Костяные часы - Митчелл Дэвид (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Пенхалигон слышит, как его сияющее будущее разбивается вдребезги, словно бутылки в контейнере для сбора стеклотары, сброшенном с крыши многоэтажной парковки.
– Охренеть…
– Вообще-то, выход есть… нет, это вряд ли.
– Слушай, я сейчас на все готов. Абсолютно на все.
– Нет, забудь. Глупости все это. Я знаю, что ты на это скажешь.
– Да ладно, Хьюго, колись.
Чтобы убедить человека, не надо его насильно принуждать; лучше показать ему волшебную дверцу и обставить все так, чтобы ему непременно захотелось ее открыть.
– У тебя же есть старый спортивный автомобиль. «Альфа-ромео», кажется?
– Нет, винтажный «астон-мартин-кода», шестьдесят девятого года выпуска. Но… продать его?
– Немыслимо, я понимаю. Лучше просто пади к ногам матери, Джонни.
– Это же… понимаешь, это папина машина. Он мне ее завещал. Я ее обожаю. И потом, как я объясню, куда она делась?
– Что-нибудь придумаешь, Джонни, у тебя это хорошо получается. Скажешь, что лучше реализовать активы и вложить деньги в какие-нибудь офшорные бонды, чем рассекать по Девону и Корнуоллу на спортивном автомобиле, пусть и доставшемся в наследство от отца. Кстати, я вот вспомнил, у нас в Ричмонде есть вполне приличный дилер, который специализируется на винтажных автомобилях. Человек надежный и неболтливый. Я мог бы заглянуть к нему, пока он не закрылся на Рождество, и узнать, о какой сумме идет речь.
Судорожный вздох с отмороженного пальца на стопе Англии.
– Ну, нет так нет, – говорю я. – Прости, Джонни, но я не могу…
– Нет, я согласен. Сходи поговори с дилером.
– А ты не хочешь объяснить Жабу, что происходит…
– Может, ты ему позвонишь? А то я… нет, я не…
– Ладно, я все устрою. Друзья познаются в беде.
По памяти набираю номер Жаба. После первого же гудка включается автоответчик; я торопливо говорю: «Пират продает. Я уезжаю в Альпы после Дня подарков, так что увидимся в Кембридже в январе. Счастливого Рождества». Кладу трубку и окидываю рассеянным взором сделанные на заказ книжные шкафы, телевизор, отцовский бар с напитками, мамины светильники выдувного стекла, старинную карту Ричмонда-на-Темзе, фотографии Брайана, Элис, Алекса, Хьюго и Найджела Лэмов в разном возрасте и на разных стадиях развития. Разговоры родных доносятся до меня, как призрачные голоса из какой-то фантастической переговорной трубки для связи с иным миром.
– Ну что, Хьюго, все в порядке? – В дверь заглядывает отец. – С возвращением.
– Привет, пап. Это Джонни звонил, мой приятель из Хамбера. Справлялся насчет списка литературы по экономике на следующий триместр.
– Похвальная организованность. Ох, я совсем забыл, у меня в багажнике бутылка коньяка, схожу заберу…
– Не надо, пап! Там жуткий холод, ты и так простужен. Вон моя куртка на вешалке, я мигом.
– Мы встречаемся снова, – произносит кто-то, когда я захлопываю багажник отцовского «БМВ». – Средь зимы суровой, так сказать.
Я едва не роняю бутылку. Неизвестный кутается в анорак; в свете уличного фонаря капюшон отбрасывает тень, полностью скрывая лицо. Он стоит в нескольких шагах от тротуара, на нашей подъездной дорожке.
– Я могу вам помочь? – спрашиваю я невольно дрогнувшим голосом.
– Именно это нам и хотелось бы знать. – Он скидывает капюшон, и, как только я узнаю йети-попрошайку с Пиккадилли-Серкус, бутылка выскальзывает у меня из пальцев и глухо шлепается мне на ногу.
– Вы? Я… – говорю я, и дыхание повисает белым облачком.
– Похоже на то, – говорит он.
Я сипло спрашиваю:
– Зачем… вы меня преследуете?
Он разглядывает дом моих родителей, будто собирается его купить. Не вынимает рук из карманов. Там есть место для ножа.
– У меня нет для вас денег, если вы за этим…
– Я здесь не ради банкнот, Хьюго.
Я задумываюсь: я совершенно точно не говорил ему, как меня зовут! Да и с какой стати мне ему было представляться?
– Откуда вам известно мое имя?
– Оно известно нам уже не первый год. – Вульгарные интонации и простонародная манера произношения исчезают без следа, дикция становится абсолютно безупречной.
Я вглядываюсь в его лицо. Может, это мой бывший одноклассник?
– Кто вы?
Йети скребет грязную башку: на нем перчатки с обрезанными кончиками пальцев.
– Если вас интересует хозяин этого тела, то он – ничего не значащий тип, вырос в окрестностях Глостера, у него вши, героиновая зависимость и активный вирус иммунодефицита. Если же вам интересно, с кем именно вы беседуете, то ответ будет несколько иным: я – Иммакюле Константен. Мы с вами недавно обсуждали природу власти. Вы меня помните, я знаю.
Я отступаю на шаг; выхлопная труба отцовского «БМВ» упирается мне в икру. Йети с Пиккадилли-Серкус вряд ли выговорил бы «Иммакюле Константен».
– Это розыгрыш. Она вас подучила, объяснила, что нужно говорить, но откуда…
– Откуда ей знать, кому из бездомных попрошаек вы сегодня подадите милостыню? Это же невозможно. И откуда ей знать о Маркусе Анидре? Мыслите шире. Раздвиньте границы возможного.
На соседней улице завывает автомобильная сигнализация.
– Вы из секретной службы. Вы оба… связаны с…
– Правительственным заговором? Ну, я полагаю, это действительно несколько шире, но каковы пределы паранойи? Может, Брайан и Элис Лэм тоже агенты секретных служб? Может, к этому причастны Марианджела и сестра Первис? А может, бригадный генерал Филби вовсе не утратил разум? Паранойя – вещь поистине всепоглощающая.
Все это происходит на самом деле. На корке снега – следы йети. От него тянет гнилостным запахом рвоты и перегара. Морозный воздух щиплет губы. Нет, таких галлюцинаций попросту не бывает.
– Что вам нужно?
– Прорастить семя.
Мы в упор смотрим друг на друга. От него пахнет прогорклым печеньем.
– Послушайте, – говорю я, – я не понимаю, что здесь происходит, и зачем она вас ко мне послала, и почему вы утверждаете, что вы – это она… Но вам нужно довести до сведения мисс Константен, что она совершила ошибку.
– Какого рода ошибку я совершила? Уточните, пожалуйста.
– Ну все, с меня хватит. Я вовсе не тот, кем вы меня считаете. И я хочу одного: спокойно встретить Рождество и спокойно жить да…
– Мы слишком хорошо вас знаем, Хьюго Лэм. Мы знаем вас гораздо лучше, чем вы сами себя знаете. – Йети удовлетворенно фыркает себе под нос, поворачивается и уходит прочь по нашей подъездной дорожке, бросив на прощание: – Счастливого Рождества.
29 декабря
Альпы тут, Альпы там, тут Альпы, там Альпы, всюду, всюду Альпы-Альпы. Изломанные, зубчатые, бело-голубые, бело-сиреневые, бело-белые, изрезанные выступами скал, опушенные заснеженными лесами… Я частый гость в шале Четвинд-Питтов и теперь знаю все названия окрестных гор: вот клык Гран-Дан-де-Вейзиви; по ту сторону долины – Сассенер, Ла-Пуант-дю-Сате и Пуант-де-Брикола; а за спиной закрывает полнеба Паланш-де-ла-Кретта. Вдыхаю полной грудью морозный воздух и вымарываю из окружающего пейзажа все признаки современности. Самолет в лучах заходящего солнца – долой. Огни Ла-Фонтен-Сент-Аньес в шестистах метрах ниже – выключить. Шале, колокольню, дома с островерхими крышами, похожие на деревянный макет деревушки, игрушку моего детства, – стереть. Приземистое здание лыжной станции Шемей, отвратительную бетонную блямбу в стиле семидесятых, кофейню с грабительскими ценами и круг смотровой площадки, где стоим мы, четверо студентов Хамбер-колледжа, – снести. Вагончики фуникулера, доставляющие нас, лыжников, на склоны, и кресельные подъемники канатной дороги к вершине Паланш-де-ла-Кретта – ффух! – сдуть порывом ветра. Сорок, пятьдесят или шестьдесят лыжников, скользящих по пологой синей трассе или чуть дальше, по более крутой и опасной черной. Лыжники? Какие еще лыжники? Я никаких лыжников не вижу. Руфус Четвинд-Питт, Олли Куинн и Доминик Фицсиммонс, приятно было пообщаться, а теперь пора и честь знать. Ну, типа того. Вот так-то лучше. Теперь здесь настоящее средневековье. Интересно, а деревушка Ла-Фонтен-Сент-Аньес тогда уже существовала? Гм, а вот эта худышка в мятно-зеленом лыжном костюме, там, у перил, курильщица, как все француженки – похоже, курение у них входит в школьную программу, – вот она пусть остается. В конце концов, каждому Адаму нужна Ева.
