Black Sabbath:история группы - Макайвер Джоэл (электронная книга .TXT) 📗
Позднее Уорд вспоминал: «Я понял, что перешел черту, еще когда мы записывали „Heaven And Hell". Никак не мог перестать пить, временами просто до нелепости доходило. Я даже не помню, как мы сделали этот альбом, тогда я был совершенно не в себе. Я слушаю пластинку и понимаю, что за барабанами на ней - я, но ничего не помню… Смутно припоминаю только то, что Тони вроде бы помогал мне. В процессе создания того альбома он был удивительно дружелюбен. Куда бы я ни собрался, он старался сопровождать меня, это все, что я помню».
Сейчас Билл понимает, что именно заставило его так усердно искать забвения в компании бутылки: «У меня тогда вообще были тяжелые времена. Сильнее всего я страдал из-за смерти матери. И потом, рядом не было Оззи. Я очень по нему скучал, хотя не отдавал себе в этом отчета. Он был моим лучшим другом. Мы с Озом были как братья - мы ведь слеплены из одного теста».
Многие считают, что уход Билла из «Sabbath» был связан с осознанием того, что ему нужно разобраться в себе. Одкако есть основания полагать, что все было с точностью до наоборот. По собственным словам барабанщика, «я покинул ребят в туре „Heaven And Hell" по одной причине: дурные привычки так сильно меня затянули, что я хотел от жизни только одного - забалдеть. Я не понимал, что происходит; черт, да я тогда конкретно двинулся. Бухло стало самой важной вещью в моей жизни, затмив детей, жену и даже меня самого. В восьмидесятом я резво катился по наклонной». Как и большинство людей, Билл совершенно не мог ограничить свою страсть к алкоголю. Он объяснял: «Есть такое понятие, как сильно пьющие люди: ну, ты в курсе, это когда человек много пьет, но не становится алкоголиком. Он просто пьет помногу, и создается впечатление, что он алкоголик. По идее, алкоголику нужно пить постоянно, и здесь есть два варианта. Тот, кого мы называем запойным алкашом, может какое-то время не пить, но уж если начал, то пьет непрерывно, час за часом. И есть горький пьяница, который выпивает каждый божий день. Алкоголик ставит спиртное превыше всех и вся, в то время как сильно пьющий может однажды сказать себе: „Знаешь что, парень? А пошло оно к черту, я не буду пить следующие две недели". Пьяница принимает это решение, в то время как алкоголик не может так поступить».
«Моя зависимость, - добавил он, - достигла той точки, которой рано или поздно достигают все дурные привычки: того момента, когда она стала для меня важнее, чем все остальное в жизни. Важнее меня, моей тогдашней жены, детей, ответственности, важнее, чем „Black Sabbath", важнее всего. Она стала управлять мной… И случилось вот что: мы с женой вернулись в Южную Калифорнию, где я около года провалялся, не вставая с кровати. Все, что я делал, - это пил, принимал наркотики и спал. Я почти ни с кем не общался, только лежал в постели, пока со времени „Heaven And Hell" не прошел ровно год. В общем, отгородился ото всех… Я смирился со своим горем, вот что произошло, смирился со всеми проблемами. Тогда я этого не понимал, но теперь я могу оглянуться назад и признать: да, я просто смирился со всем этим… Но тогда я этого не сделал. Я даже не мог понять, что моя болезнь прогрессирует и что если ничего не изменить, то рано или поздно она убьет меня. Я не думал о завтрашнем дне, потому что мне было совершенно не до этого. Это было плохо, но дальше стало еще хуже».
Заменой Уорду явился бывший ударник группы «Axis» Винни Эписи, чья безупречная техничность к концу карьеры принесла ему определенную известность и весьма немаленькое состояние. Будучи в то время еще никому толком не известным, Эписи (чей старший брат Кармин тоже является известным рок-ударником, игравшим в группе «Vanilla Fudge» и проекте «Beck, Bogert & Appice») доиграл оставшиеся концерты так ярко, как Уорд, увы, тогда просто не способен был играть.
Винни вспоминает, что даже при первых встречах с Биллом он чувствовал, как тот привязан к алкоголю: «Как-то, в начале восьмидесятых, я встретил Билла - а он тогда жутко пил - в клубе „Rainbow". Так вот, мне пришлось сматываться через черный ход: когда я подошел к нему, чтобы представиться, он заорал [изображает пьяный рык]: „Винни! Хей!" - и потянул ко мне свои ручищи. Он был так пьян, причем не „по-хорошему", а как настоящий буйный алкаш, что я сразу прикинул: „Похоже, пора отсюда убираться… выход вроде слева!"».
Как именно случилось, что Винни взяли в «Sabbath»? «О, это забавная история, - смеется он. - Незадолго до того, как они мне позвонили, со мной связалась Шэрон Арден. Она сказала, что Оззи набирает новую группу, и предложила мне стать ее участником. Они слышали, как я выступал с Риком Дерринджером и „Axis", - к тому времени я записал с Риком три альбома, а на пластинке „Axis" ударные вообще вышли супер, поэтому они и решили, что я гожусь для проекта Оззи. Мне был двадцать один год, и я думал: „Охренеть - сам Оззи!"».
Эписи с улыбкой вспоминает, каким он был наивным: «До этого я ни разу не был в Европе, к тому же я имел неосторожность спросить брата, Кармина, не кажется ли ему, что Оззи - псих. Кармин когда-то с ним тусовался, и он сказал мне, что Оззи точно ненормальный. Настоящий буян. Поэтому я и отказался. Я был еще ребенком, толком ничего не понимал. Я думал: „Он же настоящий психопат, совершенно безбашенный чувак, а я ко всему прочему еще ни разу не ездил в Европу, где это вообще?" - и все такое.
Так вот, в тот раз я отказался, а затем, три месяца спустя, как только мы с Кармином вернулись с чикагского фестиваля „Ludwig Drum Convention", моя жена Жюстина сообщила, что мне звонил тур-менеджер „Black Sabbath" и предлагал встретиться с музыкантами. Я приехал к ним в отель, встретился с Полом Кларком, который тогда был их менеджером, а тут подошел и Тони. Он слышал альбом „Axis", и ему очень понравилась моя работа, поэтому он предложил пройти прослушивание. Я согласился, а на следующий день пришел к ним в „SIR Studios", которая находится на бульваре Сансет в Голливуде, и здорово с ними поиграл. Тогда они мне и сказали, что у Билла были проблемы и он покинул группу».
Были ли Айомми со товарищи в курсе того, что еще недавно Винни приглашали примкнуть к Оззи? «Нет, не думаю, что они знали, что меня звали к Оззи… Им понравилось, как я играю, и они пошли в бар, а после возвращения объявили, что я принят!»
Как только новый ударник присоединился к остальным участникам, на него сразу же свалилась куча работы: «Теперь мне нужно было выучить все их песни, причем на репетиции у меня оставалось всего четыре дня: на пятый уже был запланирован большой стадионный концерт на Гавайях. В первый день на репетициях мне помогали Джефф Николе и Ронни, а Гизер с Тони и кое-кто из персонала в это время пошли в паб, прикинь? То же самое повторилось на следующий день - они будто решили репетировать в аиле „а давайте-ка сначала чуть-чуть поиграем, а потом - в бар!" Но мне нужно было выучить эти песни, чувак! Поэтому я вкалывал с Джеффом и Ронни, а в результате все вышло так, что даже в эти четыре дня мы будто бы и не репетировали».
Вскоре участники «Sabbath» поднимались по трапу самолета, готовые выступить или отменить в случае чего концерт. Эписи, не переставая, учил репертуар: «И вот мы летим на Гавайи - я слушаю песни на своем плеере, а в следующий миг мы выступаем на стадионе перед двадцатью тысячами слушателей. К счастью, я умею подстраиваться под музыку, к тому же я подготовил на каждую песню схемы типа „куплет, припев, куплет", ноты с расставленными акцентами и все прочее. Это сильно выручало меня до середины выступления, но потом вдруг пошел дождь и смыл все чернила! Я ничего не мог прочесть, поэтому пришлось импровизировать».
Но все прошло гладко, хотя позже Эписи окольными путями узнал, что Тони остался не очень доволен: «Потом я узнал от Ронни, что Тони очень сильно нервничал, потому что тогда они впервые играли не с Биллом, а с кем-то другим. Тони и Гизер очень… замкнутые, понимаешь, о чем я? Если они кого-то не очень хорошо знают, то ведут себя с ним слегка заносчиво. Тем не менее они подошли и похвалили меня: „Очень, очень неплохо!" - и все в таком духе. Это далось им нелегко!»
