Хозяйка большого дома - Демина Карина (читать книги .TXT) 📗
– Вы не могли бы одеться? – Шериф, мысленно прокляв тот день, когда вздумалось ему навестить хозяина «Яблоневого дола», отвел взгляд.
– Нет.
– Почему?
– Мало ли… – Пес не испытывал ни малейшего смущения, кажется, сама ситуация его забавляла. – Не хотелось бы в случае чего одежду портить…
– В случае чего? – У шерифа возникло ощущение, что над ним и вправду издеваются.
Пес пожал плечами:
– Чего-нибудь, а то ведь сами сказали, что ситуация неоднозначная. Стало быть, решения могут быть столь же неоднозначными. Мне бы хотелось сохранить за собой свободу маневра.
Он опустился на пол и сел на корточках, впрочем, поза эта не казалась ни нелепой, ни глупой.
– Ладно, – шериф дернул себя за ус, – то есть вы, найо Арманди, настаиваете на том, чтобы…
– Райдо из рода Мягкого Олова, – подсказал пес.
– Райдо из рода Мягкого Олова женился на вашей дочери?
– Настаиваю. – Она кивнула.
И доктор.
И Мирра, которая отерла слезы ладонью.
– А вы жениться отказываетесь.
– Отказываюсь, – подтвердил пес с усмешкой.
– Почему?
– Почему? – Он приподнял бровь, и шериф понял, до чего глупым был вопрос. – Не считая того, что у меня нет ни малейшего желания поддаваться на столь примитивный шантаж? Или связывать себя узами брака с лгуньей? Опустим даже такой нюанс, как то, что я не могу вступить в брак без одобрения моего отца… или райгрэ… а он вряд ли одобрит человека… не то чтобы он был снобом, но вот как-то…
Мирра вытерла слезинку. Не вытерла, сняла ноготком с ресницы и вздохнула.
Надо было подписывать бумаги, пока он в себя не пришел.
…и составлять протокол.
…и что там еще положено делать в подобных случаях.
– Итак, отбрасываем все вышесказанное, как несущественные детали, и остается одно, – пес посмотрел Мирре в глаза с неприкрытой насмешкой, – я не хочу жениться. В принципе.
– Жаль.
Шерифу и вправду было жаль, поскольку простой вариант решения проблемы – а она, шериф был уверен, никуда не денется – отпадал.
– Быть может, все-таки подумаете… Мирра – хорошая девочка…
– Уже не девочка. Полагаю, что и не девушка.
– Да что вы себе позволяете! – Это возмущение миссис Арманди было непритворным. Ее рот скривился, подбородки мелко затряслись, а на щеках выступили пятна. – Вы…
– Я предполагаю, – примирительно произнес пес. – Все ж таки девушки обычно ведут себя немного иначе… ну да не о том речь.
– Мирра скрасила бы ваши последние дни… – Шериф выдохнул, понимая, что более-менее внятные аргументы исчерпал.
– Поверьте, если я захочу, чтобы кто-то скрасил мне эти самые последние дни, я обращусь к профессионалкам. Дешевле выйдет, и главное – безопасней. А то есть у меня предположение, что эти дни будут совсем уж последними. Я же, шериф, намерен прожить долгую и счастливую жизнь.
– Вы умираете, – прошелестел доктор, который наконец оставил очки в покое. – Вы можете отрицать это, но вы умираете…
– Вы не находите, что я слишком уж бодр для умирающего? Особенно если учесть… – Райдо ткнул пальцем в Мирру, которая, видимо, притомилась плакать, а потому просто сидела тихо, с видом скорбным. Надо сказать, что вид этот ей чрезвычайно шел, и арбалетчики, которые тоже притомились, то и дело на нее поглядывали.
– Сейчас вы пребываете в стадии ремиссии, но она закончится…
– По-моему, доктор, наш с вами спор лишен всякого смысла, да и надоело мне спорить. Никогда особо не любил. Итак, вы хотите, чтобы я женился. А я жениться не хочу. Что дальше?
– Как благородный человек…
– Шериф, я не человек, а уж про благородство и вовсе молчу, никогда не страдал особым… подведем итог. У вас два варианта, доктор. Первый – вы выдвигаете официальное обвинение, которое передаете или полиции, или напрямую моему отцу. Он как глава рода обязан будет провести дознание…
– И вас оправдают! – Миссис Арманди злилась.
Краснела. И запах ее менялся, из-под цветочного покрывала пробивалась кисловатая вонь тела, немолодого, больного.
– Естественно, с учетом того, что мою невиновность доказать легко. Но процесс получится громким… а вы ведь не желаете огласки?
…но избежать ее вряд ли получится.
Шериф промолчит. И доктор. Его супруга. Мирра… не арбалетчики.
Дайна опять же… или вот кухарка… откуда узнает? А откуда у прислуги вообще это удивительное свойство – узнавать о том, что их не касается? Слухов не избежать, это все понимают. Но одно дело – слухи, а другое – открытый процесс.
– Второй вариант – вы собираетесь и покидаете мой дом.
– Вы так жестоки, – тихо произнесла Мирра. – А ведь вы собирались сделать мне предложение…
– Когда? – Райдо удивился. Такого он точно не помнил. Он вообще многого не помнил, но надеялся, что выпавшее из памяти время провел в крепком и спокойном сне, а не в попытках обустроить собственную личную жизнь.
– Вы спрашивали меня о наших обычаях…
– А… неудобно получилось. Нату очень понравилась ваша сестра. И я подумал, что мы могли бы заключить договор…
– Что? – Щеки Мирры полыхнули.
С чего вдруг? Оскорбленной себя ощущает? Нату понравилась девчонка, но так они и возраста одного…
– Договор, – повторил Райдо отчетливо. – Об опеке… Нат бы хорошо о ней заботился. Он весьма серьезный для своего возраста и с перспективами неплохими.
Мирра стиснула кулаки.
– Но к этому вопросу мы вернемся позже. – Райдо потянулся, чувствуя, как ноют старые шрамы, но живое железо заглушало боль. – Сейчас ведь о другом говорим…
– Шериф, вы ведь не допустите, чтобы имя моей дочери… – Доктор спрятал очочки в карман.
А не столь уж он близорук, каким хотел казаться.
– У вас есть люди… и если он сам не хочет, то заставьте. Вы же заставили Пита Маккинли жениться на Айвис…
Интересные здесь обычаи.
И шериф крякнул, кажется, не слишком обрадовался, что ему напомнили о той истории.
– Пит сам виноват был, – сказал он, дергая за второй ус, видать для симметрии. – Он девку обрюхатил, в чем и признался. А потому все по справедливости было. Тут уж, извините, история темная, в ней разбираться надобно.
– Вы… вы собираетесь его отпустить?
– Собирается. – Райдо ответил за шерифа. – Арбалеты – это, конечно, хорошо, но в моем доме я попросил бы мне не угрожать. Чревато.
Он потянулся, позволяя телу измениться.
Больно.
Он уже отвык от этой боли, и от другой, что поселилась в груди красным шаром… и от тяжести чешуи, от мира, подрастерявшего краски… от запахов резких.
И от людей, которые отшатнулись.
Райдо медленно поднялся, привыкая к изменившемуся миру, повел головой. Зарычал. И голос его, отраженный стенами, заставил незваных гостей отшатнуться. Звякнул болт по чешуе.
– Не стрелять! – Шериф успел ударить по руке второго арбалетчика, который, кажется, понял, до чего смешно его оружие.
И они все смешны со своими коварными планами, притязаниями и верой, будто оружие что-то да сделает. Нет, убивать Райдо не собирался.
Но люди этого не знали.
– Мы… уходим, – шериф поднял руки, – и приношу свои извинения за… вмешательство в вашу жизнь…
Ийлэ услышала голос. И замерла.
Выйти?
– Ийлэ, ты здесь? – Шепот. И скрип половицы под ногами. Человеку кажется, что ступает он очень осторожно, почти бесшумно, но Ийлэ слышит его. – Я знаю, что ты здесь… где-то рядом… я чувствую тебя…
Ложь.
Люди не способны чувствовать. Ийлэ знает. Она играла в прятки с ними и там, в лесу, когда ее искали. Она пряталась в яме, в опавших листьях, в которых было тепло, и дрожала от страха.
А они шли по следу.
Не как псы, нет, люди не способны читать запахи, и в лесу они слепы, беспомощны даже, но люди держат собак на сцепках, серых гончаков с розовыми носами, с красными глазами, которые почти скрыты в складках кожи. И кожа эта собирается на загривках.
Псы рвутся. Лают.
– Ищи… ищи… – люди говорят псам, подгоняя. Те и сами рады были бы сорваться, они видят след, не понимая, что след ложный. И несутся, налегают на постромки, раздирая тупыми когтями рыхлую землю. Псы почти ложатся на листву, тянут за собой хозяев.
