Принцесса маори - Вальден Лора (первая книга .TXT) 📗
Люси пропустила ее ответ мимо ушей. Сегодня она не хотела ругаться с сестрой. Они постоянно это делали с тех пор, как в 1875 году вновь встретились в ее доме. С того времени сестры никогда не приходили к единому мнению и каждая стремительно меняла свою точку зрения.
Харакеке считала, что имеет право не распространяться о том, как выздоравливают больные. Она не придерживалась врачебной этики, полагая, что не обязана хранить молчание о болезни пациента, как это делают доктора-пакеха. Она никогда никому не рассказывала, как избавила Люси от ломоты в костях. Главное, что ее старания увенчались успехом.
По возмущенным стенаниям Люси нетрудно было догадаться, что у нее на этот счет было иное мнение. «Наверное, она не сдастся, пока я ей все не опишу в деталях», — подумала Харакеке.
— Ты все не можешь успокоиться? — вздохнула тетушка Ха и выпустила дым прямо в сторону Люси, так что ту обволокло серое облако.
Люси поморщилась, а Харакеке пристально посмотрела ей в глаза. Сколько лет понадобилось, чтобы она отвыкла называть ее Ахоранги! Но Харакеке когда-то пообещала, что будет называть ее, как и все остальные, хотя Люси — это имя пакеха. Харакеке и сегодня страшно было подумать, как можно было отказаться от имени маори. Она задавалась вопросом, что бы на это сказал их отец, старый вождь. И, вспоминая правителя своего племени, задумывалась о том, как мог бесследно исчезнуть такой видный мужчина, если только его не убили? Иногда у Харакеке появлялась мысль, что сестра на самом деле больше знает об исчезновении Канахау, чем показывает… Как охотно она когда-то предоставила убежище человеку, которого считали убийцей отца!
— Ну, не томи меня! Твое молчание сродни ужасной пытке! — громко возмущалась Люси, глядя на молчащую Харакеке.
— Ладно. В общем, Ева потеряла много крови. Она работала, игнорируя рану на голове. Я ей наложила свежую повязку и строго-настрого велела не вставать с постели.
— Боюсь, она не станет слушать.
— Станет, потому что рядом с ней Хариата. Точно так, как у нас с тобой. Здравомыслящая должна следить за буйной!
— Ты же в наших отношениях не отводишь себе роль созерцательницы? — рассмеялась Люси.
— Как я могу?! — улыбнулась Харакеке, но потом снова посерьезнела. — Раны Евы — царапины по сравнению с травмами Береники. Но твоя очаровательная внучка уже пришла в сознание и снова стала сама собой…
— Что это значит?
— Увидев меня, она заорала: «Убирайся прочь, старая ведьма! Мне нужен доктор!» Девчонка и потом продолжала кричать, но Ева ее успокоила. Она заверила Беренику, что доктор Томас мертв…
— Береника так увлечена его сыном! Понимаешь, у меня никогда не было особых отношений с внучкой. И все же я хочу, чтобы она снова выздоровела. Она же поправится, правда?
Харакеке успокаивающе взяла Люси за запястье.
— Да, я абсолютно уверена, что она выздоровеет, но тут есть еще кое-что… — Харакеке тяжело вздохнула, прежде чем продолжить: — На ее бедрах синяки, которые не могли оставить падающие камни. Такие, словно кто-то ее крепко держал…
— Ты считаешь, что кто-то пытался ее…
— Да, могу предположить, даже подозреваю, кто это был. И что этот кто-то, видимо, погиб под обрушившейся крышей, а Беренике удалось выбежать оттуда…
— Ты считаешь, что это был доктор? — спросила Люси. Вид у нее был ошеломленный.
— О чем ты думаешь? Ты выглядишь так, словно увидела привидение.
— Об обвалившейся крыше, — механически ответила Люси. Она немного отклонилась от темы. Ее занимал лишь один вопрос: не откроются ли в связи с обрушением крыши и другие жизненные подробности?
— Тебе совершенно не стоит беспокоиться об обвалившейся крыше, — мягко произнесла Харакеке. — Пожилые мужчины, которых ты приняла у себя в доме, хотели отблагодарить тебя и уже принялись растаскивать обломки. Они обещали, что все сами отстроят заново…
— Ни в коем случае! — закричала Люси. — Я не хочу, чтобы чужие люди копались в обломках нашего подсобного помещения. Под ними лежат все мои воспоминания. Я не хочу, чтобы они брали в руки мои личные вещи. Они не должны ничего предпринимать! Позже я сама об этом позабочусь! Или мы просто все оставим как есть. В память об этом ужасном дне… — Голос Люси сорвался от волнения.
Харакеке только хотела что-то ответить, как к ним на террасу вышла Ева.
— Что тут за крик? — удивленно спросила она.
— У Люси спроси. Я ей как раз говорила о важном, но она думает только о своей кладовке. Ей, видите ли, не понравилось, что пожилые мужчины, которые разместились в саду, хотят помочь убрать обломки. Люси требует, чтобы они прекратили немедленно. Как это понимать? А ты… ты должна находиться в постели! Понятно?
Ева украдкой взглянула на Люси. Как она понимала пожилую даму! Что, если мужчины найдут там не только старые памятные вещи? Она заговорщически кивнула Люси.
— Я сейчас же пойду к ним. Есть еще кое-что… — Ева запнулась.
Она покинула кровать только для того, чтобы как можно деликатнее сообщить Люси, что ее дочь Джоанна умерла. Но до этого нужно было успеть еще кое-что сделать. Ева должна была остановить постояльцев, чтобы те не разбирали развалины.
— Я скоро вернусь!
Харакеке беспомощно взглянула на Люси.
— Ну скажи, что на тебя нашло? Я пыталась тебе объяснить, что твой зять, возможно, пытался посягнуть на честь внучки, а тебя больше заботит эта проклятая гора обломков.
Люси отвернулась. Она не могла вытерпеть пронизывающего взгляда Харакеке. Несмотря на ее удивительные способности, сестра ни за что не должна была узнать, о чем думает Люси. Так глубоко не могла заглянуть в чужую душу даже она. Но сейчас Люси больше всего на свете жалела о том, что никогда прежде не рассказывала Харакеке о смерти отца. А теперь было уже слишком поздно. Это было не самое лучшее время, чтобы открыть правду, которую Люси хранила столько лет. Нет, правду сначала должен узнать Адриан!.. Люси вздрогнула.
— А где Адриан? Знает кто-нибудь, где Адриан? — озабоченно воскликнула она.
— Он поехал в Хейстингс, чтобы купить мне шляпку, — ответила Ева, которая только что вернулась на террасу и услышала вопрос Люси.
Девушка ненадолго задумалась, стоит ли говорить бабушке, что они поженились этим утром. Однако момент показался ей неподходящим.
— Тогда я спокойна. Мальчик в безопасности, — с облегчением ответила Люси. Ее взгляд вновь скользнул по Харакеке, которая с удивлением наблюдала за Люси.
— Как дела у Береники? — спросила она.
— Она спит. Хариата рядом с ней, — быстро ответила Ева, раздумывая, как лучше сообщить печальную новость. А теперь еще этот случай с Береникой и доктором. Стоило ли рассказывать об этом пожилым дамам? Вдруг это нанесет душевную рану и без того вспыльчивой Беренике?
— До землетрясения случилось кое-что плохое, — тихо заговорила Ева после паузы. Она опустила голову и уставилась на свои босые ноги. — Когда я пришла домой, Береника уже лежала в комнате. Мы позаботились о ней. Но тут она вдруг очнулась… И стала уверять, что доктор Томас пытался ее изнасиловать… — Ева подняла голову. Она опасалась, что обе маори будут шокированы этим известием, но Харакеке лишь ответила:
— Я видела синяки у нее на бедрах. Все сходится.
— И что только скажет Джоанна, когда узнает о поведении этого пропойцы? — вздохнула Люси.
Ева глубоко вздохнула, прежде чем выложить всю правду.
— Люси! Мне нужно кое-что рассказать тебе. В городе много погибших. Я сопровождала врача, помогала ему в работе, и среди раненых была женщина, которую я не сразу узнала… — Ева запнулась, на глазах появились слезы.
— Джоанна погибла, да? — Голос Люси звучал до странности сдержанно.
— Да, она умерла у меня на руках, — пробормотала Ева, все еще стараясь не расплакаться.
Люси опустилась в плетеное кресло и закрыла лицо руками.
Ева взглянула на Харакеке, но не увидела никаких эмоций у нее на лице. Ни печали, ни ужаса.
— Мне очень жаль, что я… что ты… что ты потеряла дочь, — произнесла Ева. Вспомнив последние слова Джоанны, она продолжила: — Она лежала у меня на руках, когда умирала. Она просила, чтобы ты простила ее. И добавила, что ты была права, а она оказалась тогда виноватой… Но она не хотела этого… Это ее слова, чтобы они ни значили.
