Центурион - Скэрроу Саймон (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Архелай обратился к своей группе со словами:
— Зажечь со всех сторон, со всех углов. Чем больше огней, тем лучше. Надо, чтобы к нашему отходу эта махина полыхала безудержно.
Наемники, освободившись от щитов с копьями, распределились вокруг стенобитного орудия и приступили к сбору любого доступного горючего материала для разведения огня. При каждом из поджигателей было кресало для высекания искр и запас трута.
Пока Катон и Архелай с оружием наготове стояли начеку, кожаные мешки лизнул первый язычок огня, а вскоре их стало уже достаточно много: огоньки и искорки в завитках дыма курились во многих местах каркаса, разбавляя темноту. Какое-то время казалось, что дело идет на лад: еще немного, и вражеская махина воспламенится. Однако запас трута расходовался, а воспламенение все не происходило. Что-то здесь не так.
— Хм, не зажигается. — Катон, сунув меч в ножны, подошел к тарану и потрогал один из кожаных тюков. — И видно, не зажжется. Они все смочены, причем основательно. — Катон обернулся к Архелаю. — О поджоге забудьте. Займитесь лучше канатами.
Тот удрученно кивнул и, перехватив копье в руку со щитом, вынул фалькату и крикнул своим людям приказ:
— Все за мечи! Рубим веревки! Если получится, жечь подчистую!
Воины послушно бросили неудавшуюся затею с поджогом и взялись за толстые грубые канаты, на которых висело бревно тарана. Воздух наполнился глухим туканьем клинков, секущих витую пеньку. Катон наблюдал за процессом молча: лучше помалкивать, чем досаждать понуканиями. Ночь уже истончалась: вот уж и крыши Пальмиры проглянули сквозь густую предутреннюю синь.
Вокруг добивали и рассеивали последних из оставшихся врагов. Лязг клинков на храмовом дворе почти уже не слышался, а вместе с ним утихли и боевые кличи вкупе со сдавленными ругательствами. Вместо звуков схватки тут и там раздавались стоны и жалостные взывания о помощи.
Катон возвратился к разваленному заграждению и напряженно вслушался. В направлении восточных ворот слух отрадно уловил дальние отзвуки боя. Значит, у Макрона и остальных дела идут ничего себе; если Фортуна будет благосклонна, то они успешно прорвутся в город.
Внезапный победный рев и грузный удар заставили Катона обернуться: задняя часть тарана с перерубленными канатами беспомощно утыкалась в землю. Люди Архелая в бодром порыве накинулись на оставшиеся веревки и в самозабвенном неистовстве их секли. А где-то за храмом, в сердцевине города, поплыли хриплые басовитые звуки рогов, требуя от повстанческого войска немедленно проснуться и изловить, изрубить наглецов из стражи правителя, что дерзнули на наглую вылазку и, более того, покусились на осадное орудие повстанцев.
— Пора уходить, — вскинулся Архелай. — Эти псы могут нагрянуть в любую минуту.
Спустя секунду командир, словно прочтя его мысли, крикнул воинам оставить двор и построиться за остатками заграждения. Люди Архелая оставили таран в покое и поспешили обратно к агоре. Катон наспех оглядел причиненный ущерб. Таран висел на одном обрывке каната, измочаленном ударами мечей. В других местах пеньку и дерево лизали огненные языки. На восстановление у повстанцев уйдет как минимум полдня. Немного, но достаточно, чтобы крепко огорчить князя Артакса и приободрить тех, кто укрылся в цитадели.
— Эй, префект!
Обернувшись, Катон увидел, как ему в сером предрассветном сумраке машет Архелай: мол, поторопись. Катон послушно затрусил к греческой тетрархии. Шум схватки у восточных ворот несколько приутих, что давало надежду: Макрону удалось проникнуть в город. Зато со стороны городских кварталов все слышнее становились хриплый рев труб и барабанный бой, все это на фоне многоголосого крика повстанцев. Как только собрали последних раненых, командир дал приказ отходить. Воины, не нарушая строя, оставили агору и четким шагом двинулись к воротам цитадели. Там наготове стояло небольшое подразделение эллинской стражи, на случай любого сюрприза со стороны мятежников. Катон одобрительно кивнул: предусмотрительность, поистине достойная похвалы. Безусловно, командир синтагмы — опытный и заслуженный воин.
Они покрыли уже больше половины расстояния до ворот, когда на дальней стороне агоры появились первые подкрепления повстанцев, а за ними все новые и новые толпы выкатывали из боковых проулков на мощеную площадь. Командир приказал ускорить шаг. Впрочем, до ворот и так можно было успеть прежде, чем мятежников соберется достаточно для преследования синтагмы. К их подходу ворота наверняка уже будут на запоре… Тут сердце Катона упало: он осознал, что ворота окажутся заперты и перед спешащей укрыться за ними римской колонной.
— Архелай. Мы должны остановиться.
— Остановиться? — грек покосился на Катона как на умалишенного. — Ты что, не видишь, как… — он кивнул через плечо.
— Вижу. Но ворота надо держать открытыми для входа римской колонны.
Архелай помолчал, после чего хмуро бросил:
— А ведь ты прав. Идем со мной.
Сквозь ряды он протиснулся к идущему впереди командиру.
— Господин! — окликнул Архелай. — Нам надо остановиться.
— Остановиться? — не оборачиваясь переспросил командир. — Это еще зачем?
Вперед протолкнулся Катон:
— Мы должны удержать дорогу в цитадель для колонны союзников.
Командир, не сбавляя шага, мотнул головой:
— Риск слишком велик. Нам бы самим уцелеть. К воротам пусть пробиваются сами.
— Нет! — воскликнул Катон. — Вы не можете бросить их на произвол судьбы.
— Такова, как видно, воля богов, римлянин.
— Да как вы смеете! Мы шли к вам на помощь через пустыню, подыхали от зноя и жажды… Лучшие люди отдавали за вас жизнь! — Катон силой взял себя в руки. — Постыдились бы.
Командир запальчиво обернулся, сбивая ход синтагмы; воины сейчас вынужденно огибали троих заспоривших офицеров.
— Послушай, римлянин. Ты мне не указ, понял? Я пекусь прежде всего о своих людях и о нанимателе, которому мы служим. До тебя мне, по сути, и дела нет.
Катон гневно воззрился на него; мысли метались в поисках довода, который заставил бы греческого наемника переменить решение.
— Послушайте. Мы вам нужны. Тысячное прибавление в гарнизоне — это судьбоносная черта между тем, чтобы продержаться до прихода армии проконсула и тем, что вас не сегодня-завтра попросту сметут. Ну а если вы сейчас бросите союзную колонну, а затем об этом прознает Лонгин? Ведь его гнев падет на вас. Так что и в случае отказа ваша участь незавидна. А потому решайте. — Катон ткнул в сторону восточных ворот.
Командир, поиграв желваками, утомленно пожал плечами.
— Похоже, ты не оставляешь мне выбора, префект. Что ж, ладно. — Набрав в грудь воздуха, он звонко рявкнул: — Синтагма, стой! Разворот в строю, изготовиться к бою! Раненых в цитадель!
Наемники озадаченно встали, а затем, понукаемые своими командирами, рассредоточились шеренгами по открытому пространству и встали лицом к прущему навстречу врагу. Ряды сомкнулись частично наложенными друг на друга щитами, на кромки которых с приближением мятежников легли сариссы. Командир нетерпеливо бросил Архелаю:
— Возьми десятерых из заднего ряда. Отыщете с ними колонну и скажете прорываться сюда как можно скорее. Я буду удерживать подступ пока смогу, ну а там…
Катон спешно, пока командир не передумал, хлопнул Архелая по плечу:
— Торопись!
Горстка воинов откололась от тыла синтагмы и припустила по проезжей улице в сторону восточных ворот. Слышно было, как где-то сзади дружно взревели ряды повстанцев, бросаясь на смертоносные острия небольшой рассредоточенной фаланги. Катон, не оборачиваясь, бежал по улице, идущей от цитадели к сердцу города. Просторный безлюдный проезд шел под уклоном вниз; впереди в сизоватых предрассветных сумерках раскинулись дебри пальмирских трущоб. Сандалии бегунов стучали по булыжникам, а глаза чутко выискивали признаки наличия врага. Внизу уклон улицы делал изгиб; вылетев по инерции за угол, Катон разглядел в отдалении знакомые прямоугольники римских щитов, движущиеся навстречу. Не в силах сдержать победного вопля, он приветственно затряс мечом. Следом за Катоном навстречу колонне выскочили и Архелай со своими эллинами. И тут взгляд восторженного римлянина упал на лучников: держась за передовой центурией Макрона, они натягивали луки. Вдоль проезда кучно полетели стрелы.
