Одна на две жизни - Романова Галина Львовна (лучшие книги TXT) 📗
Несколько минут молодая женщина сидела, глядя перед собой и силясь собраться с мыслями. Сон как рукой сняло. Шум дождя за окном не убаюкивал, а будоражил — словно кто-то стоял снаружи и упрямо стучал в ставни.
Поднявшись, она подошла к окну. Осторожно приоткрыла ставню и прижалась лицом к стеклу, закрывшись ладонями, чтобы лучше видеть в темноте.
На улице было тихо и пустынно. Соседи если и заметили стрельбу и шум, не пожелали высунуть носы и посмотреть, что происходит. Наверное, уже легли спать — во всяком случае, ни в одном из ближайших окон свет не горел. Агния вспомнила, как она пробудилась от странного звука и лежала в оцепенении, пока он не повторился. Лишь когда он повторился, до нее дошло, что она слышала выстрелы. Вспомнила, как дрожащими руками пыталась зажечь лампу, как кралась к окну. Как, сообразив, что возмутителем спокойствия опять был Ариэл, кинулась за ночным горшком — просто потому, что бросать вниз лампу было жалко, а его содержимое все равно выплескивать… Но могла ли она знать, что вместо Ариэла все достанется ликантропу?
Да вот же он! Внизу, под фонарем, шевельнулась тень. Мужчина видел ее — сделал шаг вперед, снял с головы шляпу, отвесив поклон. Он что, издевается? Почему не идет домой? Что он тут забыл? Чего ждет? Неужели всерьез решил ее охранять? Преступник, убийца ее мужа взял на себя роль охранника несчастной вдовы? Почему?
Отступив от окна, Агния нашарила шнурок звонка.
— Отопри ему дверь, — приказала она поднявшейся на зов горничной. — Пусть войдет. Постели внизу. В той, свободной комнате.
ГЛАВА 7
На другое утро Ариэл присоединился к ее завтраку в своей грязной рваной рубашке и с забинтованными руками, но спокойный и самоуверенный настолько, что Агния быстро забыла про его увечье.
— Доброе утро. — Он без спросу прошел и сел за стол. — Это так любезно с твоей стороны не оставить меня на всю ночь мокнуть под дождем, как бродячего пса…
— Ну должна же я была как-то поблагодарить тебя за то, что ты сделал.
Лимания с утра пораньше выскочила на улицу и в самом деле обнаружила на стене следы когтей. Это напугало впечатлительную сатирру, и, помогая хозяйке одеться, она все уши прожужжала о том, какой страшной опасности подвергались обе женщины и какое счастье, что поблизости оказался такой мужчина. «Даже жаль, что он не сатир! — завистливо вздохнула Лимания. — Ох, я бы перед ним…» И она выразительно поцокала копытцами, демонстрируя походку. Если учесть, что еще несколько дней назад та же Лимания вздрагивала от ужаса при одном звуке голоса Ариэла Боуди, перемена в ней произошла разительная.
— Агни, для тебя я готов сделать все что угодно! — серьезно промолвил мужчина, в упор глядя на нее. — Только не проси, чтобы я оставил тебя в покое. Это выше моих сил!
Агния вздохнула.
— Я тебе по-прежнему не верю, — промолвила она, наконец беря себе один оладушек из большой горки. — Если бы не ты…
— Если бы не я, ты была бы мертва. — В отличие от нее Ариэл не церемонился и свалил себе на тарелку почти половину оладий, обильно полив их сиропом. Той порции, которую он вылил, экономной Агнии хватило бы дня на два.
— Я тебе не верю! — повторила она, больше обидевшись на такое расточительство.
— Как хочешь. — Он торопился расправиться с завтраком и говорил с набитым ртом. — Мм… в тюрьме так не кормили! Я там пробыл всего два дня, но уже по горло сыт баландой. Армейская еда и то лучше.
— Очень жаль. — У Агнии, наоборот, от его прожорливости пропал аппетит. — Тебе будет трудно привыкнуть есть ее в течение нескольких дней!
— Почему? — прочавкал он.
— Тебе предъявлено обвинение в убийстве, не забывай этого! И ты так и не объяснил мне, почему тебя отпустили!
— Погорячились, с кем не бывает! — отмахнулся он вилкой с нанизанным на нее куском оладьи. От резкого рывка кусок соскочил и упал на пол. — Потом разобрались, извинились, отпустили…
— Но ведь улики…
— Послушай, Агни, — он резко отодвинул в сторону тарелку и оперся локтями на стол, — ты ведь умная женщина, но до тебя никак не дойдет, что все очень серьезно. Тот, кто убил Фила Годвина, сделал это нарочно. И не только для того, чтобы ты что-то не узнала, но и чтобы убрать с дороги меня!
— А ты тут при чем?
— Я защищаю тебя. Ты в опасности, Агни. Вспомни — к тебе в дом уже дважды пытались вломиться. Воры что-то искали. Они уверены, что у тебя есть нечто ценное. Нечто важное, что как-то связано со смертью Мара!
Агния вздрогнула и невольно бросила взгляд на дверь в спальню. Странный пузырек лежал под подушкой, она еще несколько минут тому назад проверяла, на месте ли он. Ариэл проследил за ее взглядом. Догадывается ли он? Нет! Она будет молчать.
— Будешь молчать? — холодно поинтересовался он, и женщина вздрогнула. Как будто мысли читает!
— Ты о чем?
— Тебе что-то известно. Ты что-то нашла. Что-то видела, слышала, запомнила.
— Ничего я не видела и не слышала! — вскрикнула она. — Совсем ничего! С чего ты взял, что мне что-то известно?
— А с того, что ты внезапно перестала только проливать слезы на могиле и переживать о своей загубленной молодости и начала задавать вопросы. Это подозрительно. Ты ходила к следователю, оставила заявление. Ты расспрашивала о чем-то мастера Молоса. Ты, узнав от него о существовании Фила Годвина, кинулась его разыскивать… И, наконец, в твою жизнь вернулся я!
— Тебя-то я в свою жизнь не приглашала! — воскликнула Агния. — Ты принес мне несчастье.
— И тем не менее это так. Отсюда кое-кто сделал вывод, что ты успокоилась и решила выяснить, как на самом деле погиб Мар.
— А ты этого не знаешь?
Повисла тягостная тишина. Ариэл замолчал, уставившись в свою тарелку. Он даже жевать перестал.
— Я знаю, где это произошло, — наконец произнес он. — Знаю, когда это случилось — на рассвете. Утро было туманное… Туман стоял такой густой, что в двух шагах ничего не разглядишь. Это было поблизости от входа в подземелье Духов. Мы решили не двигаться с места по крайней мере до полудня в надежде, что мгла рассеется. Но Мар не захотел ждать. Он ушел. Через несколько минут вслед за ним отправился Фил. «На поиски», — как сообщил мне. Я был уверен, что мне придется искать их обоих, и тут раздался крик. Это был голос Фила. Он меня звал. Я побежал туда. И нашел тело Марека.
Агния сидела ни жива ни мертва.
— Где… это случилось?
— У реки. Он лежал у самого берега. Чуть-чуть не дошел до входа в подземелье. Сначала я думал, что он всего лишь потерял сознание. Потом заметил…
— Что?
— Он был холодным. Слишком холодным для того, кто еще несколько минут назад был жив и здоров. Он был как… ну, как если бы труп несколько часов пролежал зимой на снегу. Совсем окоченел. Фил, кстати, не поверил, что он мертв. Он… ты знаешь, что он интересуется… то есть интересовался искусством мумификации древних кайтаррцев. Он был убежден, что мертвых при определенных условиях можно вернуть к жизни. Не знаю, зачем, но он таскал с собой такую… смесь. И первым делом намазал Мару все… ну, выходные отверстия этой мазью. Даже… ну… там, внизу.
— Зачем? — Агния представила, как Фил Годвин ползает на коленях вокруг тела ее мужа и покрывает его мазью, и ее замутило от отвращения. Впервые она подумала об убитом без жалости, а с каким-то странным мстительным чувством: «Так ему и надо!»
— Он говорил, что это поможет запечатать душу внутри тела и не дать ей его покинуть. Дескать, есть шанс оживить Мара, и если ему дать возможность провести эксперимент, довести исследования до конца, то…
— Почему ты мне раньше этого не рассказывал?
— Ты была не в том состоянии, чтобы с тобой можно было беседовать. Кроме того, я так и не узнал, что стало причиной смерти Мара. Не может молодой, здоровый, полный сил человек просто так упасть и умереть! Отравление было исключено. Как и смертельная рана. На теле не было ни одной лишней царапины. Его не ударили по голове, не зарезали, не задушили. Такое впечатление, что у него просто-напросто остановилось сердце. Или, что наиболее вероятно, ему приказали умереть. И тело выполнило приказ.
