Мара - Уолкер Руфь (серия книг txt) 📗
Мара пронзительно взвизгнула. Не успел Сен-Клер удивиться этому, как вдруг откуда ни возьмись появился Лобо и набросился на него со скоростью, поразительной для такого великана. Когда он наподдал Джейму один раз, Мара почувствовала нечто похожее на удовлетворение, но когда за этим ударом последовали другие, она не на шутку перепугалась. В конце концов, ей совсем не хотелось, чтобы Лобо покалечил Джейма — ей нужно было только, чтобы он слегка его проучил.
— Хватит, Лобо, хватит! — крикнула она.
Лобо не слышал ее — или не хотел слышать. Он вновь нанес удар Джейму, на этот раз прямо по носу, да с такой силой, что Джейм упал на пол, а из его ноздрей струйкой потекла кровь. Мара схватила Лобо за руку:
— Постой, не надо, он не сделал мне ничего плохого!
Лобо опустил руку и мрачно посмотрел на хозяйку.
— Подожди на улице, — сказала она. — Как только я приведу его в чувство, ты поможешь ему дойти до машины.
Лобо показал на прощание Джейму кулак и удалился. Мара знала, что теперь великан будет дней пять на нее дуться.
Она молча достала полотенце, намочила его и осторожно вытерла с лица Джейма кровь. На щеке его красовалась ранка — должно быть, от кольца Лобо. Мара заклеила ее кусочком пластыря. Пока она за ним ухаживала, гость не проронил ни слова. Ни единого слова обвинения. Нос его уже вспух, и Мара по опыту знала, что завтра здесь появится страшный синяк.
— Это будет вам уроком, — сказала она ядовито. — В следующий раз, когда вам захочется над кем-нибудь поиздеваться, вспомните об этом.
Меньше всего она ожидала, что он в ответ улыбнется. Но он улыбнулся.
— Я ведь заслужил это, правда? — пробормотал он. — Я чувствовал себя виноватым с той самой минуты, когда вы сказали, что согласны пойти со мной на танцы. Я не подумал, что делаю. Простите, если можете.
— Теперь мы квиты.
— Нет, Мара. Вы не заслужили того, что сделал я, а я вполне заслужил хорошую взбучку. И я должен умолять вас о прощении. Давайте помиримся и поедем завтра вечером вместе обедать. Я приеду в Хартфорд, там ведь ваша следующая остановка.
Мара ошеломленно смотрела на Сен-Клера. Он что, рехнулся? Какой может быть совместный обед после того, что совершил он, и того, что сделала она?
— Убирайтесь! — она показала ему на дверь. — Вон отсюда и не приходите больше никогда!
Джейм не стал спорить. Он поднялся, морщась от боли, и, прихрамывая, пошел к двери. У выхода он остановился:
— Если передумаете — у вас есть мой телефон.
Мара ничего не ответила и, когда он вышел, плотно заперла за ним дверь. Через полчаса, лежа в кровати, она думала о том, что как бы там ни было, а сегодняшний день прошел для нее не зря. Она получила много полезных уроков. «Звезда, — говорит Джоко, — всегда должна быть звездой, но это не значит, что ей нужно навешивать на себя как можно больше блесток».
Ей необходимо еще многое узнать — как вести себя, как одеваться. Нет, она не хочет выглядеть как эти чистенькие уродки в пастельных платьях, она хочет быть эффектной, яркой, но в то же время и элегантной.
Так что она была даже признательна мистеру Джейму Сен-Клеру за урок. Однако Мара крепко усвоила и другой жизненный урок — тот, который давным-давно преподал ей Йоло: как бы ни был обаятелен и красноречив мужчина, доверять ему нельзя, и особенно если он хорош собой.
На следующий день в Хартфорде, где цирк остановился на два дня, Мара получила белую розу. Она не смогла прочесть того, что было написано на открытке, но и так догадалась: это извинения.
Принцесса могла бы разорвать открытку, но почему-то этого не сделала. Она положила ее на дно шкатулки с драгоценностями, а белую розу приколола к костюму.
18
Кланки наклеивала в альбом газетные вырезки. Принявшись резать ножницами номер «Биллборда», где была помещена статья о Брадфорд-цирке и прежде всего, конечно, о Маре, Кланки не удержалась и еще раз пробежала глазами публикацию, хотя уже читала ее подруге вслух.
Кланки всегда была рада любому успеху Мары, хотя понимала, что у Принцессы есть недостатки — она своенравна, очень любит успех и славу и буквально на все готова, чтобы еще и еще увеличить свою популярность. Все это так; тем не менее, Мара — верный друг: она столько раз помогала Кланки, утешала — взять хотя бы ту историю с Джонни. И в самую трудную для Кланки минуту Мара ее не бросила.
Случилось так, что Кланки стало тяжело работать на канате. Кланки тщательно старалась это скрыть и поэтому даже не обратилась к доктору Макколлу, а пошла к городскому врачу. Тот, выслушав ее жалобы на боли в суставах, сказал: «Ничего страшного. Это, вероятно, последствия старой травмы. Вам нужно прекратить тяжелую физическую работу, иначе боль может усилиться». С тех пор Кланки стала еще осторожнее, но Оли Джонсон всегда все замечал. Он отозвал Кланки в сторону: «Сезон заканчивается. Может, тебе лучше оставить цирк?»
Оставить цирк? Кланки хотелось закричать. Что ей делать после этого? Пойти работать в ресторан? Жить той жизнью, которую она совершенно не знала? Конечно, мистер Сэм помог бы ей найти какую-нибудь работу, что-нибудь вроде билетерши или разносчицы воздушной кукурузы. Но тогда ей пришлось бы перебраться из спальни гимнасток в палатку, где жили все работницы, и последней получать еду в столовой…
Мара спасла ее от этого унижения. Никто так и не узнал правды. Все думали, что Кланки просто надоела гимнастика и она добровольно согласилась стать секретарем и правой рукой Принцессы Мары. Кланки пользовалась теперь не меньшим уважением, чем помощники мистера Сэма.
Кланки была предана Маре всей душой. Она оберегала подругу от назойливых визитеров; следила, чтобы Мара достаточно отдыхала; стала ее парикмахером, модельером, девчонкой на побегушках. Кланки никогда не распространяла о Маре никаких сплетен, хотя как никто другой была посвящена в тайны Принцессы. Например, только она и Джоко знали, что Мара едва может накарябать собственное имя. И с кем, как не с Кланки, обсуждала Мара все свои творческие планы?
Кланки страшно гордилась тем, что она лучшая подруга Мары. Джоко, конечно, тоже друг, но он частенько бывал слишком болтлив, особенно когда выпивал лишнего. Ходили слухи, что он еще и гашишем балуется. Все в цирке знали, что у него в жизни была какая-то трагедия, и принимали это во внимание. Как жаль, что он влюблен в Мару! Ведь каждый раз он страдальчески морщится, когда видит ее с другим мужчиной…
Мужчины — вот еще один секрет Мары, известный Кланки. Нет, их было немного, и ни с одним из них роман у Принцессы долго не продолжался. Как только они становились чересчур обременительны и ревнивы, Мара предпочитала с ними расстаться.
Кланки вздохнула, подумав о своей собственной личной жизни, а вернее — об ее отсутствии. С тех пор как Джонни так жестоко с ней обошелся, она стала избегать мужчин. Нельзя сказать, что у нее совсем не осталось шансов — нет, просто у нее пропал интерес к мужчинам: она пришла к выводу, что они всегда приносят женщине только несчастья.
К тому же у Кланки почти все время отнимали заботы о Маре. Взять хотя бы музыку — Мара в ней совершенно ничего не понимала, не могла отличить одной мелодии от другой, не знала даже самых старинных и известных песен. Создавалось впечатление, что до того, как попасть в цирк, Мара вообще не слушала радио и не ходила в кино. Поэтому и подбор музыкального сопровождения Кланки пришлось взять на себя. Она отбирала подходящие пластинки, прокручивала их Маре на старенькой, купленной специально для этого «Виктроле», и когда Мара отдавала предпочтение той или иной песне, Кланки сообщала об этом Оскару Тэнкверею.
Нельзя сказать, чтобы Оскару этот диктат нравился. Однажды он даже назвал Мару «стервой». Страсти разгорелись, и Мара надавала ему пощечин. Когда Оскар пошел жаловаться мистеру Сэму и пригрозил, что уйдет — «уходил» он, впрочем, регулярно каждый месяц, — ему было сказано, что если он не извинится перед Принцессой Марой, то может действительно убираться восвояси. Он попросил у Мары прощения — тем дело и закончилось. Мара не умела подолгу на кого-нибудь обижаться.
