Гравитация (ЛП) - Вест Мелисса (книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Мама, технически, Джексон — Древний лишь наполовину.
У нее открывается рот.
— Наполовину Древний?
— Да, — говорит Лоуренс. — Его мать — человек.
— И как ты…? — спрашивает мама.
Ло пристально на нее смотрит.
— Потому что он мой брат.
Мама начинает расспрашивать Лоуренса о его прошлом. Почему он тоже не Древний? Это же просто. Его отец — человек. Почему его мать отказалась от Джексона? И еще много и много вопросов о Лог, и последнее, что она спрашивает: был ли Лоуренс когда-нибудь на Лог. Я думаю, что он скажет «нет», но когда он медлит, прежде чем ответить, я сразу поднимаю на него глаза.
— Не был до сегодняшнего дня, — говорит он.
— На что это похоже? — спрашиваю я, не в силах остановить себя.
Он снова делает паузу, собираясь с мыслями.
— Будто сон… только лучше. Я даже поймал себя на желании… — Он опускает голову. — Что ж, на желании быть отправленным туда вместо Джексона.
Я собираюсь ответить, но одновременный стук из папиного личного входа и главной двери отрывает нас от разговора. Мама и Ло встают, когда папа вбегает в комнату.
— Они пришли раньше. Они здесь. Я пытался добраться быстрее.
В воздухе повисает страх и ужас. Химики ищут инфекцию, но им даже не надо меня проверять: очевидно, что я инфицирована. Сердце колотится в груди. Раньше мне не было страшно, но теперь, когда смерть практически стучится ко мне в дверь, мне хочется иметь больше времени. Мне необходимо больше времени. Мои глаза бросаются к заднему дворику. Может, я могу убежать. Я пытаюсь встать, но падаю назад, мои ноги не достаточно сильны, чтобы меня удержать.
Лоуренс хватает меня на руки.
— Я вынесу ее наружу. Скажите им, что ее здесь нет. Они должны будут вернуться, чтобы ее проверить. Вы главнокомандующий. Они не будут спорить.
Папа хватается за голову.
— Снаружи ей будет только хуже. Там более ядовитый воздух. Она может…
— Грексик, разве у нас есть выбор? — говорит мама и кивает Лоуренсу.
Ло наклоняется и шепчет мне на ухо:
— Постарайся не дышать. Помни: ты — сильная.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Я слышу, как открываются двери во двор, и чувствую обволакивающий меня воздух. Словно внезапное пищевое отравление. Живот крутит, тело трясет. Я раздумываю над тем, чтобы открыть глаза, но понимаю, пока они закрыты, Лоуренс хотя бы не увидит, насколько все плохо.
Он спускается по лестнице и бежит в лес, чтобы нас никто не увидел. Я вспоминаю, как гуляла с Джексоном между этих деревьев, всегда их боясь, а теперь они меня защищают. Поразительно, какой ироничной может быть жизнь. Я делаю слабый вдох, пытаясь втянуть как можно меньше воздуха, но в ту же секунду мое тело пронзает насквозь. Я это не переживу.
Моя голова падает на грудь, и я чувствую, как балансирую между реальностью и потерей сознания. Я вижу свою семью, Лоуренса, Гретхен… Джексона. Вижу свою жизнь до него и то, как она усложнилась после его появления. Я бы хотела спросить у него, почему. Но уже слишком поздно. Почему больше не имеет значения. Я чувствую, что Ло движется, и пытаюсь открыть глаза, чтобы увидеть происходящее. Я напрягаю слух, но слышу только мягкое жужжание. Воздух вокруг меняется. Мы вернулись в дом, где лишь немного легче дышать. Лоуренс кладет меня на диван.
— Детка, — произносит мама, беря в руки мое лицо, — ты меня слышишь?
Она продолжает говорить, ее слова звучат то громко, то тихо, как если бы она была где-то далеко.
— Я тебя слышу, — говорю я, хотя не уверена, прозвучали ли эти слова на самом деле, или я о них только подумала. Моя щека становится влажной. Мама плачет. Я хочу сказать ей остановиться, что все будет хорошо. Глаза не открываются, голова становится тяжелее. Я не хочу больше этих страданий.
— Ари, поговори со мной, — настаивает она. — Пожалуйста, поговори со мной, — она трясет меня, затем говорит что-то папе, и я чувствую, что она уходит. Она возвращается через несколько секунд и что-то шепчет то ли себе, то ли мне, я не уверена. — Пожалуйста, пусть это сработает. — И я чувствую острую боль от укола и жар от новой инъекции.
Кажется, прошла уже вечность, а так ничего и не происходит. Я слышу, но не могу ничего сказать или открыть глаза. Никто не произносит ни слова, но я точно знаю, что они здесь. Они ждут моей реакции. А потом… потом возникает такое ощущение, будто в комнату ворвался поток свежего воздуха, наполняя мои легкие и помогая мне дышать. Я делаю глубокий вдох и открываю глаза. Я оглядываюсь вокруг и вижу Гретхен, должно быть, я долгое время была без сознания.
Мама возвращается в комнату как раз в тот момент, когда я смотрю по сторонам, и мчится ко мне, слезы струятся по ее лицу.
— Боже, спасибо! — она начинает смеяться, и мне начинает казаться, что она сошла с ума, пока я не смотрю вокруг и не вижу бледного как снег отца и Ло с круглыми глазами. Должно быть, они думали, что я умерла.
— Можно мне что-нибудь поесть? — спрашиваю я, понимая, что голодна.
После того, как мама дает мне какую-то еду и немного воды, все успокаиваются. Мое состояние настолько улучшилось, что мне даже страшно в это поверить, поэтому я жду, когда мне снова станет плохо. Но через полчаса мне становится еще лучше, и я могу уже сама стоять на ногах.
— Что ты мне дала? — спрашиваю я маму.
— Я была так напугана, — говорит она. — Этот препарат еще не тестировали. Я не представляла, что может произойти, и когда ты проснулась, я думала… думала… — Она прочищает горло. — Это исцеляющая сыворотка, как исцеляющий гель, только сильнее. Я тебе о нем рассказывала. Я работала над ним месяцами. Я не уверена, как долго продлится его действие.
Я киваю, в меня пробирается беспокойство. Улучшения могут быть временны. Я подхожу к окну, выходящему на улицу, и выглядываю из него, наслаждаясь солнечными лучами. Я бы хотела выйти наружу, но боюсь. Я уже собираюсь отойти, когда кое-что попадается мне на глаза. Снаружи каждого дома стоят Оперативники, они вооружены.
— Что они…?
Из дома Романов, стоящего напротив нас, доносится пронзительный вопль. Охранник выносит из дома их десятилетнюю дочь, ее мать кричит и бьет Оперативника, но затем путь ей преграждает другой Оп. Мы все подбегаем к окнам и отодвигаем шторы, чтобы целиком увидеть чудовищную картину.
В конце нашей улицы стоит грузовик с черной открытой дверью. По всей улице Оперативники выносят или выводят людей из домов: там есть и молодые, и старые, все они очень напуганы. С обеих сторон улицы идут колонны инфицированных, направляясь под дулом пистолета в грузовик. Семьи и друзья кричат из каждого дома, но Оперативники не дают им пройти. Я бегу к двери, но меня останавливает Ло.
— Нет, ты не можешь выйти отсюда. Они узнают.
— Меня это не волнует. Мы не можем стоять здесь и ничего не делать.
— Ари, он прав, — говорит отец. — Ты не можешь выйти наружу.
Мною овладевает злость, я на него набрасываюсь.
— Это сделал ты, не так ли? Ты это утвердил. Как ты мог?
— Нет, — произносит он. — Приказ пришел свыше.
Он опускает голову и уходит в свой кабинет, тщательно закрывая за собой дверь.
Президент Картье. Мое тело сводит злость и разочарование, когда я наблюдаю за Оперативниками, заталкивающими в грузовик инфицированных. Дверь закрывается, и Оперативники выстраиваются в линию, чтобы не дать никому последовать за машиной. Маленький мальчик бежит по улице, снова и снова зовя своего папу. Оперативник хватает его, небрежно перебрасывая через плечо. Мальчик плачет от боли. Мгновение — он перестает плакать и двигаться.
— Мама, — говорю я, не сводя с улицы глаз.
— Я здесь, — отвечает она.
— Можешь дать мне еще исцеляющей сыворотки?
Она в замешательстве морщит лоб.
— Да, конечно, но зачем?
— Она мне понадобится, когда я проникну в концлагерь.
Глава 27
У меня уходит полчаса на убеждения, что я не сошла с ума. Даже Гретхен, которая обычно мне доверяет, не соглашалась со мной, пока в новостях не показали, как Оперативники затолкнули в грузовик девочку из нашей школы. Первой сдалась Гретхен, за ней Ло, и к моему большому удивлению, в итоге сдалась и мама. Мы решили провести следующий час за подготовкой и составлением плана, отчасти потому, что нам до сих пор не было известно местоположение концлагеря, и сыворотка перестала действовать уже через час после ее введения. И так как я не хотела тратить на себя слишком много исцеляющего препарата, то нуждалась в отдыхе. Но притом, что Зевс откроет порталы в пять, а на часах уже пятнадцать минут третьего, какой бы план мы не придумали, он должен занять немного времени.
