Хозяйка собственного поместья (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt, fb2) 📗
Девушка, которая сметала с пола опилки, выронила совок. Кухарка подпрыгнула. Аглая поджала губы.
— Это как барыне будет угодно.
— Повторяю, без моего распоряжения ничем Феньке ожоги не мазать, не поливать, и саму ее никакими домашними лекарствами не поить.
— Как прикажете, барыня.
— Лучше скажи, сушеный шалфей, или ноготки, или ромашка в доме есть?
— Все есть, барыня.
— Еще два столетника в гостиной — сильно ли они дороги барину?
На мой вкус, у обоих цветков давно следовало бы обрезать переросшие листья, или лучше вообще пересадить «детки», а старый куст пустить в дело — у себя в усадьбе я так и поступила.
— Столетники дороги княгине.
Ясно. Значит, постараюсь аккуратно.
— Еще, барин если при бритье порежется, чем порезы прижигает?
— Это надо у его лакея спрашивать.
— Значит, пошли кого-нибудь спросить. Если квасцами, пусть сразу же узнает, велик ли запас и можно ли мне взять немного. А сама пока сготовь отвары из шалфея и календулы.
На случай, если она продолжит забастовку, я изложила инструкции максимально подробно. Сколько брать травы, сколько воды, что такое водяная баня и как ее сделать, сколько держать на ней — так, чтобы по этой инструкции могла получить результат даже исполнительная обезьянка. Я велела Аглае позвать меня сразу, как снимет лекарство с огня, — как раз нужно будет убирать с обожженной примочки и оценивать состояние.
А я в это время изучу содержимое сундучка, который прислал Виктор, и сделаю из алоэ основу для геля — смазывать ожоги в первые дни, пока нельзя пользоваться мазями.
_________
[1]Печерица — полевой шампиньон.
31
Судя по аптечке, Виктор был до безобразия здоров.
Большую часть полупустого сундучка занимал полотняный мешочек, внутри которого лежал комок из обрывков нитей. Корпия, ее здесь использовали вместо ваты. Я покрутила комок в руках, пытаясь понять, было ли полотно изначально неотбеленным или посерело, пока ткань раздирали на нитки. Не стану рисковать. Появится время — постираю и простерилизую, а пока некогда.
Под мешочком с корпией лежал металлический футляр, подписанный «Ляпис» с темно-серой палочкой внутри. Вот и ответ на вопрос, чем барин обрабатывает порезы, случающиеся при бритье. Нитрат серебра, который и в наше время используется как антисептик. Рядом стояла полная бутылочка лауданума, который здесь применялся как универсальное средство против всех болезней, от бессонницы до диареи. Еще в сундучке нашелся флакон с камфарным спиртом, на этикетке после названия средства почерком мужа было подписано «растирание от кашля». В углу примостилась бутылочка темного стекла с надписью «бальзам от ран». В ней оказалась жидкость похожая на темно-коричневый маслянистый сироп, пахнущий ванилью и корицей, и еще чем-то неуловимым, восточным.
И знакомым. Я принюхалась еще раз и вспомнила: так пахли готовые повязки, которые поликлинический хирург рекомендовал пожилым пациентам для лечения трофических язв. Перуанский бальзам, растительный экстракт, действительно ускоряющий заживление. Отлично.
Когда Дуня в очередной раз меняла примочку, я заметила, что на месте ожога появились пузыри. Прозрачные, а не кровянистые, значит, ожог относительно неглубокий, и все же придется их вскрыть, значит, обезболивающее нужно дать уже сейчас, чтобы оно успело подействовать. Конечно, в нормальных условиях я начинала бы с простых и более безопасных анестетиков, да деваться некуда. Феня, выпив лекарство, скривилась, но жаловаться на горечь не стала, а я не стала гадать, оттого ли, что девчонка была слишком запугана, или потому, что поверила барыне.
— Дуня, сбегай ко мне, возьми из сундука футляр со скальпелем, — велела я. И очень удивилась, услышав:
— Настасья Пална, я не знаю, что это такое.
Пока я переваривала внезапную беспамятность своей служанки, она попросила:
— Сделайте милость, покажите.
— Пойдем.
— Барыня, я так понимаю, главнее вас тут только сам барин, и ежели вы велите одно, а Аглая другое, то мне вас следует слушать, — зашептала она, когда за нами закрылась дверь «тамбура» между моими комнатами. — Да только и спорить с экономкой мне не подобает. Что мне делать?
— Сказать Аглае, что барыня велела по-другому. Если она повторит приказание, послушаться, а потом говорить мне. — Подумав, я добавила: — Если, конечно, ее приказы не угрожают никому здоровьем или жизнью. А то велит яд кому-нибудь подсыпать или голову открутить.
— Да что вы, барыня! Аглая, конечно, строгая, но такое совсем…
— Это был пример, — пояснила я. — Не думаю, что она действительно решится на что-то подобное. Но что она тебе приказала, пока меня не было?
— Она сказала, что барыня велела порядок навести и приказала шторы те, что вы снимали, обратно повесить. Я сказала, что их выбить надобно да пыль прибрать, а она говорит, дескать, барыня сказала «порядок», а не «чистота». Я спорить не осмелилась, простите.
— Ничего, — успокоила ее я. — Ты правильно сделала, что не стала ссориться. Аглая невзлюбила меня, а достанется тебе. С этим я сама разберусь.
— Да как же вас можно не любить, Настасья Пална!
— Я же не золото, чтобы всем нравиться, — пожала я плечами. Не говорить же, что на самом деле Аглая невзлюбила мою предшественницу и, возможно, не просто так. — Лучше скажи, скальпель где?
— Я ваши сундуки разобрала, шкаф и комод внутри протерла и разложила, чтобы все на месте было.
Дуня завела меня в спальню, показывая, что сложила в комод.
Футляр со скальпелем — кто бы мне объяснил, какое предчувствие заставило взять вроде бы ненужный инструмент! — лежал в верхнем ящике. Вернувшись, я велела Ульяне, одной из горничных, прогладить утюгом ветошь, которую я собиралась использовать для повязок. Девушка явно заколебалась, и отчасти я ее понимала. Местные утюги были тяжеленные, чугунные; чтобы их нагреть, приходилось засыпать внутрь угли, рискуя обжечься. Но все же работа есть работа. Под моим, видимо, недобрым взглядом Ульяна поклонилась и почти бегом вышла из девичьей.
Заглянув на кухню, я велела замочить и поставить на водяную баню желатин, чтобы приклеить повязку по краям, а сама отправилась добывать алоэ с подоконника в гостиной.
Виктор поднялся из кресла мне навстречу.
— Как там Анфиса? — спросил он.
Анфиса? Я не сразу сообразила, что это полное имя Фени.
— Даст бог, все будет хорошо. Ожоги относительно небольшие и неглубокие, если не загноятся, заживут.
— Я могу чем-то помочь? Я немного понимаю в лечении ран, но с ожогами сталкиваться как-то не доводилось.
Я улыбнулась.
— Ты мужчина, конечно, тебе понятней раны, а ожоги чаще получают на кухне. И ты уже очень помог, прислав аптечку, там есть почти все, что мне нужно.
Я начала обрезать листья со столетника, Виктор, любопытствуя, подошел ближе.
— Зачем это?
Я показала ему срезанный лист.
— Выберу эту прозрачную сердцевину, добавлю туда немного ляписа и отваров шалфея и календулы, смазывать ожоги в первые день-два, пока они свежие. А оболочку измельчу и залью прогретым смальцем, пусть постоит несколько дней, потом добавлю немного отваров, и будет мазь на то время, когда ожоги уже начнут подживать.
— Откуда ты все это знаешь? — задумчиво спросил Виктор.
Я пожала плечами.
— Как я могу вспомнить, откуда знаю то или другое, если забыла даже имя лучшей подруги?
— А у тебя были подруги?
Неужели моя предшественница и тут успела устроить мне подставу?
— Они у всех есть, разве нет? В смысле друзья.
Виктор ответил не сразу.
— Мне всегда казалось, что барышням трудно обзавестись подругами. Если только их не отправляют в пансион, но ты ведь воспитывалась дома. В нашем кругу детям негде вволю общаться со сверстниками, равными себе. Даже детские балы не спасают. Юноши находят друзей, только попав в университет или кадетский корпус, мужчины — на службе или за карточным столом, или среди соседей. Но где найти подруг девушке, если она постоянно под крылом родителей?
