Прозрение - Драммонд Эмма (версия книг TXT) 📗
Было примерно половина десятого, когда Алекс постучался в дверь полковника Роулингса-Тернера. Полковник был вдовцом, у него были две взрослые дочери, которых ему удалось выгодно выдать замуж… Невзирая на довольно солидный возраст, он сохранил молодцеватую выправку и бодрый дух. В полку его немного побаивались, и не без причин: старый вояка любил нагнать страху на своих подчиненных. И все-таки стрелки Даунширского стрелкового не только боялись, но и глубоко уважали своего командира. Алекс часто ловил себя на мысли, что он был почти готов полюбить седого полковника, если бы не одно обстоятельство: Роулингс-Тернер казался молодому лейтенанту агентом его отца.
Вот и сейчас, взглянув в лицо полковнику, Алекс понял, что разговор предстоит не из легких. Судя по всему, Роулингс-Тернер собирался в очередной раз устроить выволочку нерадивому подчиненному, в роли которого оказался на этот раз лейтенант Александр Рассел, единственный сын его старого друга сэра Четсворта.
– Я прекрасно осведомлен о том, как вы относитесь к нашим традициям, мистер Рассел, – сразу начал полковник, но хочу еще раз напомнить вам, что дисциплина– неотъемлемая составляющая военной службы. И если вы, младший офицер, требуете послушания от своих солдат, то я имею столько же оснований требовать от моих офицеров неукоснительного соблюдения воинского устава и моих приказов. Кроме того, я смею надеяться, что мои офицеры будут вести себя как настоящие джентльмены и не бросят тень на репутацию вверенного мне полка.
Алекс промолчал – в его памяти пронесся «суд чести», закончившийся вынужденным купанием в озере во время учебных стрельб. Он почувствовал, что в вольный мир Южной Африки, с которым он успел уже сжиться, врывается затхлый, чопорный дух Англии.
– В связи с этим мне хотелось бы сказать вам следующее: я очень надеюсь, что то неприятное происшествие, свидетелем которого мне пришлось стать сегодня утром, больше никогда не повторится. Не говоря уже о ваших обязанностях по отношению к мисс Берли – вашей невесте. Я хочу особо указать вам на недопустимость подобного рода связей для офицеров моего полка, поскольку они могут пагубным образом отразиться на авторитете всей нашей армии, дислоцированной в этих краях. Надеюсь, вам не надо объяснять, что авторитет армии и авторитет Короны тесно связаны между собой?
– Извините, сэр, но при чем здесь Корона? – напряженным тоном произнес Алекс. – Какое отношение имеет моя дружба с мисс Майбург к авторитету британской армии в Южной Африке?
– Вы действительно этого не понимаете, сэр? – вскипел полковник. – Тогда позвольте мне просветить вас на этот счет. Любой мало-мальски мыслящий человек прекрасно понимает, что война с этими людьми практически неизбежна. Положение сейчас сложное, крайне сложное. Буры только и думают, как бы обвинить нас в посягательстве на их землю, их богатства, их жизненный уклад. Всеми доступными способами они раздувают образ британского империалиста, претендующего на чужое добро. И в этой ситуации особенно важное значение приобретает поведение наших военных. Мы должны продемонстрировать им нашу силу, именно силу, а не агрессивность, которую нам так упорно инкриминируют. Буры должны хорошенько осознать, против кого они собираются выступить. – Роулингс-Тернер нахмурил брови и, глубоко вздохнув, продолжил: – Какое впечатление создается у них о нашей армии, если офицеры Девонширского Ее Величества полка будут разъезжать на козлах запряженных волами фургонов в обществе их женщин? Я послал вас сюда для того, чтобы вы смирили ваши страсти, мистер Рассел. Мне и в голову прийти не могло, что вы настолько безмозглы – да-да, безмозглы, – что начинаете ухаживать за голландскими девицами! Вы что, не понимаете, к чему это может привести?!
Наступила тишина, которая длилась так долго, что полковник почувствовал неловкость.
– Ну что же вы? Вам нечего сказать? – наконец рявкнул он.
Алекс поднял глаза и на удивление спокойным голосом произнес:
– Мисс Майбург – достойная во всех отношениях девушка, сэр. Она тоже крайне обеспокоена обострившимися отношениями между нашими народами и не имеет ни малейшего желания способствовать их дальнейшему обострению. Наша дружба – да-да, именно дружба, а не связь, сэр, – может привести лишь к улучшению взаимопонимания между англичанами и бурами.
– Гм, – ухмыльнулся полковник, – могу себе представить, что это за взаимопонимание! Как вам не стыдно, Рассел, вы ведь помолвлены с другой.
– Моя помолвка – мое личное дело, сэр.
– Вот уж нет! – взревел полковник. – Любой скандал может пагубно отразиться на всем полку.
– Ах так! – Алекс уже не имел сил контролировать себя. – Ну что ж, я с удовольствием расстанусь с вашим проклятым полком! Полагаю, однополчане только обрадуются при известии о моем увольнении.
Полковник набрал полные легкие воздуха, но вместо гневного окрика Алекс услышал реплику, произнесенную более мягким тоном:
– Мистер Рассел, ваше поведение находится на грани неповиновения старшим по званию. Советую вам быть поосторожнее.
Алекс окинул взглядом спартанскую обстановку комнаты и с горечью понял, что его слова – не более чем взрыв эмоций: он никогда не сможет уйти из полка по своему желанию. Армия и Джудит – вот два условия, при которых он получит право наследования. И если он отвергнет их…
– Вообще-то, я вызвал вас не для того, чтобы читать вам мораль, лейтенант, – продолжил полковник Роулингс-Тернер. – Мне хотелось бы узнать, какие у вас были основания отказаться от проверки постов сегодня утром. Ведь, насколько мне известно, вы сообщили капитану Бимишу, что едете проверять посты… Итак, Рассел, ответьте: у вас были веские причины уклониться от выполнения своих непосредственных обязанностей?
– Нет, сэр, – покачал головой Алекс.
Полковник принялся ходить взад-вперед по комнате с видом человека, обдумывающего план важной военной операции.
– Надеюсь, вы понимаете, к каким серьезным последствиям может привести такое отношение к службе? – проговорил он наконец. – В лучшем случае речь идет о халатности, но, поскольку положение в южноафриканских колониях сейчас, как я уже говорил, чрезвычайно сложное и чревато военным конфликтом, это преступная халатность, Рассел! Своими действиями вы поставили под удар безопасность ваших подчиненных.
– Извините, сэр, но, по-моему, вы несколько драматизируете ситуацию. – Затянувшаяся беседа с полковником стала постепенно утомлять Алекса.
– Черт побери, Рассел, – воскликнул Роулингс-Тернер. – Вы посланы сюда для того, чтобы защищать жизнь и собственность английских поселенцев! Буры вооружаются с невероятной скоростью, а Ландердорп находится в непосредственной близости от границ с двумя бурскими государствами. Неужели вы не понимаете, что все это не игрушки?! Представьте себе, в каком положении оказался бы гарнизон Ландердорпа, если бы буры, не дай Бог, предприняли внезапную атаку: ваша рота оказалась бы без командира, причем никто не знал бы, где его искать. Капитан Бимиш, полагая, что вы объезжаете посты, возможно, послал бы на ваши поиски солдат, которые могли бы оказаться необходимыми в другом месте!
Монолог полковника стал казаться Алексу забавным: старый вояка словно вскочил на воображаемого боевого коня и начал скакать по полю боя…
– Одного дня оказалось для меня вполне достаточно, чтобы понять, в сколь плачевном состоянии находится дисциплина в вашем гарнизоне. Немудрено, что вы чувствуете себя здесь как рыба в воде. Не желая потворствовать вашим дурным наклонностям, я вынужден перевести вас обратно в Ледисмит. Я уже отправил телеграмму, в которой приказываю явиться сюда другому офицеру. Он прибудет завтрашним поездом. Вы сдадите ему все дела и немедленно вернетесь в Ледисмит.
Алекс понял, что его в очередной раз загнали в тупик. Попробуй он сопротивляться – полковник имел все основания отдать его под военный трибунал. Какое-то мгновение молодой лейтенант подумывал о том, чтобы и впрямь отдаться в руки военному правосудию. Ведь это было так просто: сказать Роулингсу-Тернеру, что он отказывается выполнять его приказ – и пусть старый вояка делает с ним что хочет. Но понимание того, что сопротивление бесполезно, заставило Алекса отказаться от этой мысли.
