Темный альянс - Смит Лиза Джейн (книги без регистрации .TXT) 📗
— Мередит! — Елена повернулась, протянула к ней руки с прилипшими к ладоням листьями и раскрыла объятия.
А Мередит, которая держала себя в руках, когда тело Елены обнаружили в реке, когда Елена, превратившаяся в вампира, возникла у нее в окне, когда Елена в облике ангела появилась на поляне, — стояла молча, и ее колотила дрожь. Она была готова упасть без чувств.
— Мередит, она не прозрачная! Ее можно потрогать! Смотри! — Бонни в экстазе опять стала хлопать Елену по спине.
Мередит не шевелилась.
— Этого не может быть… — прошептала она.
— Может! Видишь? Это правда! — Бонни была на грани истерики и сама это понимала, но ей было наплевать. Если уж у кого и было право зайтись в истерике, так это у нее. — Это правда, это правда, — нараспев кричала она. — Мередит, ну иди же сюда и убедись.
Мередит, по-прежнему не сводившая глаз с Елены, снова издала сдавленный звук. А потом кинулась к ней одним судорожным движением, дотронулась до ее кожи и убедилась, что ее руки касаются твердой плоти. Она заглянула Елене в лицо. А потом, не в силах сдерживать себя, в голос разрыдалась.
Она плакала и не могла остановиться, и ее голова лежала у Елены на плече.
Бонни радостно хлопала их обеих ладонями.
— Как ты думаешь, может, ей лучше что-нибудь накинуть? — раздался голос, и Бонни, подняв голову, увидела, что Кэролайн невозмутимо стягивает с себя платье. Она стояла в бежевой синтетической сорочке так, словно ходить по лесу в нижнем белье было для нее привычным делом. «Никакого воображения, — снова подумала Бонни, но на этот раз без всякой досады. — Глупо отрицать, что в некоторых ситуациях отсутствие воображения — огромный плюс».
Мередит и Бонни через голову натянули на Елену платье. В нем она стала совсем маленькой, мокрой и немножко ненастоящей, как будто отвыкла носить одежду. Но это была хоть какая-то защита от дождя.
Потом Елена прошептала:
— Стефан.
Она повернулась. Он стоял рядом с Дамоном и Мэттом, чуть в стороне от девушек. Он смотрел на нее. Смотрел так, словно не только его дыхание, но и вся его жизнь затаилась в ожидании.
Елена встала и сделала навстречу ему неуверенный шаг, потом еще один, потом еще. Тонкая и какая-то неожиданно хрупкая в чужом платье, она, чуть пошатываясь, шла к нему. «Как русалочка, которая впервые учится ходить», — подумала Бонни.
Сначала он стоял, не шевелясь, а потом, когда она преодолела половину разделявшего их расстояния, вдруг бросился к ней. Они встретились и в порыве восторга упали в траву, сплелись в объятиях, изо всех сил прижавшись друг к другу. Оба не произнесли ни слова.
Наконец Елена чуть отстранилась от Стефана, чтобы получше рассмотреть его, а он, молча глядя на нее, обхватил ее голову ладонями. Елена, громко рассмеявшись от счастья, несколько раз сжала и разжала пальцы, не сводя с них взгляда, а потом запустила их в шевелюру Стефана. Они поцеловались.
Бонни без всякого стеснения любовалась ими, чувствуя, что плачет от безумной, опьяняющей радости. У нее саднило горло, но это были не горькие слезы боли — они были сладкими, и, плача, она продолжала улыбаться. Она вся измазалась в грязи, насквозь промокла, но никогда в жизни она еще не была так счастлива. Ей хотелось танцевать, петь, вытворять всякие безумства.
Потом Елена оторвалась от Стефана и окинула всех взглядом, и лицо ее было почти таким же светлым, как и тогда, когда она появилась на поляне в облике ангела. Она сияла, как звездочка. «Вот теперь ее уже никто не назовет Снежной Королевой», — подумала Бонни.
— Друзья, — сказала Елена. Только одно это слово, но его было достаточно, — этого слова и едва слышного всхлипа, который она издала, протянув к ним руки. Через секунду все окружили ее, все пытались обнять ее одновременно. Даже Кэролайн.
— Елена, — начала Кэролайн, — прости меня…
— Все в прошлом, — сказала Елена и обняла ее так же радостно, как и всех остальных. Потом она схватила крепкую загорелую руку и быстро прижалась к ней щекой. — Мэтт, — проговорила она, а он улыбался ей, и в его глазах блестели слезы. «Он плачет не потому, что видит Елену в объятиях Стефана, — подумала Бонни. — У него на лице счастье, и только счастье».
И тут на маленькую группу упала тень — кто-то встал между ними и лунным светом. Елена подняла глаза и опять протянула руку.
— Дамон, — сказала она.
Ее лицо светилось такой радостью и любовью, которым невозможно было сопротивляться. «Или, по крайней мере, незачем сопротивляться», — подумала Бонни. Однако Дамон, выступивший вперед, не улыбнулся, а его глаза были такими же, как всегда, бездонными и непроницаемыми. Ни один лучик звездного света, исходивший от Елены, не отразился в них.
Стефан посмотрел на него так же бесстрашно, как перед этим смотрел на болезненно яркий золотой свет, исходивший от Елены. А потом, не отводя взгляда, тоже протянул ему руку.
Дамон смотрел сверху вниз на них обоих, на их открытые, смелые лица, на их протянутые в молчании руки. Руки, предлагающие дружбу, тепло и доброту. Но ничто не отразилось на его лице; он не сделал ни единого ответного движения.
— Ну хватит уже, Дамон, — негромко сказал Мэтт. Бонни кинула на Мэтта быстрый взгляд и увидела, что он пристально разглядывает сумрачное лицо охотника.
Не двигаясь с места, Дамон произнес:
— Я не такой, как вы.
— Ты отличаешься от нас не так сильно, как тебе хочется думать, — сказал Мэтт. — Послушай-ка, — добавил он, и в его голосе появились странные нотки: он словно бы подзадоривал Дамона. — Я знаю, что ты убил мистера Таннера, потому что оборонялся, — ты сам мне об этом сказал. Я знаю, что ты появился в Феллс-Черч вовсе не потому, что тебя вызвала Бонни, — я своими руками разбирал волосы и знаю, что никакой ошибки быть не могло. Ты больше похож на нас, чем хочешь это признать, Дамон. Одного только я не могу понять — почему, почемуты не зашел в дом Викки, чтобы помочь ей?
Дамон коротко и резко, почти автоматически, ответил:
— Меня никто не пригласил!
На Бонни нахлынули воспоминания. Вот они с Дамоном стоят у дома Викки, а рядом звучит голос Стефана: «Викки, пригласи меня в дом». Но Дамона никто не приглашал.
— А как же тогда туда проник Клаус?.. — начала она, следуя за ходом своих мыслей.
— Уверен, что тут постарался Тайлер, — коротко сказал Дамон. — Тайлер помог Клаусу в обмен на то, что тот научил его, как вступить в права наследства. Он наверняка пригласил Клауса в дом задолго до того, как мы стали там дежурить, — может быть, даже до того, как мы со Стефаном вернулись в Феллс-Черч. Клаус хорошо подготовился. Той ночью он оказался в доме и убил девушку быстрее, чем я успел сообразить, что происходит.
— А почему ты не позвал Стефана? — спросил Мэтт. В его голосе не было никакого упрека. Это был простой вопрос.
— Потому что он все равно ничего не смог бы сделать! Я понял, с чеммы столкнулись, сразу, как только увидел Клауса. Я не сомневался, что это — один из Древних. Стефан бы погиб, а беспокоиться о девушке все равно было уже поздно.
Бонни услышала холодок в его голосе, а, когда Дамон снова обернулся к Стефану и Елене, его лицо стало суровым. Он словно принял какое-то решение.
— Видите? Я не такой, как вы, — сказал он.
— Это не имеет значения. — Стефан так и не убрал руку. Не убрала свою и Елена.
— И иногда добро действительно побеждает, — негромко, ободряющим голосом сказал Мэтт.
— Дамон… — начала Бонни. Медленно, словно против воли, он обернулся к ней. Она вспомнила, как они оба стояли на коленях перед Стефаном, и он выглядел так молодо. Как они были просто Дамоном и Бонни на краю света.
Всего на один миг ей показалась, что в черных глазах засветились звезды. Она почувствовала какую-то мешанину чувств — там были и тоска, и недоумение, и страх, и гнев — все вместе. Но потом все стерлось, крепость снова наглухо закрылась, и экстрасенсорное чутье Бонни больше ничего ей не сказало. А черные глаза опять сделались непроницаемыми.
