Цифровой, или Brevis est - Дяченко Марина и Сергей (книги хорошего качества txt) 📗
– Спасибо, – сказал Арсен, отдышавшись. – Теперь… все будет… хорошо, да?
Ту безумную манипуляцию он помнил урывками. Лицо «фифы» не мог восстановить перед внутренним взглядом, зато помнилась пятого размера грудь, впалый живот, пупок с колечком и… Нет, нельзя лазить сыновьям в головы отцов; нельзя даже с благими намерениями.
Он добился, чего хотел. Максим хвалил его, это было приятно, от похвал даже кружилась немного голова. И одновременно не оставляло чувство, что жизнь разделилась на две половины: до того, как он влез отцу в голову, и теперь, после манипуляции. Теперь он не может смотреть на папу прежними глазами.
Вспоминались урывками давние праздники, отец шел сквозь толпу, неся трехлетку на плечах. Арсен сидел, сжимая ниточку шарика, и был как человечество на плечах титана: внизу великан с широченными плечами, над головой синее небо и красный шар, тянущий вверх, будто мечта о будущем. Арсен помнил сладкое чувство влюбленности: мой папа выше всех, мой папа самый лучший.
А теперь он вырос и повзрослел, но как-то рывком и как-то неожиданно. Нет, нельзя сыновьям лазить в головы отцов…
В пятницу вечером родители пошли в ресторан.
Арсен проводил их до двери и потом глядел в окно, как они уходят. За день отец дважды сказал маме: «Я тебя люблю». И дважды встроенная в Арсена программа-распознаватель подтвердила: «Правда».
Глава пятая
«Власть слова» и «Чиксы»
– …Видишь курсор? Четко видишь?
Никакого курсора на большом мониторе, конечно, не было. Курсор надо было представить. И вообразить, как он управляется мышью с отрезанным штекером. Это было труднее, чем под закрытыми веками видеть иконки и кнопки. Но с каждым разом и это удавалось все легче.
– Видишь, идет дедушка к молочному отделу… Пусть возьмет сметану!
Арсен сдавил мокрой ладонью мышку. Старик шел, в левой руке держа решетчатую корзину супермаркета, а правая, морщинистая правая рука была свободна. Вот курсор… Курсор на правую руку… Давай, старичок, тебе надо взять сметану. Необходимо. Что, не собирался? А придется. Давай, бери, сметана свежая…
Какие деньги вкладываются в рекламу, какие усилия, чтобы покупатель сделал чужой выбор, приняв его за свой! Как много значит совет соседки: обязательно возьмите сметану «Светоч», она как домашняя и совсем не дорогая… Как много зависит от случайности, от положения пакета на полке, от настроения, от привычки…
Одно движение мыши.
Есть. Он берет сметану. Он вертит ее в руках, еще не зная, зачем взял. Кладет в корзину. Покорно несет на кассу.
– Хорошо. Попрактикуйся дома.
– С чем?!
– Телевизор включи, какую-нибудь прямую трансляцию. Да хоть новости.
Вечером Арсен, один дома, сел перед телевизором и заставил диктора в новостях запнуться три раза подряд. Он просто наводил на его губы воображаемый курсор и тыкал, как пальцем, а диктор запинался очень смешно. Арсен записал на флэшку этот сюжет, чтобы выложить потом в Сеть.
Он навел порядок на своем воображаемом рабочем столе. Выстроил по рангу иконки, частью затейливые, частью простые. Убрал два кирпича, неуместные и забиравшие много места; распознаватель лжи окрестил «Пиноккио» и изобразил в виде профиля с длинным носом. «Визуализация» так и осталась глазом, зато вместо муравья на иконке «Блохи» Арсен воображал зеленую горошину.
Потом он покопался в ящике стола и нашел старый брелок с массивным железным карабином. Привязал к карабину обрезанный провод мыши и привесил к поясу. Мышь, легкая, пластмассовая, висела у него на поясе, как охотничий трофей. Арсен прошелся по комнате раз, другой, остановился у окна; если это сон, подумалось ему, если все это мне только снится – тем хуже для вас.
Парень и девушка стояли у стеллажа в супермаркете, не задумываясь о том, что стеллаж под наблюдением камеры. Арсен придержал шаг, плавно завернул за угол и увидел монитор. На мониторе, разглядывая разные сорта чая, стояли в сантиметре друг от друга парень и девушка.
Арсен опустил правую руку в карман ветровки. Сквозь тонкую ткань подкладки нащупал мышь, висевшую на поясе. Положил пальцы на кнопки.
Парень и девушка молчали, разглядывая цветные коробочки с черным, зеленым, белым, ароматизированным, еще каким-то чаем, и ничего не собирались покупать. Глядя на монитор, Арсен осторожно повел мышью. Курсор был виден только ему одному.
Парень положил руку девушке на талию. Та удивилась, сделала движение, будто собираясь высвободиться, – но удержалась и не стала возражать.
Парень кашлянул.
– Холодновато сегодня, – сказала смущенно девушка.
«Неправда».
– Пошли в кино, – предложил парень. – Тут классное кинище идет напротив…
«Неправда».
– Мне домой надо, – пробормотала девушка.
«Неправда».
Ладонь в кармане свело судорогой. Арсен очень осторожно выпустил мышку. Парень так и стоял, обнимая девушку за талию, и какая-то тетушка, которой нужен был чай, никак не могла протиснуться к полке.
– Эй, друг, – спросил Арсена охранник, – ты берешь что-то или так стоишь?
Арсен улыбнулся ему. Охранник, хилый мужчина лет тридцати, попятился от этой улыбки. Арсен вышел на улицу. Город суетился вокруг, уставившись сам на себя тысячами камер. Воспроизводя жизнь в реальном режиме на сотнях экранов. У супермаркета светились витрины игровых автоматов, в плексигласовых коробках-аквариумах навалом лежали разноцветные игрушки. Железные лапы погружались в пеструю груду, хватали мягкие игрушечные тельца, пытаясь манипулировать, – и соскальзывали.
Арсен привалился плечом к стенке такого автомата. Девчонка лет десяти напряженно водила рычажком, подводя железную лапу к выбранной игрушке, потом нажала красную кнопку – лапа, растопырившись, пошла вниз. Ухватила ядовито-зеленого зайца. Подняла над прочими – и уронила в контейнер для выигрышей.
Девчонка завизжала, наклонилась, выхватила зайца и прижала к груди. Зачем ей этот заяц, подумал Арсен, он же страшный, как смертный грех. Стремясь к результату, следует открыть замок на боку автомата, поднять прозрачную стенку и запустить в игрушки обе руки.
Весь город – куча ярких игрушек, подумал Арсен. Да что там – весь мир. И я только собираюсь запустить туда руки. Только примериваюсь.
Он потянулся за своей мышью – но тут во внутреннем кармане ветровки задрожал телефон, как будто забилось в ужасе второе сердце.
– Привет, – сказал Максим. – Как?
– Обалдеть, – искренне признался Арсен.
– Завтра машина придет за тобой в девять. Будь готов, пожалуйста.
– Итак, подведем промежуточные итоги. Ты получил новый уровень, Арсен! Ты умеешь манипулировать цифровыми копиями людей на экране и знаешь, что такая манипуляция способна менять поведение оригинальных, гм, экземпляров. Поздравляю. Но ты ведь не можешь гоняться с камерами за всеми на свете, не можешь управлять одновременно не то что десятком – даже парой людей. Индивидуальная манипуляция – очень полезно и эффективно, мы видели это на примере твоего отца… Как он?
– Как шелковый, – признался Арсен. – С руки ест.
– Отлично, – Максим кивнул. – Но нас-то интересует прежде всего манипуляция массами народу, массами, понимаешь?
– А зачем?
– Затем, что, если мы хотим преобразовать огромное поле, нам некогда возиться с каждым стебельком. Мы должны полить все это дело с самолета удобрениями, и вредители сдохнут, а растения, наоборот, окрепнут и зацветут. Раз уж компания «Новые игрушки» пригласила тебя на должность тестера-оператора – будь добр, овладевай новыми умениями, овладей всей суммой знаний, которые… Ох нет, это из другой оперы.
Максим отодвинул в сторону ноутбук.
Арсен давно перестал даже пытаться понять, когда он говорит серьезно, когда мягко шутит и когда зло издевается. Максим, по всей видимости, насмехался всегда – но объект насмешки менялся у него незаметно и неожиданно. Кажется, он часто смеялся над собой, но большей части шуток Арсен не понимал.
