Пуд соли на сердечную рану - Луганцева Татьяна Игоревна (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
– Убрали наследника? – нахмурился Матвей. – Но их уже и так не осталось. Кому же достанется богатство старика?
– Может, женам? – предположила Глафира.
– Бывшие жены не имеют никаких прав, – не согласился Анатолий.
– Что тогда?
– Внебрачный ребенок! – выдала Глаша и поймала на себе уважительный взгляд следователя.
– В правильном направлении мыслите! Такая версия имеет право на существование.
– Бросьте вы! Здесь все такого возраста, что вряд ли могут быть детьми Павла Петровича, – с сомнением покачал головой Матвей.
– Нет, ты не прав! Его старшему ребенку вполне может быть лет шестьдесят. А тут много таких. Скажем, дедуля нагулял отпрыска еще в студенческие годы, задолго до того, как женился в первый раз… – предположила Глафира.
– Ага, и какой-нибудь нынешний злобный старикашка ждал чуть не полвека, чтобы укокошить своего почти девяностолетнего отца за студенческую ошибку! – все не соглашался Матвей.
Следователь внимательно посмотрел на него.
– А ты чего так кипятишься? Кстати, насколько я знаю, тебя поднимала одна мать. Кто был твой отец?
– Вот и поговорили! Молодец! Да, Павел Петрович мой отец, я его прибил, а потом сынка его, своего друга, и остался единственным наследником… Все! Осталось только доказать, что я – единственный наследник!
– Да я шучу, – засмеялся Анатолий. И посмотрел на Глафиру: – А у вас есть отец?
– Я так понимаю, что ваши тяжелые будни уже начались? Допрос свидетелей? Что ж, разочарую вас или обрадую… Вообще-то я знаю своих родителей. Но… В жизни ведь всякое бывает, и я не в курсе тайн отца и матери. Как там говорится про скелеты в шкафу? Так что и я, и Матвей могли устроить здесь резню… Только вот что делать с тем маленьким фактом, что и во время первого убийства, и во время второго нас не было на месте преступления?
– А где вы были? – прищурил глаза Анатолий.
– Мы были вместе! – огрызнулась Глафира, которой Анатолий нравился все меньше и меньше.
– Ну, так это – удобная договоренность обеспечить друг другу алиби, – продолжал улыбаться Анатолий.
– Только в первом случае – я имею в виду, когда убивали Павла Петровича, – с нами были Антонина, отдыхающая санатория, бармен местного кафе и еще десяток человек, включая работников местной больницы, посетителей кафе и так далее, – вступился Матвей, тоже улыбаясь.
– Ого! В ход пошла тяжелая артиллерия! Здесь явно плохой климат, вы очень нервозны и очень напряжены… Так не пойдет, вы совсем не лечите нервишки. Да шучу я! Но все проверю… так, на всякий случай.
– А сейчас мы пойдем завтракать! – объявил Матвей.
Глафира сразу же поняла – для того, чтобы выпроводить надоедливого следователя. Не мог же тот остаться один в чужом номере. Так как они все же были еще не арестованы, то следователь покинул их номер все под какие-то глупые шутки и ухмылки, и влюбленные облегченно вздохнули.
– Идиот! – выругался Матвей.
– Только не говори, что ты сам вызвал его!
– Сам.
– Ничего себе – друг!
– Он был неплохим парнем, мы служили вместе, по телефону иногда переговаривались, но я и не думал, что у него такая идиотская манера вести следствие. Я давно с ним не общался, а профессия все же накладывает отпечаток на личность. Да пусть проверяет! Мы же знаем, что наша совесть чиста.
Глаша кивнула.
– Ты серьезно думаешь, что мы подозреваемые?
– А как же! Эти его хитрые «шутка, шутка»… Мы с тобой две половозрелые особи, вполне годящиеся для того, чтобы перемочить всех стариков в санатории, будь он неладен.
– Это же ужасно!
– Не переживай. С рвением Анатолия у него под подозрением может оказаться не то что весь санаторий, но и жители поселка, и даже Москвы в придачу, – успокоил ее Матвей.
В дверь постучали.
– Вернулся… – прошептала Глаша. – Наверняка проследил, что мы никуда не пошли, и решил нас пытать…
– Успокойся ты! Еще скажи, что он ходил за щипцами для удаления зубов, – буркнул Матвей и отворил дверь.
Они удивились, так как увидели не Анатолия, конечно, а горничную, лицезрение которой здесь было большой редкостью.
– Извините… – Женщина выглядела весьма-весьма сконфуженной.
– Да?
– Антонина Ивановна из тридцать девятого номера просила вас зайти к ней.
– Спасибо, мы обязательно ее посетим, – закрыл дверь Матвей и обернулся к Глаше: – Бедняжка со сломанной ногой в инвалидном кресле не может что-нибудь сделать, наверняка ей нужна помощь.
– Так чего же мы ждем? Идем! – тут же отозвалась Глафира.
Тоша, чье полное имя, как оказалось, было Антонина Ивановна, встретила их в весьма удручающем состоянии. Она действительно сидела в инвалидном кресле и выглядела лет на десять старше, чем в момент их «героического» похода в кафе. И дело было не в излишней бледности или отсутствии косметики, а в совершенно потухшем взгляде и унылом выражении лица. У Глафиры от жалости даже сердце сжалось. А Тоша, словно услышав ее мысли, тут же сказала:
– Только не подумайте, что я так сильно убиваюсь по этому старому развратнику. У меня свои печали. Небось не завтракали еще? Да и я не поехала на своей колымаге. Зато кое-что приготовила. Прошу в комнату.
Ее номер – обычный, не люкс – выглядел почти так же: все обшарпанное и древнее. А отличался еще более ветхой мебелью и значительно меньшими размерами. Но сейчас Матвей и Глаша весьма обрадовались бутылочке коньяка на столе, бутербродам с копченой колбасой и сыром, оливкам в банке и нарезанным овощам.
– Чем богаты… – прокомментировала хозяйка, которая явно с нетерпением ждала их.
– А мы вот нерадивые гости, с пустыми руками, – смутился Матвей.
– Ничего страшного, вас же я пригласила! А ты, Матвей, купил дорогую коляску на время моих ограниченных возможностей. Я и не ожидала, спасибо.
– Не за что… Но вот есть хочется!
– Неудивительно в таком-то скудном на еду месте. Угощайтесь!
– С превеликим удовольствием!
И они все втроем набросились на бутерброды, энергично работая челюстями и с аппетитом поглощая еду.
Матвей разлил коньяк, и они молча выпили.
– Вы поможете мне? – наконец спросила Антонина.
– В чем? Сделаем все, что в наших силах.
– Спасите мою дочь! – воскликнула Тоша и расплакалась.
– Какую дочь? – уточнил Матвей.
– Мою дочь от Павла Петровича, Надежду.
– Так у вас есть ребенок от него? – удивилась Глаша. – А следователь говорил, что в первом браке у Павла Петровича не было детей…
– Уже рассказал! – всплеснула руками Тоша. – Ох, эти проныры милицейские… Все-то они знают. Но ведь дети могут рождаться не только в браке, но и просто так… У нас прекратились супружеские отношения, но не прекратились отношения вообще, много лет мы с Павлом Петровичем все равно встречались, и я родила Наденьку… Она была не очень желанным ребенком, мой бывший муж не признавал девочку, вернее, не хотел признавать – у него ведь имелись сыновья… А я работала, была невнимательна к дочке, сбагрила ее своей маме… Та и воспитала Надю. Она выросла и осталась очень привязанной к бабушке… Даже в медсестры пошла, чтобы научиться делать ей уколы и максимально продлить жизнь… Но вечной жизни не бывает, и моя мать умерла. Для Нади эта утрата стала невосполнимой, она очень тяжело переживала смерть человека, который заменил ей родителей. А вот со мной у Нади отношения не очень сложились… Я пыталась наверстать упущенное, что-то поняв к старости, но дочь оставалась безучастной, настоящей близости между нами так и не возникло. Всецело по моей вине. Вы думаете, что я приезжала сюда из-за старого ловеласа? Конечно, говорила вам именно так, но на самом деле я бываю здесь из-за Наденьки. – Тоша закрыла лицо руками.
– Медсестра Павла Петровича? – ахнула Глафира.
– Да.
– А он знал?
– Знал.
– А Надя в курсе, что он ее отец? – удивлялась Глаша.
– Да. Но относилась к нему с прохладцей, и, как сами понимаете, у нее были на то причины. – Антонина залпом опрокинула вторую рюмку. – Плохие из нас получились родители. Вот Надя и послала нас… далеко. Сказала, что ничего ей от нас не надо. У нее семья, работа. Ей не нужны ни деньги, ни наше участие в ее судьбе. Хорошая у меня дочка, гордая и честная.
