Рикошетом в сердце (СИ) - "Diurdana" (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
- Тише, Пиф. Ты что, меня совсем не помнишь? – Судя по звонкому лаю в ответ, Пиф помнил только веник из роз, хлещущий его по морде.
- Ну, с цветами я тогда погорячился, согласен, но ты мне штаны порвал – мы квиты. Пиф, давай мириться, мы теперь будем постоянно встречаться.
Пиф перестал лаять, но когда Глеб протянул ладонь, чтоб его погладить, он попытался снова его укусить.
- Ладно. – Он поднялся на ноги. – Продолжим в следующий раз.
Он вошел в дом и постучал в комнату Оксаны.
- Малыш, давай поговорим.
- Оставь меня в покое, Глеб. – Послышалось из-за двери.
- Оксана, нам нужно объясниться.
Дверь распахнулась, и девушка возникла на пороге. Она была не просто сердита, кажется, она была в бешенстве.
- Глеб, скажи, когда до тебя дойдет, что я не хочу тебя слушать? Без тебя мне было хорошо и спокойно. Но вот заявился ты и превращаешь мою жизнь в какой-то кошмар. Не хочешь уезжать – черт с тобой, но предупреждаю: если не оставишь меня в покое, если будешь продолжать меня преследовать, я уеду туда, где ты меня не найдешь. Или, вообще… заявление напишу….
Глеб не смог сдержаться и громко хохотнул, услышав эти угрозы.
- Чего смеешься? Думаешь, твой друг Вадим из любой передряги сможет тебя вытащить?
- Конечно! – Самодовольно заявил он в ответ.
- Я тебя предупредила, Глеб. Не уедешь ты - уеду я.
Она, развернувшись, снова скрылась в своей комнате.
До вечера они не разговаривали друг с другом. Оксана даже к ужину не вышла, заявив, что не сядет с Глебом за стол. В общем, обидевшись на весь мир, Оксана так и не вышла из комнаты. Уснула она поздно. Когда в доме воцарилась сонная тишина, девушка, наконец, прошмыгнула на кухню и в темноте и одиночестве всухомятку проглотила пару бутербродов, искренне желая Глебу всяческих неприятностей в скором времени.
Утром она проснулась поздно и, как ни странно, в хорошем настроении. Ночью ей снился какой-то приятный сон, и совсем не беспокоили грустные мысли. Потянувшись и улыбнувшись сама себе, Оксана вскочила с кровати и подошла к окну – на улице светило солнце, а небо было чистое-чистое, ни одного облачка на горизонте, и такое ясное, каким оно бывает только весной.
Напевая, девушка вышла из комнаты и увидела, как Серафима Петровна сидит за столом на кухне и раскладывает пасьянс.
- Доброе утро, бабуль! – Она обняла бабушку и поцеловала ее в щеку.
- Доброе. – Не отвлекаясь от своего занятия, ответила старушка. – Завтракать будешь?
- Буду. – Оксана уже наливала себе кофе. - А где твоя рабочая сила и мужские руки? Чуть свет, уж на ногах?
- Ничего себе «чуть свет». – Усмехнулась бабушка. – Ты время видела?
- Значит, вы с Глебом уже завтракали?
- Угу.
- И чем же ты его озадачила, бабуль? Чем он сейчас занят? Мне нужно знать, чтоб с ним случайно не столкнуться.
- Не столкнешься. Глеб уехал. – Серафима Петровна наконец подняла на нее глаза.
- Как уехал? – Оксана села на табурет. – Куда?
- Куда-куда? В город, конечно. Куда ему еще можно поехать? Странные вопросы задаешь.
Оксана попыталась улыбнуться и обрадоваться этой новости – он уехал, наконец-то! И уговаривать долго не пришлось. Как она и говорила, он совсем не изменился. Черт…. Радоваться не получалось, в горле образовался странный комок, а в залитой солнцем кухне стало вдруг холодно и неуютно. Отчего такая реакция? Она же так этого хотела. Никаких тебе больше посягательств и приставаний, никто глаза мозолить не будет… Видимо, это было чувство разочарования – продержался-то он всего лишь день! Дольше ездил туда-сюда.
- Детка, там, в кастрюльке оладушки, твои любимые….
- У меня аппетит пропал. – Оксана взяла полотенце и пошла умываться.
Весь день Оксана думала о Глебе, пыталась разобраться в себе, почему его отъезд так сильно ее расстроил. Потом стала вновь на него злиться, потом на себя. Казалось, что ее снова обманули и предали.
Когда вечером, задумавшись о чем-то, Оксана мыла посуду, дверь скрипнула, и знакомый голос радостно поприветствовал бабушку. От неожиданности стеклянный стакан выскользнул из ее рук и, ударившись о раковину, разбился на мелкие осколки.
- Вот черт…. – девушка смотрела на порезанный палец, на котором уже проступила капелька крови.
- Ты что чертыхаешься?
- Я порезалась.
- Где? – Глеб шагнул к ней и внимательно осмотрел ее руку. – Иди, Оксан, я закончу.
- А ты разве не уехал? – Девушка послушно отодвинулась в сторону.
- Уехал… - он непонимающе смотрел на нее. – И приехал. Тебе Серафима Петровна не сказала? Я ей за мазью для спины ездил.
Оксана с подозрением посмотрела на старушку, бабушка ответила совершенно невинным взглядом и продолжила умиляться заветной баночке с импортным снадобьем.
- Все аптеки объездил, пока нашел. – Продолжал тем временем Глеб, заклеивая ее пальчик лейкопластырем.
- Вот как… А я уже успела обрадоваться, что ты себе новое занятие нашел.
- Не дождешься, - подмигнул Глеб, обаятельно улыбаясь.
*
Так в словесных пикировках прошла еще одна неделя.
Оксана сидела на крыльце и, довольно жмурясь, подставляла лицо теплым лучам весеннего солнышка. Зима окончательно отступила, и день ото дня становилось теплее и теплее. Снег почти растаял и лежал редкими белыми пятнами на темной земле в ближайшем лесочке.
По прогнозам, можно было больше не опасаться снегопадов и заморозков – весну обещали, на редкость, раннюю и теплую. И, может быть, скоро уже на деревьях проклюнутся первые листочки. А потом зацветут яблони…. Разве может быть что-то красивее цветущих яблонь? У бабушки на участке был небольшой яблоневый сад, и девушка с нетерпением ждала конца мая.
Что странно, в последнее время она чувствовала необыкновенное спокойствие и умиротворение. Просыпаясь каждое утро и глядя на залитую солнцем улицу, ей казалось, что она снова вернулась в детство, когда тебя переполняет оголтелая жажда деятельности, а на душе предвкушение чего-то светлого и радостного. Это было чудесно.
Что-то легко коснулось ее щеки. Оксана лениво приоткрыла один глаз и совершенно не удивилась, увидев перед собой довольную физиономию Глеба. Тихонько подкравшись со стороны перил, теперь он щекотал ее длинной сухой травинкой. И солнце играло в его светло-русых волосах, золотило ресницы.
Оксане безумно хотелось кинуться с визгом к нему на шею, защекотать, зацеловать… Испугавшись невольного порыва, девушка буквально заставила себя изобразить “строгое лицо” и ушла в дом. Закрывая дверь, она заметила, как потух его взгляд. Глеб остался сидеть на крыльце, склонив голову.
С каждым днем, проведенным рядом с ним, Оксане становилось все труднее сопротивляться самой себе. Да, Глеб больше не пытался ее обнять, стоило бабушке отвернуться. Не пытался поговорить с ней и объясниться. Но проще от этого не стало, только появилась какая-то смутная досада. Словно она упускает из виду что-то очень важное и ценное. Девушка усердно гнала от себя мысли, что этим “важным и ценным” может быть Глеб или его чувства к ней.
А еще она боялась опять влюбиться в него до безумия. Боялась поверить. Поверить, что он вернулся к ней, вернулся навсегда. Слишком уж было больно тогда. Он ведь уехал, бросил ее ради более “выгодной партии”. Разве можно это забыть так скоро только потому, что он соизволил вернуться? А, может быть, вернулся он не по зову сердца, а лишь из-за того, что Алла его бросила и прогнала? От всех этих мыслей настроение у девушки портилось, и она искренне жалела, что они снова встретились. Как же она хотела вновь ему поверить и… не могла.
Оксана окончательно запуталась. С одной стороны, ей хотелось, чтобы он уехал и никогда больше не попадался ей на глаза, а с другой, так хотелось обнять его покрепче и никогда не отпускать.
И его поведение тоже казалось девушке странным: парень больше не приставал к ней, не пытался поцеловать в темном уголке, но и уезжать тоже не торопился.
А еще Оксану бесило то, как быстро Глеб сумел расположить к себе ее бабушку и даже Пифа – собаку, которая готова была на куски разорвать любого мужчину, который рискнет слишком близко подойти к хозяйке. Теперь пес вилял перед ним хвостом и блаженно жмурился, когда Глеб трепал его за ухом, разве что не мурлыкал как кошка. Похоже, все недоразумения между ними были забыты. «Предатель» - каждый раз думала девушка, наблюдая за Пифом.
