Месть еврея - Рочестер Вера И. (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Придите в себя, сударыня! Если хотите спасти свою жизнь, то нельзя терять ни минуты. Соберите скорее ваши бриллианты и все драгоценности, какие у вас есть, а я запру дверь будуара на замок.
Как бы очнувшись от кошмара, она встала и вздохнула всей грудью. Инстинктивно она схватила стакан и выплеснула его содержимое, затем вынула из стола несколько пачек банковых билетов и из потайного отделения ключ от шкафа с драгоценностями. Гильберт, следивший за всеми ее движениями, снял с подушки батистовую наволочку, и оба они сложили все футляры, шкатулки, веера, усыпанные бриллиантами и другими драгоценностями; затем негодяй накинул на плечи Руфи мантилью, которая была на ней утром и, приподняв ее над балюстрадой балкона, поставил на лестницу.
— Спускайтесь, сударыня, я сию минуту иду за вами.
Он поспешно вернулся в будуар и, схватив с бюро маленькую фарфоровую лампу, бросил ее в другой конец комнаты. Мягкий ковер заглушил шум от разбившегося резервуара, но керосин вспыхнул и разлился огненным потоком.
Минуту спустя, Гильберт присоединился к своим спутникам, и все трое поспешно направились к выходу. Они должны были пробираться окольными аллеями, так как весь дом был на ногах и сам наполнился людьми, которые испуганно бегали, не зная куда деваться. Был момент, когда они услышали звучный голос Самуила, возвышавшийся над общим говором и шумом. Они слышали, как он подавал указания, руководя погашением пожара, и Руфь, вся дрожа, ускорила шаг.
Так беспрепятственно достигли они переулка, в конце которого их ожидала карета, а через четверть часа беглецы укрылись в маленьком домике князя Орохая.
Трудно описать, что чувствовала Руфь, находясь в этом раю ее любви, где каждая вещь пробуждала в ней воспоминания. Страх, не случилось ли что с ее ребенком, усилил ее нравственные муки. Она видела, как пожар залил багровым светом сад. Что если ребенок погиб в пламени? Тогда какой ужасной ценой купила она себе жизнь! С глухим стоном Руфь упала на диван и спрятала голову в подушку, но Гильберт не дал ей долго предаваться отчаянию.
— Сударыня,— сказал он, слегка касаясь ее плеча,— мне очень жаль, что не могу дать вам отдыха, в котором вы так нуждаетесь, но опасность, угрожающая нам, не позволяет терять ни минуты. Вам надо уехать из Пешта двенадцатичасовым поездом, а теперь уже одиннадцать часов. Вы должны подкрепить ваши силы, я приготовил вам закусить и уложил ваши бриллианты и другие вещи в чемоданчик. Вы отправитесь, с Николаем в Париж, где я присоединюсь к вам позже, так как выеду только завтра, имея надобность сделать здесь кое-какие распоряжения в наших общих интересах.
Разбитая, утратив способность думать и действовать, Руфь молча подчинялась всем распоряжениям, и час спустя поезд увозил ее на всех парах далеко от родного города.
Лучи восходящего солнца осветили всю ужасную картину опустошения как снаружи, так и внутри дома банкира: снятая крыша, почерневшие стены, разбитые окна... Улица была загромождена мебелью и узлами, толпы любопытных окружили группу несчастных жильцов, с отчаянием глядевших на остатки своего имущества. Поджог с двух противоположных сторон произвел страшные разрушения, и только соединенными усилиями всех пожарных частей можно было остановить пожар и потушить его наконец. Счастливой, непостижимой случайностью комнаты, предназначенные в былое время Валерии, остались нетронутыми. Зато огонь поднялся в этажи, занимаемые жильцами, что имело гибельные последствия. Смерть трех жертв была уже констатирована. Ребенок, которого спускали из окна, упал и разбился. Один из слуг Самуила был смертельно ранен упавшей на него лестницей, наконец, в квартире первого этажа нашли обугленный женский неузнаваемый труп и тотчас предположили, что это труп баронессы. Молва, все преувеличивавшая, не удовлетворилась этими жертвами, и с рассветом в городе распространились самые невероятные слухи.
Самуил принимал деятельное участие в оказании помощи. С полнейшей неустрашимостью являлся он в самых опасных местах, и, не заботясь о собственном имуществе, употреблял все усилия для спасения жильцов. Когда, наконец, опасность миновала, местный полицейский комиссар предложил ему. обойти с ним квартиры, чтобы констатировать убытки и затем составить акт о всех подробностях катастрофы. Медленно и беспрестанно останавливаясь, чтобы делать отметки, обходили они комнаты, в которых вчера еще все было так спокойно и роскошно, а теперь эти оголенные и почерневшие стены, залитые водой, выпачканные сажей, и пол, усыпанный обломками ваз и статуй, представляли грустную картину полного разрушения.
В спальне Руфи, пострадавшей более других комнат, Самуил остановился у вделанного в пол несгораемого шкафа с драгоценностями, который уцелел от огня, но к крайнему его удивлению-, ключ от него, всегда находившийся в секретном ящике бюро, теперь торчал в замке. Он поспешно отдернул дверцу и побледнел, увидев новое подтверждение своих подозрений: все футляры исчезли... Следовательно, Руфь бежала и унесла с собой все свои золотые вещи, а ее сообщники, кто бы они ни были, прикрыли ее бегство поджогом дома.
— Может, вы заподозрили воровство, господин барон,— спросил комиссар,— оно весьма вероятно, так как я все более и более убежден, что это поджог.
— Нет, нет,— глухим голосом ответил Самуил.— Кроме моей жены никто не мог открыть этот замок с секретом и, вероятно, желание спасти свои драгоценности задержало ее и было причиной смерти. У меня лично нет подозрений ни на кого, я слишком подавлен несчастьем, постигшим мою семью, чтобы думать о чем-нибудь другом. А потому прошу вас, г-н комиссар, продолжайте осмотр один или с моим управляющим Леви. Мне же необходимо отдохнуть несколько часов.
— Гм! Бедный молодой человек! Я начинаю думать, что эта катастрофа скрывает семейную драму,— подумал комиссар, оставаясь один.
Дав Леви нужные указания, Самуил сел в карету, велел ехать в загородную виллу и в полном изнеможении откинулся в угол экипажа. Он чувствовал пустоту в голове и гнетущую тяжесть в сердце.
В саду виллы перед террасой маленький Самуил играл, сидя на деревянной лошадке. Увидав отца, он соскочил и бросился ему навстречу, со всей быстротой своих резвых ножек. Радостная улыбка озарила его личико, русые локоны развевались по ветру, словно золотой ореол.
Самуил поднял ребенка на руки и страстно прижал к груди.
— Какой ты сегодня грязный, папа, всклокоченный,— воскликнул мальчик, трепля ручонками волосы отца и желая пригладить их.— И отчего у тебя руки такие черные, поцарапанные. Тебе больно? — спросил он, прижимаясь розовой щечкой к бледному лицу Самуила.
— Ах, боже мой! Что случилось, барон? — воскликнула подошедшая няня, с удивлением и испугом глядевшая на разорванное платье и страшный вид своего господина.
— У нас был пожар в доме, и я надеюсь, няня, что с сегодняшнего дня вы будете еще больше заботиться о ребенке, так как мать его погибла в пламени,— тихо ответил банкир.— А ты, мой милый, ступай играть, папе нужно немного отдохнуть.
Приняв ванну, Самуил лег, заснул свинцовым сном и проспал несколько часов. Проснувшись, он почувствовал себя крепче. Страшное нервное возбуждение, не покидавшее его с отъезда из Парижа, уступило место более спокойному размышлению. Как бы отрезвясь от кошмара, он провел рукой по лбу. Беспощадный приговор Руфи и ужасное происшествие, спасшее ей жизнь, представились ему в новом свете. Мучимый тревогой, он встал и прошел в свой кабинет. Прежде всего ему бросился в глаза открытый чемодан, из которого его камердинер, приехавший из Парижа, вынимал вещи и раскладывал их на столе.
При виде двух футляров и несессера, предназначенных жене, угнетающее Самуила неприятное впечатление усилилось. Нет, он не был слишком строг: измена, воровство и поджог вполне заслуживают смерти. Эта быстрая перемена мыслей отозвалась в его голосе, когда он резко сказал:
— Унесите эти футляры, несессер и картон с тряпками, и чтобы я никогда их больше не видел!
