На мотоциклах «Урал» вокруг света - Синельник Сергей (книга регистрации txt) 📗
Наша мотопроцессия представляла на пароме необычное зрелище и вызывала интерес и участие у неискушённых благом прогресса людей пустыни, родившихся и живших там, где в подавляющем большинстве деревень нет электричества, или газа, нет ничего из современной цивилизации, но люди легко обходятся без всего этого.
Мы обменялись монетами, что вызвало восторг у этого араба. Глядя на этих людей, жизнь которых предельна чиста и проста, видишь в себе те следы-язвы, что оставляет на людях современная псевдо-культура и, так называемый, «прогресс», в котором растворилась понемногу наша русская национальная самобытность.
— Куда вы? — спрашивают нас попутчики.
— На Хартум! — люди понимающе кивают головами.
Так пустыня научила нас быть сплочённее. И теперь, всю дорогу, от Донголы до Хартума, мы двигались уже не теряя друг друга из вида, как это было и дальше — до самого финиша.
О Судане разное
Мы уже вполне освоились с жизнью в этой интересной и необычной стране, и начали приспосабливаться к её ритмам и особенностям. Дни проходили в медленном продвижении. А под вечер в ушах стоял гул, словно весь день стучишь отбойным молотком в шахте: таков двигатель «Урала».
Нил остался позади, от Эд-Деббы до Омдурмана — столичного пригорода, и самого Хартума, построена новая асфальтированная дорога сквозь голую пустыню, трасса значительно сокращает продвижение. Конечно же, это был уже однообразный путь, ничем не примечательный, в сравнении с тем полным приключений, что пройден нами вдоль Нила.
А если бы мы продолжали следовать по-прежнему вдоль Нила, а не свернули бы на современную трассу, то могли увидеть в районе города Кутейбы, а также близ селения Атбары, большие археологические раскопки. Там найдены древние пирамиды затерянные в песках, малопосещаемые и малоисследованные, не то что знаменитые египетские, а может — и более интересные.
Ближе к слиянию двух рек, Белого и Голубого Нила, заметно меняется природная зона, она постепенно из пустынной переходит в степную. На смену пескам приходят красновато-бурые почвы опустыненных саванн. Здесь уже, хоть и крайне редко, но выпадают осадки.
Дальше, от Хартрума до Гедарефа, в селениях начинают появляться фруктовые деревья. Да и перечень сельскохозяйственных продуктов становится разнообразнее, нежели тот вечный фасолевый фуль, что мы ели до сих пор. Мы были несказанно рады этому обстоятельству, будучи истощёнными однообразным рационом в пустыне. Удивительно, как можно изо дня в день питаться одним и тем же продуктом — этой варёной фасолью. Где находят люди нужные организму витамины, белки, калории? Тем не менее, фасоль — каждодневная реальность для нубийца и северо-суданского араба.
Вспоминается момент, вызывающий у меня больше смех, чем грусть. На одной из остановок мы едим поданный хозяином фуль из одной чашки, причём без каких-либо столовых приборов, которые там считают совершенно излишними и никчёмными железками. Фуль берётся тонкой лепешкой, вместо ложки. По вкусу он почему-то немного отдаёт машинным маслом, и Владимир Новиков воротит от него нос. Кстати, только он ни разу не попробовал это редчайшее кушанье, я даже не помню, чем он вообще питался тогда? При тамошнем ограниченном выборе в пище он всегда оставался голодным, сильно сдавая в весе. В дополнение к этой суховатой трапезе до нас обычно доносилась заунывная однотонная песня, как и сама пустыня, наверное, столь сильно влиявшая на автора и исполнителя. Только такими были по характеру услышанные нами в Судане музыкальные произведения. Но музыканты, конечно, остались в блаженном неведении о столь строгой критике их работ у взыскательных проезжих русских мотоциклистов.
В восточном Судане стали чаще встречаться представители негроидной расы. А на юге Судана они и вовсе превосходят своей численностью арабов. Стоило нам только сделать остановку в черте города или какой-либо деревне, как нас, и наши мотоциклы, облепляли сотни чёрных, как смоль, мальчишек, безгранично радующихся появлению таких редкостных объектов на их территории.
Первоначально в планах стояло пересечь весь Судан с севера на юг, а далее через Уганду, попасть в Кению, минуя при этом Эфиопию. Но военные события, разыгравшиеся на юге Судана, вносили свои коррективы в наш проект.
Война с Суданом преследовала какие-то тайные цели. Угандийские боевики вторгались на территорию Судана сея смуту и разрушение. Так жалко! Экваториальная южная часть Судана считается одним из уникальных районов в мире, где до сих пор ещё сохранился первобытный уклад жизни. Есть такие потаённые утолки на планете, о которых известно немного. Посетить эти места было бы знаменательно. Владимир мечтал сделать там свои киносъёмки. А сейчас мы направлялись к восточной границе Судана, к Галлабаду, по очень узкой, но довольно хорошо асфальтированной дороге.
По сторонам мелькали дома, туземные хижины с соломенными конусообразными крышами с макушками наверху. Арабские глиняные мазанки остались позади. По дороге тянутся колонны нагруженных грузовиков, очень затрудняющих нам движение. Узость дороги и внезапно возникающие ямы, по полтора метра шириной, создавали немало рискованных ситуаций.
В «Урале-спортсмене», с коляской, я так до конца и не был уверен, весь его корпус постоянно тянуло влево, приходилось крепко держать руль. В любой момент можно было оказаться в кювете, и я всё удивлялся, как мне удавалось держаться на узкоколейке. Хорошо, что наш уравновешенный оператор не знал и не чувствовал моё внутреннее нервное напряжение и всю техническую деликатность ситуации.
Чем дальше мы продвигались в юго-восточном направлении, тем более менялся характер местности: стали появляться небольшие сухие деревья, изменился рельеф, вскоре стали появляться горы. Но в целом пейзаж представлял по-прежнему унылую и непривлекательную картину. Ни одно животное не попалось на глаза, а ведь ещё 150 лет назад, по этим степям бродили, и их видели тогдашние путешественники, многотысячные стада разгуливающих жирафов, носорогов, антилоп. Нередко жители приручали у себя дома жирафов, которые жили за изгородью их владений. Очень любопытно было бы увидеть такое наяву. Об этом рассказывали отчёты прежних времён, но мы жили в своём — 21 веке.
На дневном привале продолжаем знакомиться с трудным арабским языком. Ведь знание самых необходимых общеупотребительных слов позволяет хоть как-то объясниться и понять суданцев.
Начинаем практиковаться, но похвастаться нечем: уж очень далёк нашему слуху арабский язык и сказывается, на самом деле, отсутствие стимула для овладения им. Зато вспоминаются яркие и смешные моменты использования этих общеупотребительных здесь слов и словосочетаний. Например, если здесь хотят обратиться или окликнуть кого-то, то часто используют загадочное: «Кыс! Кыс! Кыс!». Это, как сказочное «сим-сим!» представьте себе, в общественном транспорте, чтобы водитель остановил битком набитый людьми автобус, кто-нибудь их салона начинает «Кыс-кыскать!» И автобус, как по волшебству, останавливается!
Если кто-то из пассажиров не успел запрыгнуть вовремя в автобус, он бежит за ним и произносит нормальным голосом всё то же «Кыс! Кыс!» На мой взгляд, тут бы нужно крикнуть, как следует, чтобы все услышали, но нет, это не по-судански. А вот «Кыс! Кыс!», и автобус подбирает отставшего.
— Мойя! Мойя! — шумят пассажиры, значит, хотят пить.
— Ля! Ля! — призыв продолжать поездку.
Вообще, удивительный и интересный народ — суданцы. Как-то по дороге вам навстречу попался отряд суданских, экипированных, вооружённых до зубов, солдат. Не было никакого намёка на привычный нам армейский порядок и выправку, это по-африкански. Нестройно и не в ряд, размахивая автоматами Калашникова и фуражками, поравнявшись с нами, они салютовали криками и выстрелами вверх. За современным солдатским камуфляжем скрываются всё те же повадки древних племён.
Когда мы добрались до суданско-эфиопской границы, то обнаружились наши просроченные уже визы. Разочарование. Нам пришлось оставить мотоциклы на суданской таможне и отправиться обратно в Хартум, делать новые визы. И эта дорога также осталась навсегда в памяти! До Гедарефа нас везли на очень ветхой и разбитой «Тойоте» с открытым кузовом, наполненном людьми, среди которых теснились и мы.
