Nevermore, или Мета-драматургия - Созонова Ника Викторовна (книги .TXT) 📗
О, это одна из излюбленных тем на суицидных форумах, лакмусовая бумажка для скрытых 'спасателей': вправе ли кто-то мешать человеку, задумавшему самоубийство? Благородно или подло — хватать за шкирку решившегося на прыжок, хватать уже на лету?..
Я отдавала себе отчет, что, если Бэт уйдет в небытие, в моей жизни совсем не останется света. Пусть это лунный свет, призрачный, лживый и слабый, но лучше он, чем глухая тьма. И, скорее всего, мне придется отправиться следом за ним — покорно, как собака, прыгающая на гроб хозяина, чтобы ее зарыли с ним вместе.
Но мешать им? Ни в коем случае.
Не имею права.
Я позвонила около полудня. Обычно в это время Айви, не нуждавшаяся в долгом сне, была на ногах. Все три телефона молчали.
Весь оставшийся рабочий день я провела в курилке. У меня был такой вид, что добрые сослуживцы хором умоляли отправиться домой, наесться аспирину и укрыться одеялом. Я лишь отрицательно мотала головой. Говорить не могла. Исполнять непосредственные служебные обязанности тем более.
Когда я добралась до квартиры — ровно в девятнадцать ноль-ноль — никаких леденящих душу пейзажей моему взору не предстало. Ни бездыханных тел, ни умирающих. Живых, правда, тоже. Бардак — лишь немногим больше обычного. Разноцветные лоскутки лопнувших воздушных шариков. Пустые бутылки, перекатывающиеся под ногами. Запах окурков, переполнявших пепельницы и сыпавшихся через край, словно грязная пена.
Я очень внимательно осмотрела свое жилье: никаких следов крови. Никаких следов рвоты. Ни даже следов истерики — типа битой посуды или трещин на зеркале. Единственный нюанс — не было рюкзачка Айви. И ее одежды.
Я долго, настырно звонила на мобильный Бэту. 'Абонент выключен или находится вне зоны действия сети'.
Сволочь.
Мог бы оставить записку — на пустой пачке из-под сигарет, или губной помадой на зеркале, или своей любимой кровушкой на обоях…
Впрочем, как оказалось, я зря на него злилась и неистовствовала. Это выяснилось день спустя — мне позвонил и любезно поведал о случившемся Даксан.
Кто-то — скорее всего, Синий Змей, так как других подонков подобного толка на форуме не водилось — узнал об их планах и позвонил родителям Айви. Отец срочно примчался спасать единственную доченьку.
Спасибо, что хоть не стал вызывать ментов и выламывать дверь — у бедных влюбленных хватило ума открыть добровольно.
Где-то через неделю после описываемых событий на форуме в разделе 'Творчество наших авторов' появилось стихотворение. Ник автора — Айланд, никому ни о чем не говорил. Новенький, а может, виртуал кого-то из стареньких. Последнее более вероятно, поскольку таинственному автору были известны такие детали, как попытка Айви увеличить свою улыбку и нелюбовь покойного Энгри к сладкому.
Возлюбившие Смерть более, чем друг друга,
взявшись за руки, лепеча обескровленными устами,
дети — две сломанные игрушки, два темных недуга,
две звезды рождественские с обуглившимися лучами…
'Я хотел бы выблевать или вырезать свое сердце
и вручить его вместо торта на твой день рожденья.
В память об Энгри, не выносившем сладкое с детства,
злом и отчаянном, повесившемся на прошлой неделе'.
'Спасибо-спасибо, я вкушу этот дивный подарок,
я запью его спиртом и занюхаю черными розами.
Надеюсь, мне хватит: таимая в нем отрава
сильней цианида, цикуты, цирроза мозга?..'
'Ц — излюбленная согласная смерти, я тоже заметил…
Вдвоем мы сумеем, справимся. Вместе легче.
Только не будем ни петь, ни громко кричать об этом —
в память о Бьюти, молча и просто ушедшем'.
'Я хотела бы разукрасить лицо бритвой,
стать подобной гранату, сочащемуся соком,
гранату — любимому плоду Аида,
темноликого гордого мертвого бога.
Я хотела бы стать прекрасней всех женщин на свете,
даже первой жены Адама — Лилит, сотворенной впустую…'
'Лишь одной-единственной прекраснее стать не светит…'
'Знаю. Лишь к одной-единственной я тебя не ревную'.
Тихий смех понимающий. 'К нашей общей малышке, к смерти…
единственному сокровищу…' Грезитесь или снитесь —
дети, заблудившиеся в изнанке неба,
в черном его подбрюшье. Рвущие серебристые нити…
Ромео и Джульетт, переписанные вставшим из гроба Шекспиром,
злым и больным, насмотревшимся потусторонних кошмаров.
'Улыбнись, мы падаем в вечность…' Нет. Мимо…
Снова, в который раз промахиваясь, как ни странно.
КАРТИНА 11
Входит Эстер. Пишет вопрос: 'В КАКИХ СЛУЧАЯХ САМОУБИЙСТВО ОПРАВДАНО?'
ЭСТЕР (поясняет): Как вы думаете, когда оно приемлемо, когда нет никаких других выходов?
ДАКСАН: Все относительно. Есть инвалиды, которые цепляются за жизнь изо всех сил — хоть как, хоть в коляске, хоть парализованному. Если б несуществующий Боженька создал наряду с человеком шкалу измерения страданий и мук в баллах — тогда можно было бы о чем-то говорить.
ЭСТЕР: Для меня это, во-первых, прогрессирующая болезнь, ведущая к деградации личности. Лучше умереть в своем уме, чем в бессознательно-овощном состоянии. Или — когда тебя сломали и ты как личность уже не можешь жить. Если б меня, к примеру, изнасиловали, я бы покончила с собой, однозначно, так как отомстить обидчикам в нашей реальной жизни невозможно и жить с эти нельзя.
МОРЕНА: Для меня оправдано, когда умирает уже фактически мертвый. Переставший чувствовать, мыслить, желать. Как при тяжелой депрессии, когда месяцами лежат, отвернувшись лицом к стенке. А когда уходят на пике жизни — любви, страсти, стремлений — в этом есть обидная нелепость.
ХЕЛЬ: Самоубийство — выход для людей мыслящих, сильных и свободных. Оно менее оправдано, когда совершается в порыве, под воздействием эмоций. Как всякий серьезный шаг, его нужно совершать обдуманно и спокойно, но это — идеальный случай.
ОНЛИБЛЭК: Ни в каких случаях не оправдано. И при этом — единственный выход для рожденных на этой планете.
Входит корреспондентка Лара с диктофоном и блокнотом.
ЛАРА: Здравствуйте. Извините, что врываюсь в ваш разговор. Я пишу статью о форумах самоубийц. Вы конечно читали, было уже несколько на эту тему. Тема очень тревожна и многогранна. Я хочу охватить некоторые аспекты, которые до этого не затрагивались
Хель и Онлиблэк демонстративно уходят.
ЛУИЗА: И что вы хотите от нас?
ЛАРА: Я бы хотела поговорить с создателем и администратором сайта.
ЛУИЗА: Он избегает бесед с журналистами после того, как в одной из статей нагло переврали его слова. Можете поговорить со мной: я еще не успела достаточно возненавидеть представителей вашей древнейшей профессии. И тоже принимала непосредственное участие в создании данного сайта.
ЛАРА: Хорошо. Хочу задать несколько вопросов, чтобы разобраться в проблеме.
ЛУИЗА: Задавайте, послушаем.
ЛАРА: Сайты, подобные вашему — не секрет, что в Интернете их немало — опасны в первую очередь тем, что формируют в подростково-молодежной среде своеобразную моду на самоубийство. Самоубийцей становится быть престижно. Вы не согласны?
ЛУИЗА: Интересный ход мысли. Ну-ну. Продолжайте.
ЛАРА: Формируется нечто вроде суицидной субкультуры — подобной панкам, рокерам, скинхедам и иже с ними. Со своими символами и атрибутикой, неписаными законами, слэнгом. Скажем, деление на 'суицидников' и 'жизнелюбов'. Первыми быть почетно, последние — презираемы. Или ещё одна категория — 'спасатели'. Если они, желая удержать от ужасного шага, действуют открыто и напористо — их изгоняют. Если же ведут себя ненавязчиво и тонко, могут оставаться на форуме и кому-то, возможно, помочь.
