыть от посторонних глаз происходящее здесь.

Маргарет удовлетворенно кивнула. Эрин теперь выглядела так же, как любая монахиня, почти безликая и безымянная — больше, чем монахинь в черных одеяниях и белых апостольниках, в Ватикане было только туристов и священников.

В довершение маскарада Маргарет повесила на грудь Эрин большой серебряный крест на черном шнуре и протянула ей серебряное кольцо. Грейнджер надела теплое колечко на безымянный палец и осознала, насколько непривычно ей это ощущение — она никогда не носила колец на этом пальце.

 Тридцать два года, и замужем никогда не была.

Она знала, что ее отец, давно покойный, пришел бы в ужас, узнав, что его дочь ждет такая судьба. Он с пылом проповедовал, что высочайший долг женщины — рожать детей для служения Господу. И конечно же, он точно так же ужаснулся бы, если б узнал, что она училась в светской школе, получила степень доктора археологии и последние десять лет потратила на доказательство того, что описанная в Библии история по большей своей части обязана происхождением отнюдь не чудесам Господним. Если б он уже не отказался от нее за то, что в юности она сбежала из закрытой церковной общины, то сейчас бы точно проклял ее. Однако Эрин вполне смирилась с этим.

Несколько месяцев назад ей предложили проникнуть взглядом в тайную историю мира: в то, чему не давали объяснения ни книги, которые она прочла за время обучения, ни наука, служившая фундаментом ее личной веры. Тогда Эрин впервые встретила сангвиниста — живое доказательство того, что чудовища существуют и что христианское служение способно обуздать их.