Князь. Записки стукача - Радзинский Эдвард Станиславович (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
В самом конце коридора в золотой раме – парадный портрет Государя. Там, видно, и помещался кабинет главного руководителя…
Но я так и не успел достигнуть портрета Государя, когда одна из одинаковых дверей открылась и навстречу мне шагнул приятнейший розовощекий господин самой веселой наружности.
Он спросил меня:
– Князь Вол-кий, не так ли? Полковник Кириллов к вашим услугам… Прошу со мной.
И пригласил меня войти в открытую дверь.
– Позвольте, но в полученном приглашении… – так я назвал повестку, – значится Его Превосходительство граф Шувалов.
– Это пустая формальность. У добрейшего Петра Андреевича хватает занятий, милостивый государь, помимо разбирательств шалостей молодых людей… Так что прошу!
Мы вошли в небольшую комнатку, где стояли маленький стол, кресло и стул.
– Прошу, – он указал на стул.
Я колебался, стараясь придумать, как бы мне не сесть.
Он мило засмеялся:
– Наслышаны легенд о бедном Шешковском? То-то, смотрю, жались к стенке в коридоре. – И добавил, вольготно усаживаясь в кресло: – Садитесь, садитесь, милый друг, в ногах правды нет. И будем с вами приятно беседовать… Ну, что там у нас с вами… в каком безобразии отметились? – сказал он шутливо, доставая из портфеля объемное дело.
Я решил быть строгим.
– Об этом я хотел бы спросить вас, милостивый государь, по какому делу меня потревожили.
Мой ответ мне понравился. Хотя страх с каждой минутой неумолимо овладевал мною.
– О-хо-хо, – вздохнул Кириллов и вместо ответа углубился в чтение, видимо, моего дела.
Вскоре последовала сердитая фраза:
– Что ж вы замолчали, любезнейший… Докладывайте о ваших шалостях. Времени у нас немного… – Опять углубился в бумаги.
Чувствуя себя полным идиотом, я ответил склоненной голове, что докладывать мне совсем нечего.
– А я думал, вы хотите доложить нам, как по кружкам ходили, где покушение на Государя готовилось, как с государственными преступниками знакомились… Как за границей общались с приговоренным к каторге господином Бакуниным и весьма зловредным немцем Марксом, не говоря уже о господине Герцене и господине Нечаеве, организовавшем убийство и бежавшем из России…
Я не успел ответить, ибо в этот момент мой стул покачнулся и я полетел вниз.
Теперь я сидел на стуле, зажатый полом… Над полом возвышалась только моя голова. Все остальное туловище оказалось во власти невидимых людей, которые были внизу… Торопливые руки грубо освобождали меня от брюк. И я почувствовал страшный беспощадный удар… Меня пороли. Я видел сапоги Кириллова, новенькие, блестящие. Видимо, сам господин Кириллов как ни в чем не бывало продолжал сидеть, погруженный в бумаги…
Я кричал от боли, визжал, осыпал его проклятиями. Но он будто не слышал.
Наконец встал из-за стола – сапоги мимо моего лица прошествовали к выходу.
Он ушел, но беспощадная порка продолжалась…
Я выкричал голос, я хрипел, я терял сознание… Удары прекратились… Я начал подниматься – меня возвращали в прежнее положение… Я вновь оказался на стуле. Под моим стулом снова был пол… Напротив стояло пустое кресло, где недавно сидел Кириллов.
…Я дотронулся до брюк – мокрые. Мой несчастный зад был в крови. Кровь проступила через ткань.
И тогда покойный отец проснулся во мне. Я вскочил, но понял – меня лишили ремня. Не помня себя от гнева, придерживая падающие брюки, я бросился из комнаты. Я бежал в бешенстве по пустому коридору, пока не наткнулся на двух жандармов, стоявших у портрета Государя.
Они охраняли приемную графа Шувалова.
– Где, – рявкнул я, – Его превосходительство граф Шувалов?
– Его превосходительство в отъезде, – вежливо ответил один из жандармов. – Вы, как я понимаю, князь Вол-кий. Где ж вы запропастились? Вас уже полчаса ждет его превосходительство полковник Кириллов… Прошу! – и он показал на приоткрытую дверь справа от портрета.
– Вот он-то мне и нужен!.. – Я рванулся в приоткрытую дверь.
За столом в знакомой позе, совершенно углубившись в бумаги, сидел… незнакомый господин в голубом мундире с золотыми эполетами.
– Садитесь, милостивый государь… И почему вы опаздываете? – сказал он, не поднимая головы.
– Правосудия! – закричал я.
Он поднял голову от бумаг и с любопытством посмотрел на меня.
– Не понял вас, сударь?
– Меня выпороли!.. Я этого так не оставлю! Я не боюсь огласки, я Государю жаловаться буду… Я князь, я дворянин!
Он смотрел на меня в совершеннейшем изумлении.
– Выпороли? Кто вас выпорол?
– Полковник Кириллов!
Он усмехнулся:
– Видите ли, милостивый государь, полковник Кириллов – это в некотором роде я. И я вас не только не порол, но вижу вас впервые…
– Ложь! Ложь! Западня! – кричал я.
Он позвонил. Вошел жандарм.
– Господин явно не в себе. Отвезите его домой…
– Нет, я в себе!
– Если вы будете настаивать, вас отвезут в сумасшедший дом. Боюсь, что это вам не понравится, ибо застрянете вы там надолго… Я велю выяснить, что с вами произошло, и мы разберемся. Ждем вас завтра… И, – добавил брезгливо, – приведите в порядок свою одежду. Брюки в крови… у вас, что ли, геморрой разыгрался? Да и ремень надо носить, сударь… – с отвращением сказал он. И наконец совсем оторвавшись от бумаг, приказал жандарму: – Отведите господина в туалетную комнату и заодно разберитесь, что у него произошло.
– Ступайте за мною, – равнодушно велел жандарм.
Придерживая прилипшие к кровавому заду брюки, в нестерпимой боли я шел за жандармом.
– Приказано узнать, что с вами произошло, – сказал жандарм.
– Идемте! Идемте! Я покажу, что произошло! Я всем покажу!..
Я быстро нашел эту комнату…
– Здесь! Здесь меня посмели высечь! Здесь сидел полковник Кириллов…
Жандарм только пожал плечами и толкнул дверь.
Дверь отворилась, и я увидел абсолютно пустую комнату – никакого стула, кресла и столика!
– Как видите, милостивый государь, это совершенно пустая комната. Сие так же точно, как то, что Его превосходительство полковник Кириллов изволил с утра сидеть в своем кабинете…
– Они вынесли мебель! – кричал я, бегая по комнате, стуча ногами в пол, крича в подпол истязавшим меня: – Мерзавцы! Мерзавцы!..
И потерял сознание…
Очнулся я в просторной комнате со множеством зеркал.
Я лежал на кровати…
Бросился к двери. Она была заперта. Я принялся колотить в нее.
Вошел тот же жандарм и сказал:
– Его превосходительство милостиво приказали вас оставить пока здесь… Чтобы вам ненароком не попасть в сумасшедший дом. Ибо вы находитесь в самых расстроенных чувствах. Поправляйтесь. – Он помолчал. – И обдумайте случившееся. Его превосходительство ждет вас через три дня. Вашей тетке уже сообщили, что вы выехали срочно навестить свое имение…
– Это что же, меня три дня не выпустят?
– Совершенно точно, – подтвердил жандарм. – Это вам – переодеться. – И он положил передо мной… полосатую тюремную одежду!
И вышел. Дверь заперли. Я понял: арестовали…
Никогда не забуду вновь охвативший меня страх. Безумный страх и полную беспомощность. Первый раз я столкнулся с насилием. Впервые я понял: с человеком можно сделать все.
Все три дня меня довольно сносно кормили. Жандармы, приносившие мне еду, со мной не разговаривали.
Через три дня, прошедшие будто сотня лет, дверь отворилась и жандарм внес мою отглаженную, вычищенную одежду и мой ремень!
– Вас ждут, милостивый государь.
На этот раз жандарм сам проводил меня до кабинета полковника Кириллова.
Тот все так же сидел, погруженный в бумаги.
– Итак, думаю, вы урок усвоили… Надеюсь, вы поняли, что это был урок, сударь? Как видите, сегодня я с вами предельно откровенен. Вас действительно высекли… Точнее, только высекли. Но можем упечь весьма далеко и весьма надолго. – Он походил по комнате. – Честно скажу, мне вы симпатичны. Я за вами давно слежу. Вы человек способный. Из знаменитой фамилии… И, чтобы доказать вам наше полное к вам доверие, я вам покажу весьма секретную бумагу.
