И весь ее джаз… - Гольман Иосиф Абрамович (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Вдруг подошел вахтенный матрос с двумя товарищами. Лица – знакомые, они были в круизе, однако Ефим их лично не знал, это были друзья друзей, тоже распространенная категория на его мероприятиях.
– Так мы купим картины? – спросил один. – Фотки женам послали, все понравилось.
– А что вы хотели? – едва сдержал радость Береславский.
– Мне «Сирень» старшего Шевцова. И два его пейзажа.
Ефим глянул в прайс; покупатель, не торгуясь, отсчитал деньги. Наталья запаковала работы, и он с ними ушел.
Второй молча стоял, ожидая, пока закончат с первым.
– Я хочу приобрести «Спасителя» и «Дождливый город», – наконец, сказал он.
Теоретически Ефим Аркадьевич должен был ощутить прилив бесконечного бизнесменского счастья. Однако ощутил острый приступ почти бесконечного общечеловеческого жмотства.
– Они очень дорогие, – ответил он потенциальному покупателю.
– Вы сомневаетесь в моей платежеспособности? – улыбнулся тот.
– Нет, – вынужден был сдать назад Береславский.
– Тогда в чем дело? Вы же назвали цену этому товарищу, который возмущался насчет лица.
– Я назвал сильно завышенную цену, – сказал профессор.
– Но я с вами не торгуюсь, – снова улыбнулся покупатель.
– Не жмотись, – сказала Наталья, разрядив обстановку. Всем и так все было понятно.
В итоге и «Дождливый город», и «Спаситель» поменяли хозяина. Ефим честно отказался от пятикратного увеличения цены, взяв деньги по прайсу. Покупателю было без разницы. Он хотел эти работы, и он получил их.
– Понимаете, я ведь «Дождливый город» почти спас, – попытался хоть как-то объяснить свое поведение галерист.
– Это как же? – заинтересовался нынешний обладатель картины.
– Художник собирался ее уничтожить. Он счел, что выпустил наружу бесов.
– Вовсе нет, – не согласился тот. – Да, картина печальная. Но ведь и жизнь не всегда веселая. Разве что у кретинов.
Картины были упакованы и уехали в большом черном «мерсе» серии GL – суперленивый Ефим помогал их относить. Наталья не удивилась поведению супруга – этот жмот делал все, чтоб подольше не выпускать дорогие сердцу картины из рук.
Береславская, понимая деликатность момента, перетаскала остальные работы и мольберты сама, вместе с Наргиз и примкнувшим к ним Соколовым.
Ефим поделился с Вась Васичем частью денег – скидки на еду и круизы это подразумевали, – после чего пошел к машине.
Грустный и недовольный жизнью.
Наталья посмотрела на благоверного и решила ломать ситуацию. В итоге на двух машинах, прихватив Наргиз, отправились в круглосуточно работающую «Шоколадницу». Сахар Береславскому полезен не был, но жена разумно рассудила, что пусть лучше переест, чем расклеится душевно.
«Спасителя», честно говоря, и ей было жалко.
После двух больших чашек какао, сопровождаемых пирожным «Эстерхазе» и блинчиками с вишневым вареньем, Ефим довольно отвалился на спинку кресла.
Еще через тридцать минут они были дома.
Нелегкий – длинный и плотно заполненный – денек наконец завершился.
17. Москва. Сокольники. У Краснова есть проблемы. У Булатова – нет
Я даже не представлял, как мне будет без нее плохо.
Есть не хотелось, вообще ничего не хотелось.
Может, лишь нажраться, как это всегда в тоске делал раньше. Или, еще надежнее, найти травки. Но даже если б мне сейчас налили стакан или свернули косяк, я б отказался. Потому что еще не все сделал для Наргиз. А значит – пока ничего не могу делать для себя.
Утром договорился с Амиром о встрече. Он снова прилетел в Москву. Наверное, разводиться с Полеем. Но, поскольку разводиться всегда выгоднее с мертвым партнером – сначала назначил встречу со мной. Место указал странноватое: в Сокольниках, прямо в парке. Указал точные координаты по GPS. Наверное, сам в тот момент там стоял и нажал на кнопку. Интересно, зачем тратил время, лично изучая местность? Боится меня?
Или сам решил там меня пришить?
Но тогда кто будет разбираться с Полеем?
Нет, вряд ли. Времена, когда Амирчик мог сам решать скользкие вопросы, остались в далеких девяностых. Впрочем, он и тогда не гнушался пользоваться моими услугами.
Поскольку номером «два» в моем списке стоял Полей, то позвонил ему.
Друг детства был груб.
Посоветовал забыть номер телефона.
– Я ведь тебе ничего не должен? – спросил он.
– Ничего, – ответил я. По понятиям оно так и выходило. Я ведь сам оценил каждый год своей первой ходки в десятку баксов. Маловато, конечно, но слово сказано.
И убью я его вовсе не за деньги. И даже не за восемь вычеркнутых лет. А за одну вычеркнутую жизнь.
Полей сказал, что через два дня уедет из Москвы. И хотел бы, чтобы все было сделано в его отсутствие.
Но как я могу грохнуть его в его отсутствие?
Так что сегодня надо рассчитываться с Амирчиком, а назавтра оставлять Лешечку. Я уже придумал, как добиться встречи с Полеем. Скажу, что перед смертью Амир кое-что мне сообщил. Что будет стоить дополнительных денег. Потому что, если Грязный не попросит у Полея денег, тот сразу все просечет. А возможности у него большие.
Загранпаспорта – мой и Наргиз – заказаны у надежного человека. Это вовсе не специалист по фальшивопечатанию. Думаю, он и печатной машины в глаза не видел.
Потому что он – специалист «по заносам». Не таким, что бывают с автомобилями. И не тем, которые – со снегом. А тем, что составляют основу старательно выстроенной вертикали власти. Лично мне эта вертикаль очень по нраву. Да здравствует коррупция, если она позволяет мне и моей любимой начать новую жизнь! И желательно – вдалеке от старой. Чтоб старая не догоняла.
Короче, гражданин занесет деньги нужному человеку из паспортной системы. Только в этом случае загранники будут действительно настоящими, разве что без биометрии. С другой стороны, нужна мне эта биометрия? Да и десять лет использовать паспорта я не собираюсь. Придуманная Береславским схема проста и эффективна. После того, как доберемся до его королевского высочества, мы примем подданство его невеликой державы. И возьмем местные имена. Или, как советует мой партнер-профессор, какие-нибудь англоязычные – их используют на всех континентах. Скажем, я стану мистером Джонатаном Смитом. А Наргиз, соответственно, миссис Анной Смит. Ей нравится это имя – Анна, и я подарю ей его.
Документы тоже будут местные, и – уже во втором «поколении» – подлинные. После чего останется, выучив язык, принять решение о месте окончательной натурализации. Точнее, наоборот. Приняв решение, где жить, учить язык – английский или испанский.
Ясно, что жить придется не в Европе и не в Штатах. Но есть десятки более-менее цивилизованных стран, где прошлое обычных маленьких людей не станут проверять под микроскопом.
Я-то в принципе и нелегалки не боюсь. Привык.
Однако для Наргиз хочу спокойной оседлой жизни. С небольшим домиком, садиком и подстриженной лужайкой. С постоянными улыбчивыми соседями и дружескими ужинами по воскресеньям.
С утра же по воскресеньям я буду ходить в церковь.
Поскольку ничего в своей жизни исправить уже нельзя, можно хотя бы попросить Бога, чтоб он не карал за мои грехи моих близких.
Меня пусть карает, если это необходимо. Но тоже – чуть позже, когда я буду уверен, что Наргиз справится в одиночку.
Ну, вроде пора идти.
Я проверил оружие. Дослал патрон в патронник, чтобы не терять время в бою.
– Куда ты собрался? – Наргиз принесла мне чай из ромашки, следит за моим здоровьем.
– Будешь много спрашивать – отправлю обратно на корабль, – неудачно пошутил я.
Она замолчала.
Наргиз вообще никогда не обижалась и не предъявляла претензий. Она просто освобождала от себя место действия.
– Не обижайся, малышка. – Я обнял ее двумя руками и поцеловал в пахнущую детским мылом и свежестью макушку. Она вздохнула, обнимая меня.
Обычно в такой ситуации она негромко, но радостно смеется.
– Потерпи чуть-чуть, – прошу я ее. – Еще денек-другой – и мы уедем куда-нибудь в глушь. Там будем жить одни.
