Сокровища - Кингсли (Кингслей) Джоанна (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Дородный санитар за первым столом подозрительно посмотрел на нее, когда она вошла в унылый, выложенный кафелем коридор, хотя Пит знала, что он узнал ее по прошлым посещениям.
— Ты одна, девочка?
Вот оно, началось. Впустят ли ее?
— Мой папа заболел, а дедушка работает. Могу я увидеть маму? Она будет ждать…
— Твою маму, говоришь? Как ее зовут?
— Беттина Д’Анджели.
Санитар проверил в списке.
— О’кей. Она не в палате для буйных, можешь навестить ее. Но тебе нельзя ее брать на прогулку, как это делает отец. Ты, вероятно, найдешь ее в комнате отдыха. Отсюда прямо по коридору. — Он указал на пару двойных дверей с большими вставками из стекол с проволокой внутри, но Пит знала дорогу, она видела, как отец или дедушка проходили через эту дверь сотни раз.
Пройдя через первые двери, она попала в совершенно новый мир. Это был вестибюль с выкрашенными в зеленый цвет стенами, где у стальной двери с маленьким окошком сидел второй охранник. Огромное кольцо с ключами было прикреплено к поясу на цепи, и они громко позвякивали, когда он поднял кольцо, чтобы открыть стальную дверь.
— Она в комнате отдыха. Ты знаешь дорогу.
Когда Пит прошла через вторую дверь, она услышала, как та закрылась за ней с глухим стуком. Ключи вновь зазвенели, когда охранник запирал ее. Она вздрогнула, и на мгновение ей действительно захотелось вернуться и застучать в дверь, чтобы ее выпустили. Но мама ждала. Она подняла голову и направилась по коридору.
Это было странное место. Она ощущала вокруг себя дикость. Звероподобные крики неслись издалека, как в джунглях. Два или три человека прошаркали мимо нее — пациенты, определила она по их халатам и тапочкам — и в их глазах было столько боли, что Пит вынуждена была отвести взгляд. Теперь она поняла, почему во время ее прошлых посещений ей приходилось ждать у входа, пока папа или дедушка шли посмотреть, в каком состоянии находится мама. С иронией отдавая себе отчет, четырнадцатилетняя Пит понимала, что она еще слишком мала, чтобы находиться здесь.
В конце коридора у открытой двери стояла низенькая женщина в униформе.
— Это комната отдыха? — поинтересовалась Пит.
Женщина кивнула.
Пит робко заглянула. В помещении царил шум — болтовня, плач, жужжанье, визги, шепот, смех. И повсюду движение — бесцельное движение — люди бродили по комнате просто ради какой-то деятельности, выводя уродливые круги на линолеуме, некоторые из них с отсутствующим видом, другие с гримасами и выражением маниакального веселья. Глядя на все это, Пит почувствовала, словно пауки поползли вверх по ее рукам. Даже в своих самых буйных фантазиях Пит никогда не думала, что место, в котором мама проводила свои дни, столь ужасно.
— О, Господи… — легкий вздох, неоконченная молитва об избавлении ее мамы из этого ада, сорвался с ее губ. Пит начала оглядывать комнату, ища сквозь туман сигаретного дыма, движения и звуки свою мать. Наконец она поняла, что ее здесь нет.
Она могла бы спросить охранницу у двери, где найти миссис Д’Анджели, но что, если женщина не позволит ей пойти туда, где находится ее мама? Что, если она заставит ее уйти? Тем временем охранница была занята улаживанием громкого спора, вспыхнувшего между двумя пациентами, которые играли в карты. Поэтому Пит вышла из комнаты и нашла лестницу, ведущую на верхние этажи. В прошлый раз ее мать махала ей рукой сквозь зарешеченное окно своей комнаты, когда Пит стояла внизу на гравии, и она узнала, что Беттина живет на четвертом этаже. Она закрыла глаза и вспомнила лицо матери в окне, потом мысленно подсчитала, сколько было окон от угла дома. Четыре, она абсолютно уверена. Мама была в четвертой комнате. Или, может, пятой.
В пустынном коридоре четвертого этажа все металлические двери были закрыты, но у каждой было маленькое окошко, как у двери в вестибюле внизу. Пит пошла по коридору, считая двери и заглядывая в каждое окошко, чтобы убедиться, что она не пропустила мамину комнату. Внутри она видела комнаты наподобие камер с кроватью, столом и единственным стулом. Хотя и маленькие, они не производили ужасного впечатления. На окнах висели цветастые занавески, на некоторых стенах были приколоты картинки. В одной из комнат на стуле сидел пожилой человек и читал: в другой — на кровати лежала молодая женщина. Пит почувствовала себя немного лучше. По крайней мере там, где жили пациенты, жизнь казалась чище, тише, почти нормальной.
Но эта успокаивающая мысль была стерта при первом взгляде через четвертое окошко. На полу рядом с кроватью сидела женщина с ногами, вывернутыми наружу. Волосы были грязные и спутанные. Бесформенное серое платье покрыто темными пятнами. Глаза закрыты, она, казалось, пребывала в каком-то оцепенении. Но потом Пит заметила, что рот ее двигался и обе руки были засунуты под юбку, быстро поглаживая между ног.
Пит отскочила в шоке и бросилась по коридору.
Затем внезапно ее поразила догадка, из-за первоначального потрясения ей это сразу не пришло на ум.
Она остановилась как вкопанная, отвернувшись от двери; противоречивые чувства бурлили в ней: убежать… или вернуться и еще раз заглянуть в окошко. Чтобы убедиться.
И, словно притягиваемая магнитом, она поплелась обратно к металлической двери. Голова медленно поворачивалась, пока Пит не смогла разглядеть…
Ее мать по-прежнему была на полу, руки сейчас двигались быстрее, поднимаясь выше. Губы не просто безмолвно шевелились, она говорила достаточно громко, и Пит могла расслышать сквозь двери зловещее монотонное бормотание:
— Я трахну тебя, я трахну тебя, но ты меня нет. Я трахну тебя, я трахну тебя…
Крик вырвался из горла Пит.
— Мама! — Она вцепилась руками в ручку двери. Она рвала, трясла и тянула, но ручка не поворачивалась. Дверь была закрыта. Она начала колотить кулаком по стеклу.
— Мама, мама! — звала она вновь и вновь, пока голос не перешел на крик.
Наконец глаза матери открылись, взгляд поднялся к окну, и их глаза встретились. Но ее руки не перестали двигаться, бормотание не прекратилось, и она смотрела на Пит почти что вызывающе, в то время как тело ее изогнулось дугой недалеко от двери.
— Мама. — Это был уже не крик, а тихий плач от тщетности усилий. Ей казалось, что мать на льдине, которая медленно дрейфует по холодному-холодному морю, унося ее так далеко, что Пит не в состоянии добраться до нее и вернуть назад.
И вдруг Пит почувствовала, как кто-то крепко взял ее за плечи и стал оттаскивать прочь от двери. Она оглянулась и увидела здоровую охранницу.
— Что ты здесь делаешь? — сердито спросила та.
— Я… моя мама… — запиналась Пит.
Огромная лапа охранницы так крепко схватила ее за руку, что оставила синяк.
— Нельзя… — начала женщина, оттаскивая Пит от двери.
— Но я нужна ей, — умоляла Пит. — Ее надо умыть, расчесать волосы. У нее такие красивые волосы, если только…
— Ты должна уйти, — настаивала охранница, с силой таща ее. — У нас здесь пятьдесят сумасшедших женщин. Мы не можем позволить ребенку бродить всюду, путаясь под ногами.
— Нет, пожалуйста! — закричала Пит, сопротивляясь, ее ноги тащились по жесткому полу.
Наконец что-то в лице охранницы, ее свирепо угрожающий взгляд проник в сознание Пит. Она вспомнила ночной кошмар, когда ее саму сочли сумасшедшей и заперли, как ее мать.
Все сопротивление разом исчезло. Она еще раз повернула голову к окну, силясь заглянуть в комнату. Ее мать уже успокоилась, свернулась на полу в клубок, тяжело дыша.
— Я вернусь, мама, — тихо сказала она, но в ее словах была непреклонная решимость. — Клянусь, я приду за тобой.
В душный июльский вечер Пит возвращалась домой из библиотеки своей обычной широкой походкой. Жар струился от каменных стен и отскакивал от мостовой в неослабевающей атаке. Чтобы спастись от него, Пит надела шорты, сандалии и майку без рукавов. На прошлой неделе отец брал ее на Кони Айленд, и ее длинные ноги стали цвета полированного янтаря.
Спасаясь от жары, кто-то открыл водоразборный кран. Пока мелюзга плескалась в потоке холодной воды, ребята постарше, облокотившись на машины и сидя на ступеньках, пили пиво, острили и передавали по кругу сигареты с марихуаной.
