Свобода и евреи - Шмаков Алексей Семенович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗

Да, «это папаша княгини!»… Ещё одни князь успел «позолотить» свой герб…

Создавая в других странах измену и смуту, между прочим в пользу Англии, проникновение еврейских капиталистов в масонские кожи значительно усилило мероприятия масонства и немало содействовало захвату мира «просвещёнными мореплавателями». Но через те же масонские ложи евреи захватывают богатства и дела самой Англии. Уже слышатся голоса, проклинающие английские власти как правительство банкиров, из банкиров и для банкиров…

Своим могуществом и процветанием Англия, величайшее после Тира и Карфагена гнездо морского разбоя, обязана, впрочем, пришельцам, т. е. англосаксам и норманам, или же туземцам Валлиса, Ирландии и Шотландии, — кельтам. Что же касается собственно бриттов, то едва ли они вправе приписывать себе многое. Как бы ни радовались они мнимому родству с израильтянами и сколько бы ни проявляли иудейско-карфагенских черт характера, не от них идут деяния английского гения. Наоборот, прославленные на весь мир британское себялюбие и бесчеловечная жестокость к инородцам, бесстыдство в самодовольстве и наглость в обращении; талант искажать чужие языки и неспособность создать собственный, инстинкт хищничества и вероломство наклонностей, — таковы, пожалуй, качества, которыми бритты могли бы защищать своё «божественное» право на всемирное господство.

Впрочем, одну шестую часть они уступают евреям.

Голод обеспечивает за всемирным кагалом или, что всё равно, капиталом такие права, каких не могла утвердить когда-либо за аристократией царственная власть.

Далее по интригам кагала и масонства властные места в государстве поручаются иной раз лицам, которых народ ненавидит. В случае непослушания, таким кагальным ставленникам остаётся ждать одного — судебной кары за раскрытые преступления. Очевидно, что «властителям» этого рода нельзя смотреть на выгоды еврейства иначе, чем на свои собственные.

Всё, что дискредитирует, а значит, и губит власть, тем паче верховную, как нельзя больше нравится иудаизированному масонизму. Так, те же самые «ложи», которыми были гильотинирован Людовик XVI, торжествовали при возвращении Людовика XVIII, навязанного французскому народу беспримерным горем и чужеземными солдатами.

Параллельно этому, унижая достоинство благороднейших народных правителей и отравляя им существование покушениями на их жизнь, еврейство организуется так, что заправилы кагала, масонства и социал-демократии в большинстве неведомы. Избегая, таким образом, всякой ответственности, эти заправилы повелевают массами не только тиранически, а зверски.

При этих условиях заражение государственных организмов так называемой «свободой» — смертоносный яд. Она ведёт к разложению крови. Либералы становятся всё требовательнее и дерзновеннее, пока не доведут государства до анархии и гибели.

При благосклонном участии еврейской прессы напряжённые вооружениями разрастание полицейских штатов должны, по-видимому, приводить государства к тому, чтобы повсюду виднелись одичалые массы пролетариата, несколько преданных евреям миллионеров, полицейские и солдаты да правительство иудейской же фабрикации.

С введением иностранных займов, государственные богатства потекли в еврейские кассы, а «гои» стали платить кагалу всё более тяжкую дань подданства, хотя ещё и не вполне сознают опасность. Внешние займы — это пиявки, которые не отпадают сами от государственного тела. Легкомыслие же правителей, невежество либо продажность министров и «чернокнижие» биржи закабаляют народ неоплаченными долгами, а само хозяйство государств отдают в науку или под начало тому же кагалу.

Уничтожение кустарей и концентрация промышленности в руках капиталистов высасывают на радость тому же еврейству и народные, и государственные силы. Завладевая ипотечным, равно как всяким вообще кредитом, превращая имущество, дела и работу в предметы спекуляции, т. е. в биржевую макулатуру, и обезземеливая сперва высшие, а затем и низшие классы народов, масонский иудаизм постепенно становится монополистом политических прав и владыкой законодательных выборов, а стало быть — и всего управления страной.

Общественное мнение и личная инициатива разлагаются неистовством жидовской печати, её дерзкими, невежественными, вероломными и противоречивыми суждениями про всё и вся в прямом расчете одурачить и осмеять «гоев». Образование и воспитание юношества заменяются по указке кагала «либеральными» безрассудствами, презрением к науке, а затем — ко всему идеальному, высокому и прекрасному.

Раздробление политических партий неумолимо влечёт их под иго еврейское, так как вести соревновательную борьбу нельзя без денег, а деньги — у евреев.

При содействии конституции, иудаизированное масонство становится, таким образом, единственным повелителем, казнит и милует «гоевских» правителей, творит над ними суд и расправу. Как шеф своих войск — либералов, такое масонство по праву мнит себя главнокомандующим. Злоупотребления же правителей властью, при этих обстоятельствах неизбежные, должны в конце концов подорвать всякие учреждения гоев, а затем уже все полетит вверх ногами под ударами обезумевшей от либерализма толпы…

Дьявольский план приковывает народы к неблагодарному и жестокому труду. Бедность охватывает массы людей и гнетёт их сильнее, чем крепостное право и даже, чем рабство. Если ещё возможно освободиться от лакейского звания, то от нужды оторваться нельзя.

В конечном результате, даже республиканские права для подёнщика — горькая ирония.

Нищета не даёт пользоваться ими. Отнимая же гарантию постоянного заработка, «свобода стачек» предпринимателей и товарищей, направляемая евреями и масонами, лишает рабочего всех человеческих прав.

Таковы, в действительности, результаты, ожидаемые иудаизированным масонством как торжество его политики. [53] Сами евреи в тот омут не попадут, а будут наживаться и верховодить в нём, или же первые взбунтуются…

Возвращаясь к философской стороне вопроса, мы не можем упустить из вида некоторых мыслей Эдмонда Пикара, адвоката кассационного суда и несменяемого сенатора в Бельгии. [54]

«Над многоразличными, взаимно соприкасающимися вопросами, которые во всех сферах привлекают внимание народов европейской расы и отмечают её неустанную эволюцию, замечаются, — говорит Пикар, — две проблемы общего характера, которые, на подобие атмосферы, проникают и обволакивают все прочие; это — вопрос социальный и вопрос еврейский. Для будущих историков, они представят собой резюме стремлений конца XIX века. У них нет тех анекдотических приёмов, которые свойственны явлениям частным и преходящим, и которые, каков бы ни был их наружный блеск, представляют лишь метеоры истории. Они похожи скорее на явления геологические, которыми поднимаются и опускаются континенты, изменяются климаты, преобразуются или перемещаются цивилизации. У них столь же величавая и таинственная медленность, внушительное достоинство и непреодолимая сила. Но именно потому, что их эволюция захватывает огромные пространства времени и места и даёт гораздо больше о себе знать тяжестью своей массы, нежели такими подробностями, которые трудно доступны нашим человеческим органам, указанные выше проблемы остаются в непроглядном тумане, отвергаются упорно, возбуждают бесконечные противоречия и долго ждут своего разрешения.

Социальный вопрос представляется более зрелым, чем еврейский, и уже никем не отрицается. Из хаоса «подземных» дней своих он уже «взошёл» настолько, что явился перед нами в бесспорной реальности. Теперь спрашивают не о том, существует ли такой вопрос, а о том, что из него выйдет? Он — тревога и упование миллионов людей нашей расы. В нём вся её будущность. От него станут зависеть все события. Он и молот и наковальня, и разрушение и жизнь. Преобразования, возлагаемые им на современную цивилизацию, в своём величии и напряжении оставят далеко за собой важнейшие событий минувших времён.