По образу и подобию (Видение смерти) - Робертс Нора (полные книги .txt) 📗
— Спасибо. — Двери лифта открылись сами собой, пока они шли по выложенному черно-белыми плитами в шахматном порядке полу. — Ты не знаешь, кто придумал туфли на каблуках, Пибоди?
— Обувной бог. Это абсолютно потрясные туфли, лейтенант.
— Нет, не обувной бог. Это дело рук человека, очень коварного человека, который втайне ненавидит женщин. Создавая такие туфли, он нашел способ нас мучить, да еще и деньги на этом заколачивать.
— Зато в них ваши ноги выглядят, как будто в них сто футов длины.
— Ну да, только этого мне в жизни не хватало! Ходули вместо ног. — С обреченным вздохом Ева вышла из лифта на пятьдесят первом этаже.
В дверь пентхауса Б мог бы свободно въехать грузовик, но открыла ее миниатюрная женщина лет тридцати с небольшим в бархатном халате цвета лесного мха. У нее были длинные, спутанные со сна темно-рыжие волосы с отдельными высветленными до золотистого оттенка прядками.
— Лейтенант Даллас… О боже, это Леонардо? — Поскольку она уставилась на платье, Еве не понадобилось много времени, чтобы догадаться, что она имеет в виду.
— Возможно. — Леонардо был не только последним идолом адептов моды, но и главным трофеем ближайшей подруги Евы. — Дело в том, что я была на… ну, неважно. Это моя напарница, детектив Пибоди. Миссис Вандерли?
— Да, я Диэнн Вандерли. А в чем дело?
— Мы можем войти, миссис Вандерли?
— Да, конечно. Я ничего не соображаю… Когда позвонили снизу и сказали, что меня спрашивает полиция, я сразу подумала, что с Лютером что-то случилось. Но мне позвонили бы из Мадрида, не так ли? — Она неуверенно улыбнулась. — С Лютером ничего не случилось?
— Мы здесь не из-за вашего мужа. Это дело касается Элизы Мейплвуд.
— Элизы? — Диэнн вздохнула с облегчением. — Ну, в такой час она, наверное, спит в своей постели. С Элизой ничего не могло случиться. А в чем все-таки дело?
— Когда вы в последний раз видели миссис Мейплвуд?
— Как раз перед сном. Часов в десять. Я рано легла—у меня голова разболелась. А что произошло?
— Мне очень жаль вас огорчать, миссис Вандерли, но миссис Мейплвуд мертва. Она была убита этой ночью.
— Нет, это просто… это нелепость! Она в постели! — Ева решила не спорить: так было проще.
— Вам лучше проверить и убедиться в этом.
— Сейчас почти четыре утра. Разумеется, она в постели. Ее комнаты вон там, за кухней.
Диэнн прошла через просторную гостиную, обставленную, как определила Ева, антиквариатом: масса полированных поверхностей, изогнутые линии, глубокие, насыщенные тона древесины, сложные инкрустации, блестящее стекло.Гостиная плавно переходила в игровую комнату с утопленным в стене экраном и развлекательным центром, встроенным в какой-то шкаф. «Гардероб», — поправила она себя. Именно так Рорк называл эти здоровенные громоздкие шкафы.
Столовая располагалась под углом к игровой комнате, а к ней примыкала кухня.
— Я попросила бы вас подождать здесь.
«Теперь она подрастеряла свою любезность, —заметила Ева. — Она раздражена и напугана».
Миссис Вандерли открыла широкие раздвижные двери и вошла, как предположила Ева, в апартаменты Элизы Мейплвуд.
— Тут можно каток заливать, — прошептала Пибоди.
— Да, места много. Но и вещей много.
Ева оглядела огромную кухню, отделанную черным деревом и серебром. Помещение имело чрезвычайно импозантный вид и сверкало чистотой. Даже команда полицейских «чистильщиков» вряд ли нашла бы здесь хоть одну пылинку.
Примерно такое же впечатление производила кухня в доме Рорка, хотя обставлена она была по-иному. Впрочем, Ева никогда не считала эту кухню своей. Это было царство Соммерсета, и она не посягала на его право действовать там по собственному усмотрению.
— А знаешь, я уже встречалась с ней раньше.—Пибоди оторвалась от созерцания массивной микроволновой печи.
— Вы знаете этих Вандерли?
— Не то чтобы знаю, но я с ними встречалась. Мне теперь приходится таскаться на разные «обязаловки». Рорк их наверняка знает. Имя мне ничего не сказало — кто ж все эти имена упомнит? — но вот ее лицо сразу показалось знакомым.
Тут в кухню вернулась миссис Вандерли.
— Ее там нет. Я ничего не понимаю. Ее нет в ее комнате, ее нет нигде! Ивонн спит. Ивонна — это ее дочка. Я ничего не понимаю.
— Она часто выходит из дому по ночам?
— Нет, разумеется! Она… Миньона! — С этим воплем миссис Вандерли вновь скрылась в апартаментах Элизы.
— Что еще за Миньона, черт бы ее побрал? — пробормотала Ева.
— Может, Мейплвуд после развода переключилась на женщин? — предположила Пибоди. — Может, это ее подружка?
— Миньоны нет на месте! — Теперь лицо Диэнн было белым как полотно, пальцы, которыми она обхватила себя за горло, заметно дрожали.
— Кто такая…
— Наша собачка. — Диэнн внезапно затараторила, словно слова сами собой выскакивали из рта. — По правде говоря, так получилось, что это собачка Элизы. Карликовый пудель. Я купила ее несколько месяцев назад. Для компании, для девочек, но Миньона почему-то привязалась именно к Элизе. Она… она, наверное, решила вывести Миньону погулять. Она часто выгуливает ее перед сном. Да, она вышла с собакой. О боже. О мой боже…
— Миссис Вандерли, почему бы вам не присесть? Пибоди, воды.
— Что это было, авария? О боже, это был несчастный случай?
В ее глазах еще не было слез, но Ева знала, что они скоро появятся.
— Нет, мне очень жаль, но это не был несчастный случай. На миссис Мейплвуд было совершено нападение в парке.
— Нападение? — Диэнн произнесла это слово по слогам, словно оно было иностранное. — Нападение?!
— Она была убита.
— Нет. Нет!
— Выпейте воды, мэм. — Пибоди решительно всунула полный стакан в руки Диэнн. — Хоть немножко.
— Я не могу. Не могу. Как это могло случиться? Мы же с ней говорили совсем недавно, несколько часов назад. Мы сидели здесь, в кухне. Она мне посоветовала принять таблетку от головы и лечь. Я так и сделала. Мы… девочек мы уже уложили, она приготовила мне чашку чаю и велела лечь в постель. Как это произошло? Что произошло?
«Нет, — подумала Ева, — сейчас не время для подробностей». Она заметила, что Пибоди закрыла раздвижные двери, и только тут вспомнила про дочку Элизы Мейплвуд. Четырехлетняя девочка. Вдруг она проснется и все услышит? Этот разговор не для детских ушей.
Но когда она проснется, ее мир изменится раз и навсегда. Он уже никогда не будет прежним.
— Сколько она у вас проработала? — Ева знала ответ, но решила провести Диэнн по ровной, хорошо утоптанной дорожке перед тяжелым подъемом.
— Два года. Я… мы… мой муж вечно в разъездах, и я решила, что мне больше подойдет живущая в доме прислуга, а не приходящая. Просто для компании. Я наняла Элизу, потому что она мне понравилась. — Она провела рукой по лицу и с видимым усилием попыталась сосредоточиться. — Она была не только хорошей работницей — мы с ней как-то сразу подружились. Уж если я решила нанять кого-то на условиях проживания в моем доме, я хотела, чтобы с этим человеком мне было легко общаться. А решающим моментом стала Ивонн, ее дочка. У меня самой есть дочка, моя маленькая Жанна. Они ровесницы, и я подумала, что было бы здорово, если бы Жанне было с кем играть. Так и получилось. Элиза и Ивонн стали как бы частью нашей семьи. Да нет, они и есть наша семья! О боже, Ивонн! — Она зажала рот руками, и в этот самый момент слезы наконец полились. — Ей же всего четыре годика! Как я ей скажу, что ее мать… Она же еще ребенок! Как я ей скажу?
— Мы можем сами это сделать, миссис Вандерли, — предложила Пибоди. — Мы поговорим с ней и обеспечим консультанта из Детской службы.
— Она вас не знает. — Диэнн тяжело поднялась на ноги, вытащила из кухонного ящика коробку бумажных носовых платков и отерла слезы. — Она только еще больше испугается и ничего не поймет, если ей скажут… чужие люди. Я должна ей сказать. Я должна найти слова. — Она снова промокнула щеки салфеткой, Ева мысленно поставила ей высший балл за самообладание. — Мне нужно подумать.
