Вставай, Россия! Десант из будущего - Орлов Борис Львович (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Олег разводит руками, всем своим видом показывая, что, мол, «против лома нет приема». А ведь это хреново! Тяжелая артиллерия в лице наследника престола покидает поле еще не начавшегося боя. Таругин пропускает Победоносцева вперед, и уже за его спиной со скорбно-шутовской гримасой «делает нам ручкой». Внезапно его рука сжимается в кулак. «Рот Фронт!» В смысле: «Держитесь, парни!» Блин, попробуем…

После ухода Николая свет Александровича, самодержец всероссийский долго молчит, разглядывая Димку, точно некий курьез. Мы тоже молчим. Пауза затягивается…

— Ну, нижегородец, ухарь-купец, — голос императора не предвещает ничего хорошего, — рассказывай: что ж ты такого великого сделал, что за тебя великие князья и цесаревич хлопочут?

Политов кратко излагает свою биографию. Эдакое резюме. Внимания ни чем не заостряет, своих заслуг не выпячивает, но все вместе звучит весьма и весьма солидно.

— Обратите внимание, ваше императорское величество, — вставляю я, — Рукавишников разработал и осуществил программу скоростного кораблестроения, пусть и речного. Используя его методы и технологии, можно значительно повысить темы строительства боевых кораблей…

Александр делает рукой в мою сторону жест, который не допускает двойного толкования. «Заткнись!» Затем он поворачивается к Рукавишникову:

— Значит, нижегородец, ты пока только пару волжских пароходов слепил? И теперь полагаешь, что можешь для державы нашей броненосцы и крейсера строить? А не слишком ли ты дерзок, купчина?

Вот так! Похоже, что дальше разговор продолжать бессмысленно. Интересно, а ведь император ведет себя так, словно уже заранее всё для себя решил. А почему? Ведь еще несколько дней назад Александр вроде был не то, что не против, но как-то безразличен к идее назначения Димыча на должность управляющего казенными верфями. Николай-Таругин его здорово накачал. Кто ж это тебя переубедил, царь-батюшка?

Александр меж тем продолжает:

— Не знаю, чем ты цесаревича прельстил, но вот об этом субъекте, — взмах рукой в направлении меня, — меня просветили!

И уже в мою сторону:

— Ты что ж творишь, Alexis? Ну, собутыльник он твой, ну, дела какие-то вместе крутите! Но верфи-то казенные, какому-то купчишке нижегородскому, корабелу макарьевскому? Вы с Павлом руки на этом нагреть решили?!

Та-ак. В таком состоянии я ему ничего не докажу и не объясню. Как бы еще сейчас Димычу не перелетело вот так, за здорово живешь. Да еще и по самое по не могу…

Император тем временем продолжает рычать:

— Так что ступай и протеже своего забирай. Нечего тебе тут делать!

Вот и все. Приехали. Интересно, сможет наш бравый цесаревич исправить это? Ну, «племянничек», готовься! Завтра же начнем подготовку ко второй части «марлезонского балета»!

Рассказывает Олег Таругин (Цесаревич Николай)

На следующий день Димыч врывается ко мне со словами:

— Слюшай, Гиви Иванович! Совсэм тэбя этот ГАИ не уважает! И машину отобрал, и права…

Цитата из «Мимино», сказанная в этом времени и в этом месте, да еще и с «кавказским» акцентом, производит на меня оглушающее впечатление — я начинаю ржать, как сумасшедший.

— Епрст, Димыч, ты что там, перетрудился на ниве развития отечественной промышленности? Какое «ГАИ»? Какие «права»? Какая машина?

— То есть как это «какая машина»? — Шутки кончились — в Димкином голосе звучит неподдельная обида. — Три моих «Жигуля» и две «Самары»…

— Какие «Жигули»? — я перестаю смеяться. И заботливо спрашиваю, — Ты как, вообще… себя чувствуешь? Нормально?

Секунду Димка ошарашено молчит, а потом в свою очередь начинает хохотать, да так, что я уже почти окончательно уверяюсь в своем первоначальном диагнозе. Но, отсмеявшись, он сообщает, что привез в Питер пять автомобилей — ровно половину мирового автопарка. Три легковушки, которые он окрестил «Жигулями» и два полуторатонных грузовичка — «Самары». Хм… Я ведь видел зимой в Стальграде автомобили, но названия брендов, видимо, пропустил мимо ушей. Легковушки предназначены в подарок мне, Алексею и Павлу, как Димка и предлагал в январе на общей встрече. А в грузовиках лежат пулеметы и оборудование для их показа. Сегодня утром Димыч решил перегнать автомобили с Николаевского вокзала к Зимнему дворцу. И не выбрал другого маршрута, кроме Невского проспекта. Этим автопробегом мой друг решил добиться максимального рекламного эффекта, но возникли непредвиденные трудности. Во-первых, разогнаться до приемлемой скорости, позволяющей привлечь внимание пребывающей на проспекте публики, так и не удалось — мешали многочисленные конные экипажи. Приходилось тащиться со скоростью 15–20 километров в час. А во-вторых, движение автомобилей попытались остановить не в меру бдительные городовые. Что уж они там себе вообразили — один Бог ведает, но последние двести метров Димыч проехал под аккомпанемент полицейских свистков. А как только машины остановились у дворца, их тут же догнали и начали окружать запыхавшиеся блюстители порядка. Димка еле-еле успел сбежать ко мне за подмогой.

Ровно через двенадцать минут мы вызволяем из рук бдительных городовых автомобили и участников автопробега Николаевский вокзал — Зимний дворец. Полицейские, смущенные появлением цесаревича в сопровождении невесты, дюжины офицеров гвардии и конвоя из атаманцев, путано объясняют, что они, узрев экипажи без лошадей, движущиеся в сторону дворца, в простоте душевной представили себе нападение новых террористов-бомбистов и дружно бросились на перехват. К счастью, все разрешается благополучно и, рыкнув на прощание доблестным охранным воинам нечто одобрительно-грозное, я разворачиваюсь к самобеглым коляскам. Нда… тут есть на что посмотреть!

Эти автомобили чисто внешне весьма значительно отличаются от тех, что я видел на заводском полигоне. Там, по сути, были рамы с шасси и двигателем, без всякого намека на удобства. Два брезентовых сиденья, да тент из парусины, натянутый на каркас из стальных труб. А здесь…

Дизайн кузова легковушек действительно немного напоминают «Уазик» с цельнометаллической крышей. Хотя есть в нем что-то и от «Крузака» и от «Геленвагена». Этакий здоровенный драндулет, размером с небольшой сарай. В общем и целом машины производят весьма внушительное впечатление. Цвет, как и обещано, черный. Кузовные детали безупречно подогнаны друг к другу. Ручки дверей изящно выгнуты. Большие лобовые стекла сверкают на весеннем солнышке. На капотах красуются фигурки «бегущих» оленей. Прямо как на 21-й «Волге». И, похоже, что Димыч решил не мелочиться — фигурки серебряные. На решетках радиатора (посеребренных) большие (опять-таки серебряные) шильдики с выполненной изящным рондо надписью «Жигули». На передних дверцах, сияя огромными (в половину ладони) накладными буквами (догадайтесь с трех раз, из какого металла!) красуется выполненная «полууставом» надпись «Заводъ братьев Рукавишниковых». Вот так! Знай наших! Если мы с Алексеем и Павлом начнем рассекать в этих экипажах по городу (а мы начнем — куда денемся!), у Димыча просто отбою не будет от заказчиков. А, поскольку, изделия эти эксклюзивные, то цены на них можно драть любые!

Диски колес стальные, штампованные, но прикрыты вычурными декоративными колпаками, имитирующими спицы. Естественно, что и колпаки покрыты все тем же благородным металлом. Широкие покрышки, естественно, пневматические, с ярко выраженными грунтозацепами. Вариант «офф роад»? Ну-ну… Хотя зимой на полигоне мы на таких же шинах довольно бодро рассекали по неглубокому снегу.

Я открываю дверцу и заглядываю в салон. Здесь царство кожи и полированного дерева. Сиденья далеки от эргономических — с прямыми, как у стульев спинками, но зато обтянуты мягкой лайкой. [71] Причем, я замечаю, что общий стиль салона отличается от лимузинного. Никакого отдельного отсека для пассажиров, никаких перегородок. Расчет на то, что владелец сам будет сидеть за рулем? Мимо меня пытается протиснуться любопытное личико Моретты.