Улыбнись, мой ангел - Фритти Барбара (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Взгляд Дженны переместился в центр одеяла, на квадрат белой ткани, символизировавший детский чепчик, затем на знаменитую родинку в виде крыла ангела, – свидетельство чудесного спасения. Неужели Келли знала эту легенду? Неужели она верила, что Бухта Ангелов станет надежным пристанищем для нее и Лекси? Безумная мысль, но ее никак нельзя сбрасывать со счетов, особенно сейчас, когда она сама начинает верить в то, что ее корни – здесь, в этом городе. Более того, она имеет прямое отношение к этому одеялу с его узором из цветных лоскутков, которые есть не что иное, как связующее звено между теми, кто спасся во время того кораблекрушения, и историей, которая еще ждет своего рассказчика.
– С тобой все в порядке, Дженна? – участливо спросила Кара. – Ты как будто о чем-то задумалась.
– Просто я вспомнила историю Бухты Ангелов. Сама я всегда жила в большом городе, где люди не знают даже своих соседей. Для меня так непривычно, что вы все связаны друг с другом и теми, кто жил здесь до вас, и как это воплотилось вот в таком лоскутном одеяле.
Она предпочла промолчать о собственной связи с этим городом. Пока она живет здесь под чужим именем, людям лучше не знать о том, что она внучка Розы Литлтон.
Кара улыбнулась.
– Похоже, Дженна, ты уже прикипела сердцем к нашему городу. Одеяло магически действуют на любого, кто садится его шить. Оно затягивает тебя в свой мир и не отпускает. Так что не удивляйся, если в один прекрасный день ты начнешь шить свое лоскутное одеяло и больше не захочешь бросить это занятие. Оно войдет в твои плоть и кровь.
– Это верно, дорогая, – вступила в разговор сидевшая рядом с Дженной женщина постарше. – Помню, как я приехала в Бухту Ангелов сорок два года назад. Тогда мне было двадцать. До этого я и стежка в своей жизни не сделала, но влюбилась в это дело. – Ее морщинистое лицо озарилось улыбкой. – Я – Долорес Каннингем.
– А еще она влюбилась в Престона Каннингема, – сообщила сидевшая напротив другая пожилая женщина.
– Долорес решила произвести впечатление на мать Престона, сшив лоскутное одеяло. Она упорно трудилась, и в конце концов у нее получилось. Кстати, меня зовут Маргарет Хилл. Друзья называют меня Мэгги.
– Да, так оно и было, – сообщила Дженне Долорес. – Сначала я не понравилась матери Престона. Она решила, что я гордячка из большого города, задумавшая обольстить ее сына. Но я завоевала ее доверие своим одеялом. Убедила ее, что намерена жить здесь и с радостью стану частью их семьи. На следующий день Престон попросил меня стать его женой, и я согласилась.
– Правда, через три года они с ним развелись, – снова вмешалась в разговор Мэгги. – Ты всегда пропускаешь эту подробность, Долорес.
– Верно, но я до сих пор обожаю шить лоскутные одеяла, – усмехнулась Долорес и лукаво посмотрела на Дженну. – Мужчины приходят и уходят, а одеяла остаются. Я так всегда говорю.
Слушая разговор двух пожилых женщин, Дженна подумала о том, что они наверняка знали Розу Литлтон. Интересно, какие отношения у них были с ее бабушкой? Ей ужасно захотелось расспросить их, выведать как можно больше.
Нет, лучше не стоит. Скажи она им, что Роза ее бабушка, как она привлечет к себе излишнее внимание.
И она сосредоточилась на иголке. Наконец ей удалось вставить в нее нитку, и она подняла руку, ощущая себя этаким триумфатором.
– Надеюсь, ты не заставишь меня ею воспользоваться? – спросила она у Кары.
– А ты как думала? Сейчас ты сошьешь вместе переднюю и заднюю стороны одеяла.
Дженна скептически на нее посмотрела.
– Ты уверена?
Кара рассмеялась.
– Это совсем не сложно. Воткни иголку вот здесь, затем снова вытащи ее – вот так, – показала Кара. – А теперь попробуй ты.
Дженна сделала так, как показала ей Кара, стараясь, чтобы стежки выходили аккуратными. Ничего, она тоже когда-нибудь этому научится. Она продолжила работу, надеясь, что ничего не испортит.
– Не беспокойся, все будет хорошо, – улыбнулась ей Кара. – О боже! Зачем так крепко сжимать иглу, у тебя даже пальцы побелели.
Дженна подняла голову и посмотрела на Кару.
– Это от чрезмерного усердия.
– Не переживай. Лоскутные одеяла не обязательно выходят идеальными, – сказала Кара. – Но шьют их с любовью.
– Но ведь эти пойдут на продажу. Покупатель ожидает идеального качества. Если его не будет, он потребует вернуть ему деньги.
– Ручная работа не бывает идеальной на сто процентов. Может, это звучит глупо и как-то старомодно, но моя бабушка внушила мне, что каждый стежок – это личный след человека, а само одеяло – часть истории, ее маленький кусочек, что передается от поколения к поколению. Те, кто покупают наши одеяла, знают, что они ручной работы, что они сшиты живыми людьми, а не бездушными машинами.
Дженна так и не смогла понять, почему идеальное качество для этих женщин – не главное. Лично для нее совершенство было главной целью всей ее жизни. Она по десять часов в день истязала себя за роялем, пытаясь добиться идеального исполнения.
Причем делалось это не столько ради нее самой, сколько ради отца, ради преподавателей, затем ради слушателей и музыкальных критиков. То, что стремиться к совершенству вовсе не обязательно, было для нее в новинку. Тем не менее она вняла совету Кары и перестала напрягать пальцы.
– Уже лучше, – похвалила ее Кара.
– Спасибо. Ты терпеливая учительница, – отозвалась Дженна. – Думаю, что ты будешь непревзойденной матерью.
Лицо Кары осветилось улыбкой.
– Я тоже надеюсь. Прошлой ночью мне стало немного страшно – показалось, будто начались схватки. В тот момент я поняла, насколько мне хочется, чтобы малыш родился здоровым.
С этими словами она положила руку на свой огромный живот и нежно его погладила.
– То есть тревога оказалась ложной и с тобой все в порядке? – искренне поинтересовалась Дженна.
– Шарлотта… доктор Адамс сказала, что все нормально. Малыш отлично развивается, сердцебиение стабильное, так что все хорошо. Наверно, просто были боли в животе. – Кара замолчала, на минуту мечтательно задумавшись, затем заговорила снова: – У тебя когда-нибудь было такое чувство, когда все идет хорошо, будто все изменится к худшему, потому что ты считаешь себя несчастливой?
– Я думаю, что в том, что ты нервничаешь, нет ничего необычного при беременности, – ответила Дженна.
– А ты нервничала, когда носила Лекси?
Дженне ужасно не хотелось говорить ей неправду. Люди в Бухте Ангелов такие милые, такие участливые и такие щедрые на дружбу.
– Мы всегда беспокоимся за детей, даже когда с ними все в порядке. Даже когда они еще не появились на свет. Слушай, я точно все делаю верно? – спросила она, кивком указав на очередной стежок.
– Да, все отлично. Спасибо за моральную поддержку. Мне самой досадно, что я, как ненормальная, начинаю всего бояться. В последнее время мне в голову лезет всякая чертовщина. Глупо, конечно. Не представляю даже, как это Колин меня терпит. Но он замечательный. Он прекрасный человек. Я знаю, он будет отличным отцом. – Кара покачала головой и усмехнулась. – Это все гормоны виноваты, как ты считаешь?
– Наверное, – согласилась Дженна. Правда, оглядев площадь, она не смогла избавиться от неприятных мыслей. В городе сейчас так много приезжих. Если кто-то следит за ней, то она этого просто не заметит. С другой стороны, в толпе даже безопасней. Никто не причинит вреда ни ей, ни Лекси, когда рядом будут женщины, шьющие лоскутные одеяла. Опасаться по-настоящему стоит лишь дома, когда, кроме нее и Лекси, там никого нет.
Она знала: Рид был прав в том, что нельзя прятаться до бесконечности. Рано или поздно Брэд найдет их, и она должна быть готова дать ему отпор. Что будет нелегко, ведь он отец Лекси. В глазах закона он ни в чем не виновен, он косвенная жертва страшного преступления. Ее же обвинят не только в похищении ребенка, но и, возможно, в убийстве сестры.
Брэду ничего не стоит нарисовать картину вражды двух сестер, заявить, что это она, Дженна, пришла в их дом и убила Келли. Как ей опровергнуть такое обвинение? Она почти ничего не знала о жизни сестры. Ей нужно узнать больше. Хочется надеяться, что с помощью Рида она найдет нужные ей факты, чтобы без боязни вступить в бой.
