Миротворец - Величко Андрей Феликсович (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Англичане пытались возражать, что прекрасная погода почему-то никак не помешала противнику непонятным способом взорвать на рейде Кейптауна транспорт с боеприпасами для идущей в метрополию эскадры, но как-то вяло, потому что действительно та эскадра прямо сейчас продолжить путь не могла.
И вот наконец союзники пришли к выводу, что активные боевые действия лучше отложить до весны, тем более что американцы теперь выпускали по пятнадцать – восемнадцать самолетов в сутки и надеялись просто задавить нас числом. То, что воюют не самолеты, а летчики и для подготовки нормального пилота требуется не менее трех лет, в этом мире пока понимали только мы и японцы. А вот немцев в том полноценно убедить не удалось. Они не испытывали на собственной шкуре ничего, напоминающего последний воздушный бой Русско-японской войны, когда Полозов с ведомым встретили шестерку «хаябус», то есть истребителей, ничуть не уступающих их «Бобикам». Сбив пять машин и не обращая внимания на растратившую весь боезапас шестую, «Бобики» направились к оставшейся без прикрытия эскадрилье бомбардировщиков и вогнали их в землю Ляодунского перешейка.
Ну а я, узнав такие новости, с облегчением занялся уходом за ростками демократии в свободной Ирландии. Любой дачник подтвердит: главное – не лениться пропалывать огород! А то там вместо редиски такое вырастет…
Понятно, что народно-освободительная революция подняла наверх массу всяких лидеров, вождей и просто авторитетов. И поэтому совсем не зря Танечка направила туда свою, пожалуй, лучшую полевую агентессу Козину. Она не могла, подобно Фросе Богарне, яркими речами увлечь за собой народные массы, а личным обаянием – их вождей, Маруся умела совсем другое, зато очень хорошо.
Ведь вожди-то наверх полезли самые разные! Некоторые из них могли принести большую пользу на будущем светлом пути обретшей свободу страны. Другие – не только имеющие несколько реакционные или слишком уж левацкие взгляды, но и способные донести их до народа – наоборот. А ведь вокруг гремели бои, и в воздухе летали пули, снаряды, осколки, кирпичи и много чего еще. Так что задачей Герды Паульсен с подругами было проследить, чтобы эти предметы пореже задевали вождей из первой группы и почаще – из второй. Судя по обстановке вокруг подготовки референдума, они с ней блестяще справились, и я санкционировал отзыв группы в Гатчину для награждения и подготовки к новому заданию.
Вечером я подписал приказ об оплачиваемом отпуске младшего Ли, для сдачи очередной сессии в Московском промышленном училище, то есть будущем химико-технологическом институте имени Менделеева. Наш следователь уже второй год заочно учился там на фармацевтическом факультете, так как пришел к выводу, что в его профессии будущее принадлежит именно фармацевтике. Старший же Ли был уверен, что наука – она, конечно, наукой, но кто-то должен хранить и приумножать также и доставшиеся от дедов секреты мастерства. Кроме того, считал старший следователь, людям их с младшим Ли профессии приходится решать не только познавательные, но и воспитательные задачи, а в столь тонких вопросах всякая химия может быть только одним из дополнительных средств, и не более.
Следующим в повестке и последним на этот день было, так сказать, натурное изучение коррупции. Ведь как же можно с ней успешно бороться, если на личном опыте не представляешь всех тонкостей данного процесса? Поэтому я внимательно выслушал свою посетительницу, датскую принцессу Дагмар Глюксбургскую, в России более известную под именем Мария Федоровна Найденова-Романова.
Дело было в том, что организованная ее стараниями китопромышленная фирма «Эмборг Данишпродактс» не только обеспечила прикрытие базы наших «Килек» в Исландии, но и начала давать неплохую прибыль, потому как война способствовала росту спроса на китовый жир, печень и уж не знаю, что там еще обдирали с несчастных водоплавающих. И фирме для повышения эффективности промысла захотелось поиметь дальний дирижабль-разведчик. Однако немцы их не продавали ни за какие деньги, и тогда датчане обратились к русским с просьбой уступить им сохранившийся еще с японской войны «Серафим». Этот вопрос находился в компетенции канцлера, который, естественно, тут же заломил цену за ветерана почти как за новейший LZ-30. Датчане в панике кинулись к жене канцлера, чтобы та повлияла на своего мужа. После недолгого торга, в результате которого ей была обещана четверть от сэкономленных средств, ее величество изволили согласиться и вот сейчас сидели у меня в кабинете, расчесывая разлегшуюся на диване Светлую, пока я убирал бумаги в сейф, прежде чем покинуть кабинет и идти спать.
Вообще-то я бы даже приплатил датчанам за то, что они заберут у нас это старое летающее ушлепище. Никакого военного значения «Серафим» не имел из-за малой высотности, а гражданского – из-за малой грузоподъемности. А деньги на поддержание себя в исправности жрал, как новый! Но нужно было, во-первых, соблюсти приличия, а во-вторых – показать, что не больно-то оно мне и надо, продавать такую замечательную вещь.
И вот, значит, я так и не смог устоять против напора датской эмиссарши и, вздохнув, подписал документы о продаже «Серафима» всего за три тысячи рублей вместе с заправочным оборудованием. После чего отправился принимать вознаграждение, правда, не деньгами – Мари они и самой пригодятся, – а натурой.
Причем датчанам еще предстоит убедиться, как быстро и качественно русская сторона выполняет свои обязательства. Потому как до планируемого налета дальних высотных дирижаблей кайзера на Вашингтон оставалось два месяца, а в Исландии их должен был ждать готовый промежуточный аэродром.
Утро следующего дня началось для меня со звонка Татьяны.
– Шеф, – проинформировала она, – к вам сейчас начнет набиваться на прием наш «популизатор», Костя. У него в третьем отделе родилась интересная идейка. Будучи, как вы говорили, осторожным человеком, Костя не решился ни самолично прибить ее автора, ни тем более похерить эту бумагу. Если хотите, могу вкратце изложить ее содержание. Вы ко мне зайдете или мне к вам?
– А как скоро Константин Аркадьевич изволят оказаться в Гатчине?
– Через полчаса после разрешения от вашего секретариата.
– Ладно, распорядитесь, чтобы он его получил, а потом жду в гости. Вам чего сегодня к кофе?
– Мне-то ладно, на ваше усмотрение, а вот вам я пока посоветовала бы ничего не пить и не есть до моего прихода. Чтоб, значит, случайно не вырвало от инициатив информбюро. Расскажу, потом минут за пять организм придет в норму, после чего, наверное, можно будет и кофе попить.
– Даже так? Интересно, вы меня прямо заинтриговали… В общем, жду.
Итак, по рассказу Татьяны выходило следующее. Информбюро зафиксировало некоторое усиление недовольства затягиванием войны и спрогнозировало, что к весне оно может заметно усилиться. Более того, среди столичной интеллигенции появились настроения, что цели войны уже достигнуты, дальнейшее ее затягивание приведет только к ненужным жертвам и надо предлагать противникам заключить мир. В силу чего информбюро считает: потребуется какое-нибудь весомое доказательство, что с таким противником мир невозможен. Это преамбула.
– И в общем-то пока вполне разумная, – кивнул я.
– Да, и вот, значит, какая далее следует амбула. В Австрии базируется дивизия американских Б-17, они уже несколько раз пытались устроить ночные налеты на Смоленск, используя аэродром подскока в Польше. Результат – десятки сбитых машин и больше ничего, впрочем, это вы и без меня знаете в подробностях. Так вот, наши доблестные информбюристы предлагают подбросить противнику информацию, что плотное зенитное и истребительное прикрытие есть только у Смоленска, потому как там Ставка. А на всем пути до Питера и в самом Питере противовоздушной обороны почти нет. Мол, в Питере якобы находится секретный завод по производству ночных прицелов для ракет, благодаря чему они и наносят Антанте такой урон.
