Нежный плен - Феррарелла Мари (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
Маркус, искалеченный и скрюченный, приподнялся на грязном тюфяке.
— А вы что, его шлюха?
Бет не обиделась. Она понимала, чем вызвана злоба этого человека. Он умирал таким молодым и не мог простить людям, что они будут жить.
— Нет. Он знает моего отца, которого я никак не могу найти, — солгала Бет. — Умоляю вас, скажите, где расположен лагерь Лафайета.
Маркус понял, что она от него не отвяжется, а ему так хотелось остаться одному. Поэтому он буркнул:
— В пятнадцати милях к юго-западу от Парижа. Завтра Лафайет войдет в город, — сказав это, парень отвернулся лицом к стене и прошептал: — Хоть бы здесь все сгорело дотла. Вместе со мной.
Но Бет расслышала его слова.
Она вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь. Посмотрев на старика, девушка увидела, что в его маленьких глазках блестят слезы.
— Да благословит вас Бог, месье. — Она пожала ему руку. — И спасибо вам.
— Меня не за что благодарить, — пожал плечами старик. — Я же послал вас на верную смерть, которая, похоже, настигнет вас быстрее, чем вы думаете.
Но для Бет уже снова вспыхнул огонек надежды. Она схватила Дункана за руку:
— Я знаю, где искать Лафайета. Идем скорее.
Выбежав из лачуги, они вскочили на лошадей и помчались во весь опор.
Глава 35
Но лагерь Лафайета располагался не совсем там, где сказал Маркус. До него надо было скакать не пятнадцать миль, а все двадцать. Бет уже начала думать, что они никогда его не найдут, когда на холме, ближе к Версалю, чем к Парижу, показались солдатские палатки.
Девушка собиралась было подстегнуть лошадь, но Дункан остановил ее:
— Ты уверена в этом человеке, дорогая?
— У меня нет другого выхода! — крикнула Бет и помчалась под гору во весь опор.
— Если посмотреть на нас со стороны, то может показаться, будто мы ее преследуем, — усмехнулся Дункан и, подстегнув своего жеребца, помчался за Бет. Джейкоб на своей гнедой кобыле поскакал следом.
— Великолепно! Солдаты увидят нас и откроют по ней огонь! Право же, боги послали мне наказание, и имя его — Элизабет.
Услышав слова Дункана, Бет придержала поводья и повернулась к своим спутникам.
Она чувствовала себя виноватой.
— Вам незачем ехать со мной, — сказала она и тут же заметила, что глаза Дункана потемнели. — Я не буду на вас в обиде. В конце концов, это не ваше дело.
— Я поеду с вами, мисс! — воскликнул Джейкоб.
Парень был рад услужить ей, хотя ему вовсе не хотелось ехать в военный лагерь. Дункан тоже нагнал Бет.
— Мы поедем с тобой, — и да помилует нас Бог! — Кивнув в сторону лагеря, он добавил: — Потому что они, скорее всего, нас не помилуют.
Собравшись с духом, они въехали в лагерь. Увидев чужаков, те солдаты, которые не были на учениях, начали выходить из палаток. Дункан велел Джейкобу и Бет не смотреть ни направо, ни налево, а только вперед — туда, где находилась палатка, около которой, в отличие от остальных, стояли двое часовых. Однако когда они подъехали к палатке, оттуда, поспешив на зов часового, вынырнул молодой лейтенант и проворно схватил удила лошади Бет.
— Что вам надо в лагере? — надменно спросил лейтенант.
Бет столь же надменно ответила:
— Мне надо увидеть Лафайета.
Услышав ее голос, люди, стоявшие около палатки, обменялись понимающими взглядами, но лицо лейтенанта оставалось по-прежнему бесстрастным.
— Многие хотят видеть командира. Отправляйтесь с вашими жалобами в другое место. — Лейтенант повернулся к ним спиной, давая понять, что разговор закончен.
— Мы приехали сюда не за тем, чтобы жаловаться, — спокойно сказала Бет.
Лейтенант, не торопясь, опять повернулся к ней.
— Значит, вы приехали сюда за удовольствиями? — На его губах зазмеилась улыбка. Он протянул руку и положил ее на бедро Бет. — Думаю, что первым их должен отведать я. У всех великих людей были дегустаторы, которые пробовали пищу первыми. Так почему бы не быть и дегустаторам шлюх? — Он смотрел на нее и сально ухмылялся.
Сердце Бет бешено забилось: она знала, что Дункан, даже и не понимая языка, легко догадается, о чем идет речь. Презрительно прищурясь, Бет взглянула на наглеца с высоты своего коня.
— Что ж, тогда Лафайет вырежет вам сердце. — Она произнесла эти слова спокойно, но с такой убежденностью в голосе, что лейтенанту расхотелось рисковать, чтобы попытаться узнать, правду она говорит или нет.
Выругавшись, он убрал руку, и на его лице появилось сухое, официальное выражение. Двое часовых за его спиной едва сдерживались, чтобы не рассмеяться.
— Боюсь, что я не смогу… — начал он.
Но Бет не дала лейтенанту закончить фразу. С видом человека, привыкшего повелевать, она приказала:
— Скажите командиру Лафайету, что Элизабет Больё просит принять ее.
Лейтенант повернулся и нехотя направился к палатке Лафайета.
Дункан тревожно огляделся вокруг: ясное дело, они втроем находятся в центре внимания. А что, если им придется вырываться из лагеря с боем?
Наконец появился лейтенант и сухо проговорил:
— Командир хочет вас видеть.
Все трое немедленно спешились, однако лейтенант шагнул к ним навстречу и, обращаясь к Бет, уточнил:
— Только вас одну.
Девушка взглянула на Джейкоба и Дункана. Несмотря на приказ Лафайета, ей не хотелось рисковать, оставляя своих друзей одних.
— Нет, они пойдут со мной, — сказала она. — А если вы боитесь нас, можете войти вместе с нами, чтобы защитить вашего командира. — Заметив, что лейтенант поморщился, услышав ее слова, Бет усмехнулась: — Ну что ж, тем лучше. Мы не собираемся никому вредить.
Лейтенант откинул полог палатки и дал им войти. На его лице ясно читались презрение и сдерживаемая ярость.
«Вот человек, — подумала Бет, — который ревностно служит этой революции». Она молила Бога, чтобы Лафайет оказался не таким.
Войдя в палатку, Бет увидела, что командир национальной гвардии стоит у стола, пристально разглядывая карту, лежавшую на грубо обтесанной, шероховатой столешнице.
Тридцатидвухлетний Лафайет, вчерашний любимец американской революции и генерала Вашингтона, был участником двух восстаний и с успехом пережил первое из них. Теперь он чувствовал себя бесконечно усталым от жизни. То, что прежде казалось ему кристально чистым, словно горный поток, вдруг замутилось, стало грязным, словно воды Сены. Как новый командующий, он ратовал за то, чтобы аристократы мирно передали власть буржуазии, хотя в глубине души и понимал, что такого быть не может. Он сделал свой выбор, но его терзали сомнения.
Увидев Бет, Лафайет, похоже, не узнал ее: в его глазах читалась лишь угрюмая подозрительность.
Теперь это был не тот улыбчивый, милый юноша, которого она когда-то знала: она помнила, как однажды затрепетало ее еще совсем юное сердечко, когда он, хотя и раненый, взял ее руку и учтиво поцеловал. Бет навсегда прониклась к нему симпатией за тот поцелуй.
Хотя теперь его лоб был изборожден морщинами, а мундир плотно сидел на пополневшем теле, он все еще выглядел весьма привлекательно. Но как же он был теперь печален! Сколько горечи было в его глазах…
Лафайет нетерпеливо вздохнул. Днем к нему постоянно обращались с жалобами, а его сны были полны воплями и мольбами его предков, давно отошедших в мир иной. Постоянно сражаясь в битвах, он в то же время вел невидимую войну с самим собой. Сделав свой выбор, он не знал, верен ли избранный им путь. И готов был продать душу дьяволу, только бы разрешить свои сомнения.
Он старательно скрывал свои колебания от подчиненных: военачальник не имеет права допускать, чтобы о нем думали, как о человеке, который не уверен в правильности своих действий. Но его постоянно терзал страх, что корабль, которым он управляет, плывет не туда.
Приблизившись к Бет, он вгляделся в ее лицо с той же пристальностью, с какой только что вглядывался в лежавшие перед ним карты.
— Я знаком с вами, мадемуазель? — спросил он по-французски.
