Тайна Врат - Чекрыгин Егор (электронная книга .TXT) 📗
Ренки видел прочерки черных ядер, выскакивающих из клубящегося дыма, и то, как эти ядра проходили сквозь вражеский корабль, вздымая на своем пути целые облака щепок и круша пушечные порты противника.
Вновь лающие команды снизу. Осмысленная суета матросов на мачтах. И еще один крутой разворот, от которого, как показалось Ренки, мачты вообще почти легли на воду. На этот раз «Морской гусь» подошел к своему противнику почти вплотную, и прежде чем корабль разразился очередным залпом, оу Дарээка успел прицелиться и застрелить кредонца, сидящего в таком же «гнезде», что и он.
А потом был залп в упор! Настолько близко, что показалось даже, будто вырвавшееся из пушек пламя лизнуло обшивку вражеского борта. Одна из мачт этого бедолаги содрогнулась, накренилась, издав жалобный вой, и начала заваливаться прямо на Ренки. К счастью, многочисленные канаты и веревочные лестницы, опутавшие оба судна, удержали ее на весу. Но оба корабля теперь намертво сцепились мачтами, как бойцы, расстрелявшие все заряды и сломавшие шпаги, хватают друг друга руками за глотки, в слепой ярости желая поставить точку в единоборстве, пусть и таким варварским способом.
Впрочем, о расстрелянных зарядах говорить пока было рано. Над бортами обоих судов выросли ряды солдат и матросов, обменявшихся мушкетными залпами. И тут преимущество явно оказалось на стороне Тооредаана! Если враг мог «предъявить» лишь команду обычных морских пехотинцев да вооруженных матросов, то на флагмане оу Ниидшаа располагался еще и полный батальон опытных солдат. И произведенный ими залп был поистине ужасающим. А следом за залпом на вражескую палубу ринулся поток солдат.
Впрочем, кредонцы тоже не растерялись и дали должный отпор. Залп фальконетов, пришедшийся под небольшим углом вдоль борта, вырвал множество жизней и нанес огромное количество ран, сумев на несколько мгновений остановить поток абордажников.
А потом кредонцы встали плотной стеной, ощетинившейся штыками и протазанами, прорваться сквозь которую без предварительного залпа было фактически невозможно. Но мушкеты пехотинцев были уже разряжены, и все, что оставалось абордажникам, — это пытаться давить врага своей численностью.
С первых минут сражения у Ренки началась нормальная боевая работа. Зарядить, прицелиться, выстрелить. Зарядить, прицелиться, выстрелить… Это скорее походило на работу обычного солдата. И Ренки, осознав, что как от командира тут от него мало толку, делал ее весьма прилежно и искусно.
Сначала он расстреливал конкурентов, как и он, засевших на реях вражеского судна. Потом под его пули подвернулась парочка марсовых матросов, и на этом цели кончились. Он попытался было стрелять вниз. Увы, но мостик вражеского судна был закрыт от него парусом, да и потом, фитильный мушкет не слишком приспособлен для такого, порох ссыпается с полки, давая осечку за осечкой.
Тогда Ренки прикинул, какую еще пользу может принести, сидя на мачте, и пришел к выводу, что его нахождение на данной позиции сейчас полностью бессмысленно и даже попахивает трусостью и попыткой отсидеться в стороне от боя. А вот матросы из парусной команды такими сомнениями не мучились, ибо в их уставах все уже было давно прописано. Они хватались за разные свисающие с мачт веревки (Ренки помнил, что сами моряки называют их концами) и шустро спускались по ним вниз, чтобы принять участие в бою. За трусость и попытки укрыться от боя карали смертью. Такова была специфика абордажа, тут дрались все — от юнги до капитана.
Ренки тоже ухватился за какую-то веревку, в пылу боя даже не разглядев, куда именно она ведет. Увы, но закреплена сия канатина была на поникшей мачте вражеского корабля. И когда Ренки заскользил по ней вниз, с непривычки обдирая ладони в кровь, то попал прямиком в самую гущу кредонских матросов. Вылетев из переплетения парусов и облаков дыма, храбрый лейтенант сумел застать не ожидающего от него подобной глупости врага врасплох.
Чья-то шея хрустнула, когда Ренки, отпустив веревку примерно на высоте в два своих роста, сверзился кому-то на голову. Но и сам воитель, не удержавшись на ногах, опрокинулся на бок. Ренки быстро перевернулся на спину, выдирая из-за кушака пистолеты. Спустил курки, направив стволы в сторону окружившей его толпы, а сам кувырком ушел в сторону и, долбя налево и направо по чему ни попадя рукоятками пистолетов, пробился к стоящей посреди палубы клетке с курами. Прислонился к ней спиной, вырвал ободранными ладонями шпагу из ножен и сразу сделал первый выпад.
Следующие несколько минут Ренки был весьма занят, отбивая целящееся в него железо, разя шпагой и долбя по головам и рукам рукоятью зажатого в левой руке пистолета. Пришлось ему совсем несладко — как бы ни был искусен и какую бы резвость ни выказывал оу Ренки Дарээка, тут бы, пожалуй, и пришел конец этой линии его славного рода. Но воспользовавшиеся заминкой в рядах противника тооредаанцы усилили напор и прорвали наконец вражеский строй.
Ренки почти не удивился, когда услышал знакомые голоса и увидел пробивающуюся к нему банду. По центру двигался громила Гаарз, вращая над головой мушкетом и круша черепа тем, кто не удосужился увернуться от превратившегося в дубину приклада. С правой стороны от него шел Готор, скупыми экономичными движениями отражая шпагой метящие в здоровяка удары и даже успевая поражать тех, кто не был достаточно разумен, чтобы податься назад.
С левой стороны тем же занимался Киншаа, ловко орудуя штыком, а позади вышагивал Дроут, чьи глаза опытного мошенника, кажется, успевали видеть на все триста шестьдесят градусов и замечать любую опасность.
За бандой в прорыв устремились и прочие тооредаанцы, солдаты и матросы, ощетинившимся сталью ежом напирая на своих врагов.
Вот этот «еж» поравнялся с Ренки и втянул его в свои ряды. Киншаа отошел назад, а Ренки занял его место, и колонна снова двинулась вперед, очищая палубу вражеского корабля от защитников.
Так они добрались до кормовых надстроек, где и задержались на несколько мгновений, пережидая картечный дождь из фальконета и мушкетов морских пехотинцев, накрепко вставших возле лестниц, которые вели на мостик. Похоже, противники были полны решимости не пропустить тооредаанцев дальше.
— Наверх! — коротко приказал Готор и первый подставил спину.
Бандиты, да и гренадеры Шестого полка, уже давно наловчились штурмовать здания, используя друг друга в качестве ступенек и подпорок. Ренки первый взлетел наверх, перемахнул через перила, ткнул шпагой боцмана, перезаряжающего фальконет, и скрестил клинок с лейтенантом, который все еще зажимал в левой руке специальный держатель для фитиля.
Лейтенант оказался весьма неплохим фехтовальщиком. Но это ему не сильно помогло, когда перелезший следом Дроут ткнул ему в спину штыком. Бой за мостик, начавшийся столь стремительно, столь же стремительно и был проигран защищавшими его кредонскими моряками. Ярость напирающих тооредаанских солдат мгновенно смела капитана корабля и его офицеров. Кое-кто из них еще пытался укрыться в изрядно побитых ядрами каютах, но было уже поздно. Всех их закололи штыками и матросскими тесаками.
Сражение еще продолжалось некоторое время. Капральство морских пехотинцев, засевших на баке, и присоединившиеся к ним матросы упорно держали оборону. В трюмах корабля и на батарейных палубах еще звенели клинки и слышались крики яростной драки. Но, лишившись своих вождей, кредонцы начали сдаваться, и очень скоро весь корабль был взят под полный контроль, и на его мачте взвился флаг Королевского флота Тооредаана.
— Изрядной смелости была ваша выходка! — с непонятными — то ли хвалебными, то ли осуждающими — интонациями высказался адмирал оу Ниидшаа, когда Ренки вместе с друзьями вернулся на палубу его корабля. — Даже затрудняюсь определить, чего в ней было больше: храбрости или безумия. Однако не могу не отметить, что, если бы не она, возможно, нам пришлось бы провозиться с кредонцами несколько дольше. Так что примите мою благодарность, сударь, и будьте уверены: ваш подвиг будет упомянут мной в отчете королю и Военному совету! И все же, сударь, хочу вам напомнить, что говорил Риишлее по вашему поводу и по поводу ваших друзей. Ваши головы он собирается использовать для чего-то более важного, нежели пробивание дыр в обороне кредонцев! Так что попрошу впредь не лезть на рожон. Вы, первый лейтенант оу Дарээка, и вы, первый лейтенант оу Готор, отныне будете находиться при мне. А ваши сержанты будут охранять мостик моего корабля. Так что геройствовать вы сможете только по моему прямому приказу. Надеюсь, это понятно?
