Испытание верностью - Арсентьева Ольга (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
Сирень – магическое растение. Если зарыться носом в цветущие грозди и закрыть глаза, то достаточно ничтожно малого мысленного усилия, чтобы очутиться в Сиреневой стране.
Из Сиреневой же страны можно попасть куда угодно, в любое место, где цветет сейчас хотя бы один, пусть чахлый и слабый, кустик сирени. Но, конечно, туда, где сирени – целое море, попасть гораздо легче. Миг – и ты уже там.
В Питере, например, больше всего сирени на Марсовом поле.
После каждого сданного в летнюю сессию экзамена Аделаида с подругой ходили туда – отдохнуть, поесть мороженого (сливочный пломбир в вафельном стаканчике за девятнадцать копеек!) и помечтать о будущем.
У них на Марсовом поле появилась своя, любимая, скамейка с видом на Неву и примета – если скамейка свободна, то и следующий экзамен пройдет успешно.
Если же скамейка оказывалась занята… ну, в конце концов, кто же верит в приметы во времена разрядки международной напряженности, покорения космоса и всеобщего неуклонного продвижения вперед?
Подруга, фантазерка и мечтательница, развлекала Аделаиду сочиняемыми на ходу историями про будущую, интересную и такую непохожую на нынешнюю, жизнь.
Она в любом случае должна была быть прекрасной и неповторимой. И романтичной, потому что главное в жизни – это любовь.
Лучше всего выйти замуж за ядерного физика и уехать с ним в Дубну или Серпухов, говорила подруга, ученые там вот-вот откроют термоядерный синтез и тем самым произведут переворот в мировой науке и экономике.
Или за астронома и отправиться с ним в Крым – тоже очень интересно и перспективно.
Говорят, они там ловят разные сигналы со звезд и вот-вот вступят в контакт с иными цивилизациями (подруга, учившаяся на филологическом, обожала братьев Стругацких и сама собиралась стать писателем-фантастом).
Про Сиреневую страну тоже она придумала и рассказала Аделаиде.
Сиреневая страна понравилась той гораздо больше, чем байки про управляемый термояд или голоса неба.
Было в этой истории что-то трогающее душу.
Не мощные катаклизмы в мире элементарных частиц, наблюдаемые бесстрастным интеллектуалом с холодными голубыми глазами, и не звездные дороги, на которых заблудился взъерошенный, ошалевший от бессонницы астроном, мечтались ей на сиреневой скамейке…
9
А маленький домик на берегу реки или озера, синий лес, тишина… Сирень, конечно же, вокруг, а еще – яблони, груши, кусты малины…
И кто-то с удочкой, сидящий на краю длинных деревянных мостков.
Облик рыбака виделся неясно, но домик, кусты, солнечные блики на безмятежно-ленивой воде представлялись двадцатилетней Аделаиде совершенно отчетливо.
Потом она вышла замуж за Бориса, и Сиреневая страна постепенно забылась вместе с другими мечтами (хотя чего-чего, а сирени в нашем городке всегда росло предостаточно).
С подругой-фантазеркой, не ставшей писателем, зато успешно защитившей диссертацию и согласившейся работать на кафедре филологии, Аделаида пару раз в год обменивалась поздравительными открытками.
Иногда ей приходило в голову, что вот, хорошо бы встретиться, поболтать, вспомнить молодость… но все как-то руки не доходили позвонить и договориться, были какие-то мешающие обстоятельства. Да и Питер не близко, просто так туда не выберешься.
И каждый год, в конце мая – начале июня, в пору цветения сирени, Аделаида шла на работу мимо буйно разросшихся кустов, испытывая лишь легкое томление от запаха и заботу о том, что надо бы их подрезать, чтобы не заслоняли солнце и не мешали открывать окна в столовой.
Теперь же Аделаида стояла под окном, наклонив к себе самую тяжелую, пышную кисть, и с упоением искала в ней пятилистники. Она нашла уже три, и все их, как полагается, съела.
Жаль, что там, где он сейчас, не растет сирень.
Но, может быть, она растет у его дома в Цюрихе?
Аделаида прижала кисть к щеке и закрыла глаза.
Перед глазами завертелись пышные бело-розовые и сиреневые смерчики. Земля под ногами на мгновение исчезла, потом появилась снова, но гораздо более твердая.
Аделаида, вздрогнув, посмотрела вниз – под ногами был камень. Брусчатка. Аделаида видела такую в Хельсинки, во время единственного за свою жизнь выезда за границу. Это было ранней весной, Хельсинки оказался весь окутан серым туманом и оттого не произвел на Аделаиду большого впечатления, а вот брусчатка под ногами вместо привычного растрескавшегося асфальта почему-то запомнилась.
Аделаида решила, что такая брусчатка должна быть во всех известных европейских городах.
Темная, шершавая, древняя на вид, она и сейчас оказалась у нее под ногами. Аделаида подняла глаза – в двух шагах от нее была стена дома: большие квадратные плиты темно-серого со светлыми волнистыми прожилками, похожего на мрамор камня.
Аделаида пришла в восторг и оглянулась – а сирень-то где?
И тут же земля под ногами ушла снова, а над головой с треском распахнулось окно, и чей-то визгливый голос прокричал:
– Аделаида Максимовна, что с вами?
Аделаида закрыла лицо руками.
Школа, подумала она. Здесь и сейчас.
– Аделаида Максимовна! – продолжала надсаживаться повар Алиса, наполовину высунувшись из окна.
– Да слышу я, – нехотя отозвалась директор, нагибаясь и стряхивая с туфель налипшую землю, – что вы так кричите, Алиса Павловна?
10
– И после этого, – взахлеб рассказывала Алиса, – повернулась и пошла себе, как ни в чем не бывало! Представляете?!
На лицах слушателей было написано некоторое недоумение.
– Ну и что? – спросил наконец трудовик. – Погода хорошая, вышла подышать свежим воздухом… тоже ведь человек, хотя и директор.
– Да она сирень ела, я сама видела! – выкрикнула Алиса.
Медсестра улыбнулась.
– Я тоже иногда ем, – сообщила она, – это для здоровья полезно, если в небольших количествах.
– Да она… она… – Алиса чувствовала, что ей никак не удается донести до слушателей важность момента, – она стояла там, застыв, как статуя, с закрытыми глазами… и вообще, у нее было такое лицо, словно она не здесь, а где-то совсем в другом месте!
– Ну все, Алиса, успокойся, – сказала завхоз, поднимаясь.
Вслед за ней поднялись и остальные.
– Ничего особенного не произошло. Иди вон лучше за котлетами присмотри, а то опять половина сгорит, как вчера.
Нейтрализовав таким образом Алису, Екатерина Алексеевна приступила к изучению предварительной сметы на ремонт спортзала, составленной крепкими ребятами.
Через некоторое время брови ее иронически поползли вверх, а на полях появилась первая карандашная пометка – началась привычная работа с финансовым документом.
И все же что-то не давало ей полностью сосредоточиться на этом процессе; рядом с главным, мощным и основным ходом мыслей тек слабенький ручеек, не относящийся к делу, мешающий и даже тревожный.
– Не нравится мне все это, – размышляла завхоз, вычеркивая из сметы финскую краску «Тиккурила» и заменяя ее недорогой отечественной. – Совсем не нравится.
Положим, Алиса половину приврала, не без этого, но ведь дыма без огня не бывает.
Всякие там выключения сознания беременной женщине совершенно ни к чему. Надо будет уговорить ее сходить к врачу. К хорошему. Только вот где бы его взять?..
– Нет, – произнесла Аделаида, когда они с завхозом подходили к дому, – спасибо, Екатерина Алексеевна, но – нет. Я прекрасно себя чувствую.
Тут Аделаида вспомнила свой визит в частный медицинский центр и добавила:
– К тому же я наперед знаю, что они мне скажут. Возраст, скажут, у вас. Опасно. Делайте аборт, пока не поздно. А я не хочу. Я ребенка от него хочу.
– Врачи разные бывают, – возразила завхоз, но Аделаида лишь улыбнулась и покачала головой.
У дома Екатерины Алексеевны сидел на скамейке и читал газету Борис Федорович, муж Аделаиды.