Жизнеописание Рутгерты Цимус (СИ) - Полынь Мара Леонидовна (прочитать книгу txt) 📗
Скорее всего и сама ведьма сейчас очень слаба, хотя не исключено, что за прошедшее время она уже оправилась — слишком долго Рутгерта искала Дерека на побережье.
Рик, несмотря на все протесты, остался дома: здесь бы от него толку не было, лишь сплошные неудобства. Саквояж тяжёл и неудобен, да ещё и потеряться может. Лучше уж пусть ждёт в Лидии. Да, колдунья понимала, что дух просто боится вновь остаться один, но рисковать и брать его к Болот она тоже не хотела.
Путь к Колстонской твердыне даже на метле занял намного больше времени, чем Рутгерта рассчитывала — три полных дня и одно утро. Наконец, она приземлилась недалеко от ворот. Влетать сразу во двор или приземляться рядом с калиткой она не рискнула: вдруг там стоят какие-то охранные чары? Лучше уж подойти не торопясь и всё разведать. Вблизи замок выглядел заброшенным. Судя по следам на дороге, с прошлого дождя здесь никто не появлялся, ни пеший, ни конный, ни на телеге. Охраны на стенах тоже видно не было, и даже каких-то особенных колдовских выбросов в воздухе тоже не чувствовалось. Рутгерта тронула калитку в воротах, и та к её удивлению беззвучно отворилась. Двор был так же пустынен. Сквозь брусчатку кое-где уже пробивалась трава. Не было слышно ни шума работающих людей, который всегда сопровождает дома, где живут больше трёх человек, ни голосов живности. Даже разорённый дворец в Кри был более живым, чем жилище ведьмы. Нехорошее предчувствие всё сильнее захватывало Рутгерту. Кажется, здесь никто не жил уже давно. Намного дольше, чем со времени, когда Болот устроила потоп. Но куда все пропали? Куда делась сама хозяйка этого места? Рутгерта шла по анфиладам комнат, залов, переходов… Её встречали только пыль, пауки и запустение. Ещё не очень сильное — возможно, и полугода не прошло с тех пор, как последние обитатели покинули эти места, но уже вполне заметное.
Наконец, обойдя весь замок, включая подвалы и башни, Рутгерта на метле взмыла в небо: с высоты стоило найти ближайшее поселение и попробовать выяснить подробности там. Может, местные смогут объяснить, что здесь случилось.
Крестьяне встречали её настороженно, сторонясь и стараясь не подходить близко. Никто не хотел разговаривать, ограничиваясь лишь глубокими поклонами и общими словами приветствия. Похоже, колдунов здесь боялись и не любили. И пусть Рутгерта старалась выглядеть обычно, но как тут будешь «обычной» в длинном непродуваемом плаще и с метлой наперевес посреди полей? Уж не на телеге она сюда приехала, это точно. Наконец, она добралась до дома старосты.
— Ушла старая ведьма, — откликнулся здоровенный детина, глава деревни. Гладко выбритый, с шрамами, такой широкий в плечах, что в двери нужно было проходить боком. Один в один глава бандитской шайки, а не староста. — Колдовские её слуги рассыпались, а человеческие разбежались.
— А давно это случилось?
— Уже почти год как.
Значит, когда они с Дереком вернулись из Раты и улетели дальше, на север, Болот уже не жила здесь. Ничего непонятно. Почему? Как?
Видимо, староста заметил на лице колдуньи отражение напряжённой работы мысли, так как добавил:
— Даже хорошо, что она ушла — давно уже умом тронулась, мы тут всё боялись, что она что-нибудь отчебучит, но обошлось.
То есть, всё произошедшее действительно не было хитрым, продуманным на много шагов вперёд планом? Что-то оборвалось внутри колдуньи. Неужели действительно Рик прав, и нет никакой надежды?
Рутгерта плохо помнила, как вернулась в город. Несколько дней прошли словно в дымке, непонятном забытьи, размывающем мысли и пространство вокруг. Всё, необходимое для жизни, она делала автоматически. Ничто не радовало, ничто не цепляло. И теперь действительно ничего её здесь не держало: надежды больше не было.
— Ты был прав. Пора возвращаться в Рату, — наконец, объявила Рутгерта, когда в очередной раз коротала вечер в компании Рика. Может, путешествие её несколько развеет? По крайней мере окружающее не должно будет напоминать ей о Дереке так сильно — всё же на юге они прожили вместе совсем мало времени.
Рутгерта больше не путешествовала каретами — в одиночестве это было как-то скучно. Ветер в лицо, саквояж на древке метлы — то, что нужно, чтобы развеяться. Все пожитки, включая вещи, оставшиеся от Дерека, она отправила морем. Корабль должен был прибыть в Рату где-то через четыре месяца после её возвращения. В последние недели пути колдунья поймала себя на том, что так и эдак разыгрывает разговор с Марком и Ларой. Почему она вернулась одна? Почему она вообще вернулась? Как она провела это время? Что они делали? Почему так получилось? В какой-то момент она поняла, что голова от всё время возвращающихся мыслей вот-вот лопнет. Нужно остановиться и перестать об этом думать. Но как? Что бы на её месте сделал Дерек? Призвал мороз, чтобы забыть? Нет. В очередной раз колдунья себя корила за то, что нужно было всё же отправиться опять на север, а не на юг — ледяные девы точно должны были знать жив он или нет. Хотя, как она смогла бы посмотреть в глаза Лайаму? Сообщать о смерти сына… Даже написать письмо стоило невероятных усилий. Настолько огромных, что дожидаться ответа в Лидии сил у неё не осталось, и обратным адресом она указала свою лавочку в Рате. Какими бы ни были новости, она узнает их на юге.
Город встретил её жарой и шумными толпами. Ничего не изменилось за прошедшее время, будто бы она и не уезжала никуда. Какое-то время Рутгерта бродила по улицам и скверам, никем не узнаваемая. Словно впервые прибыла в этот город, она глазела по сторонам, рассматривая лепнину над окнами домов, лозья кованных решёток и складывающиеся в узоры цветные булыжники мостовых. Посидела в нескольких кофейнях, слушая последние сплетни, донсящиеся от соседних столиков.
Да. Хорошо, что она вернулась.
Наконец, к вечеру она поднялась к своей лавочке. «Порошки и зелья. Королевское качество» гласила вывеска над дверью. Ни одна буква не поблекла, а стёкла всё так же сияли чистотой, как когда они с Дереком уезжали отсюда. Сохранные заклятия сделали своё дело.
— Вот мы и дома, Рик, — Рутгерта прикоснулась к латунному молотку на двери в жилую часть дома. Заклинание послушно растаяло под её пальцами, позволяя открыть замок и войти.
Дни побежали нескончаемой вереницей событий и лиц. Старые друзья, знакомцы, соседи и клиенты. Каждый считал своим долгом зайти в гости, порасспрашивать и принести с собой гостинец. Местная детвора требовала историй и новых игрушек, старые клиенты хотели пополнить истощившиеся запасы ценных снадобий.
И Марк и Лара тактично молчали, боясь выспрашивать детали, но было видно, что обоих любопытство прямо жжёт насквозь. Каждого, конечно же, интересовали разные вещи: Лара ничего не подозревала об Эзенкее и королевстве, Марк ничего не знал о личной жизни колдуньи. Рутгерте удалось отделаться в целом общими описаниями, которые саму её бы не удовлетворили. Единственное что доставило ей несколько неприятных минут, так это ларино восклицание «Как пропал?!». Колдунья-швея всё никак не могла поверить, что такой великий колдун, как Дерек, может просто исчезнуть, и никто не будет знать жив он или нет. Рутгерта не стала говорить, что шансов на то, что он выжил, практически никаких. Что абсолютно всё указывает на то, что Дерек сгинул в морской пучине.
Прибывшие несколькими месяцами позже вещи колдунья сначала свалила неразобранной кучей у себя в гостиной. Но шли дни, и постепенно содержимое ящиков начало расползаться по дому. Снадобья, ингридиенты и колдовские инструменты — в лабораторию, книги — в кабинет. Рутгерта долго рассматривала старое зеркало, перед которым много лет назад Робин учил её менять внешность. В итоге, после долгих сомнений и размышлений, оно поселилось в её спальне.
Личные вещи Дерека, его дневники и какие-то непонятные сумки, которые колдунья ещё долго не решалась открывать, переехали в гостевую комнату, где он жил раньше. Рутгерта долгое время боялась прикасаться к его вещам, словно могла навредить, но в особо тоскливые вечера так приятно было поперебирать его рубашки или полистать старые тетради, исписанные ровным мелким почерком.
