Храмовый тигр - Корбетт Джим Эдвард Джеймс (онлайн книга без txt) 📗

На следующее утро я снова отправился за новостями о людоеде. Когда я вернулся в рест-хауз, меня встретил какой-то взволнованный человек и сообщил, что тигр только что убил одну из его коров. Он пас свой скот на другом конце той же долины, где я сидел в засаде прошлой ночью. Внезапно появился тигр и убил отелившуюся всего несколько дней назад рыжую корову.

— Теперь, — сказал он, — теленок погибнет, потому что больше ни одна из моих коров сейчас не дает молока.

Вчера вечером тигру повезло, но не может счастье сопутствовать ему вечно. За убийство коровы он должен заплатить собственной жизнью, потому что скота в горах мало и потеря молочной коровы — большое горе для бедняка. Крестьянин не беспокоился об остальном своем маленьком стаде — оно в страхе убежало в деревню — и охотно согласился подождать, пока я поем. В час дня мы отправились в путь, он впереди, я за ним, сзади еще два человека, которые несли все необходимое для сооружения махана. [7]

С открытого участка на склоне холма крестьянин показал мне место, где развернулись события. Его скот пасся на маленькой полянке, поросшей травой, в четверти мили от гребня холма, когда со стороны долины появился тигр и напал на корову. Остальные животные бросились бежать к деревне, находившейся по другую сторону холма. Наш кратчайший путь лежал через долину, затем вверх по склону, но из опасения вспугнуть тигра мы обошли долину и приблизились к месту, где была убита корова, сверху. Между гребнем холма и участком, где пасся скот, рос довольно редкий лес. Следы убегавших животных глубоко отпечатались на мягкой глинистой почве, и по ним легко было найти место убийства. Там мы увидели большую лужу крови; от нее начинался след волока, который тянулся по склону ярдов на двести до глубокого, густо заросшего лесом оврага с узеньким ручейком на дне. Вверх по оврагу тигр и нес свою жертву.

Тигр убил корову около десяти часов утра на открытом месте, и, естественно, первой его заботой было спрятать жертву от любопытных глаз. Он знал укромное место в овраге и потащил ее туда. Спрятав добычу, тигр, как показывали отпечатки его лап, спустился по этому же оврагу в долину. В местности, по которой проходили люди или передвигался скот, бесполезно пытаться определить, где заляжет тигр, так как малейшее нарушение тишины может побудить его переменить укрытие. Поэтому, несмотря на то что следы тигра вели вниз по оврагу, мы весьма осторожно продолжали идти по следу волока вверх.

Двумястами ярдами ниже гребня дождевые воды вымыли большую яму. Здесь и начинался овраг. Яма образовалась много лет назад и почти заросла молодыми дубками и ясенями в десять — двенадцать футов высотой. Ближайший к гребню край ее представлял собой обрыв футов в пятнадцать. Корову мы нашли на маленькой, свободной от растительности площадке между обрывом и зарослями деревьев. Мне легко было понять горе хозяина, когда он со слезами на глазах сказал, что это прекрасное животное было его кормилицей и эту корову он особенно любил. Тигр не притронулся к своей добыче и принес ее сюда, по-видимому, для того, чтобы спокойно съесть позже.

Теперь предстояло найти место для засады. По обеим сторонам оврага росло несколько больших дубов, но ни с одного из них я не смог бы увидеть корову, да и взобраться на них не было возможности. Ниже по оврагу, на левом его краю, в тридцати ярдах от убитого животного стоял маленький крепкий клен, ветви которого росли под прямым углом к стволу. В шести футах от земли виднелся сук, достаточно крепкий, чтобы я мог на нем сидеть, и другой — чтобы упереться ногами. Трое моих спутников энергично протестовали против того, чтобы я занял место так близко от земли, но вокруг не было другого подходящего дерева, и пришлось остановиться на этом. Людей я отослал в хижину, где был накануне, и сказал, чтобы они ждали меня до тех пор, пока я их не позову или не приду к ним сам. До хижины, через долину, было около полумили. Оттуда они не могли видеть ни меня, ни места, где лежала корова, но я сквозь листву клена хижину видел.

Мои спутники ушли в четыре часа дня. Я устроился на дереве и приготовился к долгому ожиданию: дерево росло на западном склоне холма, а тигр вряд ли выйдет из своего укрытия раньше, чем начнет садиться солнце. Налево, сквозь листья, на расстоянии пятидесяти ярдов хорошо просматривался уходящий вниз овраг; прямо передо мной находилась его внутренняя часть — десять футов в глубину и двадцать в ширину, а выше — безлесный склон холма с обнажениями горных пород; направо открывалась вся местность вплоть до гребня, но густая поросль молодых деревьев скрывала убитое животное. Позади, почти вплотную к моему дереву, подступали густые заросли молодого бамбука — рингала, которые еще больше загораживали корову. Спрятав добычу в яме, тигр ушел вниз по оврагу. Я полагал, что вернется он этим же путем, поэтому сосредоточил все внимание на овраге, намереваясь стрелять в тигра в тот момент, когда он окажется под прямым углом ко мне. Я не сомневался, что на таком близком расстоянии убью его первым выстрелом, но для большей уверенности — вдруг понадобится стрелять второй раз — взвел оба курка.

В джунглях в этих местах водились замбары, каркеры, лангуры, множество фазанов, сорок, дроздов и соек. Все они начинают бить тревогу, завидев представителя семейства кошачьих. Поэтому я думал, что о появлении тигра непременно получу многократное предупреждение, но ошибся. Не раздалось ни единого тревожного крика, хотя я вдруг услышал, что тигр подобрался к корове. Очевидно, спустившись по оврагу напиться, он обогнул заросли рингала и, не проходя мимо меня, оказался возле жертвы. Меня это не очень расстроило, так как, находясь у добычи днем, тигры чувствуют себя неспокойно, и я был уверен, что рано или поздно он появится на открытом месте.

Тигр ел, отрывая большие куски мяса. Прошло около четверти часа, когда я заметил огромного черного гималайского медведя. Он появился слева на гребне холма и шествовал так важно, словно для него совершенно не имело значения, сколько времени ему придется идти, чтобы попасть из одного места в другое. Вдруг он остановился, посмотрел на склон холма и лег плашмя на землю. Через минуту или две он поднял голову, потянул воздух и снова распластался. Ветер, как всегда днем в горах, дул вверх по склону, и медведь учуял запах крови и мяса, смешанный с запахом тигра. Моего присутствия он не почувствовал, так как я находился правее убитого животного. Скоро он поднялся и на согнутых лапах, прижимаясь к земле, стал красться к тигру.

Я не раз видел, как крадутся животные, но наблюдать, как этот медведь спускается по склону, было для меня настоящим откровением. Ему надо было пройти, наверное, ярдов двести, и хотя, казалось, он не создан для того, чтобы передвигаться крадучись, подобно тиграм или леопардам, он преодолел это расстояние бесшумно, как змея. Чем ближе он подходил, тем осторожнее становился. Последние несколько футов до спуска в яму — мне был виден лишь ее верхний край — он прополз на брюхе. Выждав момент, когда тигр особенно увлекся едой, медведь медленно приподнял голову над краем ямы и заглянул в нее, затем так же медленно опустил голову. Мое волнение достигло предела, я весь дрожал, во рту пересохло.

Мне дважды приходилось видеть, как гималайские медведи уносили животных, убитых тиграми. В обоих случаях тигров не было поблизости. Два раза я видел, как медведи подходили к поедающим свою добычу леопардам, прогоняли их и уносили добычу. Но в данном случае тигр, крупный самец, находился возле жертвы, а он не принадлежал к числу зверей, которых можно прогнать. Не окажется же этот медведь настолько глупым, чтобы попытаться лишить царя джунглей его добычи? Но именно это он, похоже, и собирался сделать. Удобный момент представился, когда тигр занялся костью. Я не знаю, ждал ли медведь как раз такого мгновения, но в то время, как тигр с хрустом разгрызал кость, медведь подтянулся к краю ямы, подобрал под себя лапы и с громким ревом ринулся вниз. Он, по-видимому, хотел испугать тигра, но результат получился иной: тигр пришел в ярость и ответил еще более мощным ревом.