С НАМЕРЕНИЕМ ОСКОРБИТЬ (1998—2001) - Перес-Реверте Артуро (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
ИСТОРИЯ БАРБИ
Мой друг, писатель Хуан Карлос Ботеро, сын колумбийского художника и скульптора, остановился на пороге отеля «Каса Медина» в Боготе и инстинктивно отшатнулся, увидев двух типов с мрачными физиономиями. «Черт! — пробормотал он. — Вылитые бандиты». По ночам некоторые городские кварталы напоминают поле битвы — безлюдные улицы, пугливые тени, машины с поднятыми стеклами, бары, закрытые по закону Санаории. Этот закон был призван предотвратить инциденты с оружием и вождение в нетрезвом виде после часа ночи. Теперь люди напиваются и убивают друг друга только до часа.
Мы пили голубой джин, говорили о пропавших кораблях, охотниках за сокровищами и книгах. А еще — о Барби Кинтеро. Барби двадцать восемь лет. Ее печальная судьба — это судьба Колумбии с ее наркоторговлей, коррупцией, партизанами и нищетой. Барби — настоящая красавица, несмотря на нищету. Представляю, какой прелестной куколкой она была в тринадцать, когда ее еще звали Адрианой Альсате. В том году родная мать продала девочку в один из медельинских баров. У этой женщины было семнадцать детей-погодок, почти все — от разных мужчин, все начинали курить травку в семь лет. Отец Барби был темной личностью. Возможно, он до сих пор где-нибудь пьет, если его еще не убили. Он снялся в массовке «Продавщицы роз» и пытался изнасиловать Барби, когда ей было одиннадцать. Все звали его Крысой.
В то время Пабло Эскобар платил по два миллиона за каждого убитого полицейского. Барби нравились крутые парни. Она танцевала стриптиз перед ребятами из банды Кальво, перед ребятами из банды Начо, и перед парнями Приспо. Она курила травку, кололась и успела сделать два аборта до того, как получила паспорт. Она была прелестной белокурой куколкой, из-за которой дрались мужчины. Пламя вспыхивало моментально: когда бандиты заявлялись в клуб, Барби выбирала самого дикого и опасного. Остальным приходилось вставать в очередь. Сколько раз она слышала: «Прикончите этого пидора!» И выстрелы. В этом клубе перестрелки были делом привычным, как выпивка, наркотики, женщины и песни. Вроде голов на чемпионате, говорит Хуан Карлос.
Однажды Барби играла в русскую рулетку со своим парнем. Пуля прошла по касательной, и у девушки навсегда остался шрам на левой груди. Она не раз сопровождала парней из банды Начо в налетах и ограблениях и бывала в перестрелках. Она клянется, что много не убивала — лишь однажды пырнула ножом таксиста. Хотя иногда она приказывала своим дружкам пристрелить какого-нибудь урода, который ее оскорбил. Так продолжалось, пока не приехали люди Кальво и не перестреляли всех. «Моего парня убили, — рассказывала Барби, — а меня забрали с собой и изнасиловали. Двенадцать человек».
Так Барби стала осведомительницей у томбас, как в тех местах называют полицейских, оставаясь при этом подружкой бандитов. Она заманивала в капканы и тех и других, оставаясь вне подозрений. «Все они глотали наживку, — рассказывала Барби — а я подводила их под пули». Потом она стала женой Ньетаса, головореза с лысым черепом, но его звезда закатилась с падением Медельина. Когда родная сестра Ньетаса родила от него второго ребенка, Барби послала все к черту и отправилась торговать собой к партизанам, в Мусо и Пуэрто-Бойаку. Пару раз она сидела в тюрьме за какие-то темные дела. Об этом Барби упомянула вскользь. Кажется, в первый раз речь шла о краже миллиона песо, а второй — о краже винтовки и гранаты у какого-то полицейского. В конце концов она оказалась на обочине шоссе № 18 с маленькой дочкой на руках. Еще одна живет у крестной, а двух постарше Барби отдала в службу опеки — в надежде, что кто-нибудь о них позаботиться. Денег едва хватало на еду, одежду и наркотики.
Жизнь Барби изменила встреча с Норой Крус, президентом колумбийского фонда «Новая жизнь», который помогает девушкам, попавшим в беду. «Она сказала мне: зачем продавать себя, ведь ты талантлива. А я и правду талантлива». Барби оставила улицу и теперь работает в фонде. Она отказалась от наркотиков и мужчин: «Теперь я счастлива, потому что узнала бога. Раньше я в него не верила». А еще она поняла, как здорово уметь прощать. Не все стоит решать убийством. Когда я спросил, почему она рассказывает об этом и никого не боится, Барби уставилась на меня своими синими глазищами и сказала: «Потому что все бандиты, с которыми я была близка, уже мертвы».
МОДНЫЕ ШТУЧКИ
Клянусь могилами предков, я не хотел. В этом году я твердо решил не затрагивать — даже вскользь — традиционную для нашей страницы тему летней моды. У меня на примете было предостаточно других тем. Можно было написать о церковных делах в Новом Свете, что, несомненно, отравило бы летний отдых моей святой матушке. Например, о приснопамятной истории с бразильскими священниками и презервативами. Или официально потребовать физического уничтожения английских футбольных фанатов путем выпуска в свободную продажу пива, содержащего синильную кислоту. Или рассказать вам о происшедшей на днях схватке Короля Редонды с одним академиком-эускади, обвинившем моего соседа в особой симпатии к герцогу Альбе, упомянуть «Десятилетия войны во Фландрии» иезуита Фамиано и заодно посчитать сколько басков сражалось в этой войне под командованием герцога, а заодно и представителей других народов, для которых военная служба вовсе не была повинностью, что бы там ни говорилось в современной литературе.
Я уже готов был приступить к одной из этих тем, смиренно закрыв глаза на пестроту летней толпы, но вскоре понял, что просто обязан внести свою лепту в волнующие репортажи о моде, на которые не скупятся летние приложения. Итак, вашему вниманию предлагаются несколько эксклюзивных советов тем, кто хочет стильно выглядеть в курортных лавках и соответствующих барах. Если вы — женщина, при этом твердо решили выглядеть модно в эти летние месяцы и не хотите прослыть полной неудачницей, непременно заведите смокинг цвета фуксии от Вагины Шмайсер. Не медлите ни минуты, ведь женщина в смокинге — это чертовски женственно и суперсексуально. Если вы — мужчина, вам на все случаи жизни подойдут джинсы с тридцатисантиметровой бахромой от Исаскуна Нарцисса Санчеса. Для светских мероприятий подходят исключительно ботинки цвета карамели за триста тысяч песет, а к ним — цветные носки. Впрочем, если вы решили надеть темный костюм от Пустомелли и Висентини, вам понадобятся яркие мокасины, желтые или красные, а лучше — под зебру. Змеиная кожа тоже сойдет. Еще тридцать тысяч. Внимание: носков с мокасинами не носят. Если же вы остановились на светлом костюме, зарубите себе на носу, что мокасины категорически противопоказаны. Как и рубашка. Лучше всего небесно-голубая маечка от Армансио Уродини и сандалии марки «Иди-Ты-Шузы» всего за двадцать тысяч.
Специальное предложение для самых смелых, для того (или той), кто подчиняется диктату моды и стиля, смотрит телеканалы, по которым показывают одни дефиле, читает о моде в разделах культуры еженедельных газет и мечтает смело входить в ночные клубы, не поведя бровью на горилл перед входом. Боюсь он (или она) обречен выглядеть круглым дураком за кучу денег. Существует и более демократичная альтернатива для тех, кому по душе свобода, равенство и братство, — впрочем, тоже не бесплатная. Понадобятся майка кислотного цвета, пестрые шорты и стоптанные башмаки. Не обойтись без татуировки, голого пупка и пирсинга с золотой сережкой в соске. Ни в коем случае не надевайте нормальную одежду. Никаких блузок или строгих рубашек, никаких ботинок с носками и теннисных туфель, пиджаков, курток и свитеров. Оставьте это древним старикам. Теперь такой стиль принято называть необарокко — с позволения Кеведо, Веласкеса, Вальдеса Леаля и Алонсо Кано. В такой одежде не снискать уважения официанта или Чарли из сувенирной лавки, всучившего вам ненужные бусы. А мы, тем временем, прожили еще одно лето посреди гламура и оглушительной глупости, в музее ужасов. Пожилые пары продолжают разгуливать по Бенидорму в майках с покемонами и шортах, изображая наглядные пособия по варикозному расширению вен. Как сказал то ли министр культуры, то ли президент футбольного клуба, не помню, а впрочем, это одно и то же: в этом стране ты всегда оказываешься между стеной и чьей-нибудь спиной.
