Ханская дочь. Любовь в неволе - Лоренс Ине (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗

— Наш друг Бахадур — мой гость, мадам. Это татарский князь, храбрец и настоящий герой.

Хозяйка кивнула понимающе и хлопнула в ладоши:

— Нанетта, Бабетта, Сюзетта! Девочки, бегом сюда! Примите у господ шубы да налейте выпить!

Указания ее были исполнены незамедлительно, и вот уже офицеры уселись в кружок, а девушки запорхали вокруг, подливая им в бокалы вино и коньяк. Сергей увидел рядом пышную блондинку с голубыми глазами. Девушка с обольстительной улыбкой поднесла ему рюмку коньяка и устроилась рядом. Сергей ни разу еще не пробовал коньяк — на вкус темно-коричневая жидкость оказалась немногим лучше обычной водки, но ему не столько хотелось выпить, сколько отвлечься от будоражащих мыслей о татарине, забыться в нежных объятиях этой красотки. Он украдкой бросил взгляд на Бахадура: черноволосая девица, примостившись у того на коленях, изящно допивала отвергнутый татарином коньяк. На мгновение Сергей ощутил укол ревности, его охватило желание вскочить и броситься вон. Безумие, чистое безумие! Он отвернулся, притянул блондинку к себе и со злостью поцеловал ее в губы.

Когда он отпустил девушку, та едва отдышалась:

— Mon dieu [9], господин, как же вы нетерпеливы! Не пора ли нам подняться в мою комнату?

— И побыстрее! — Сергей запустил руку ей в декольте, погладив упругую грудь.

Девушка со смехом отстранилась, спрыгнула с колен и побежала к выходу в коридор, обернувшись на пороге:

— Ну идемте же, господин офицер!

Дважды повторять ей не пришлось. Уход его словно послужил знаком — один за другим офицеры вставали и удалялись наверх, сжимая во влажной руке мягкую лапку прелестницы. Зала пустела на глазах, так что в конце концов там остались только Сирин и черноволосая девушка.

Красотка призывно смотрела на Сирин:

— Ну что, милый, поднимемся наверх?

Сирин вскинула руку, словно защищаясь:

— И что мы там будем делать?

— Я вас научу, что нужно делать! — хихикнула девушка. Она схватила свою жертву за руку и потащила за собой. Сирин не успела опомниться, как оказалась в малюсенькой комнатке, где всей мебели было узенький шкафчик да кровать с разобранной периной; на стене висела картинка, изображавшая обнаженную женщину. Пока Сирин растерянно озиралась по сторонам, девушка ловко сбросила платье и осталась в чем мать родила.

— Теперь понятно, что нужно делать? — протяжно хрипловатым голосом спросила она.

Ситуация действительно выглядела недвусмысленной. Сирин втянула носом воздух, в голове у нее проносились варианты, как вырваться из этой западни. Рассуждению ее мешала мысль о Сергее: вот он поднимается наверх с этой полногрудой блондинкой, вот лежит с ней, сплетаясь ногами и делая то, что делает достойный мужчина со своей женой. Представив это, она почувствовала, как в ней закипает гнев. Как он мог предаваться таким мерзостям? Ей страстно захотелось выбежать из комнаты, отыскать Сергея и высказать ему все в лицо.

— Вы не разденетесь? — Девушка шарила руками по одежде татарина, желая, как видно, помочь робкому новичку, но не могла справиться с чужеземным нарядом.

Сирин схватила ее за локоть и оттолкнула, так что красотка упала на кровать:

— Пусти, я не хочу!

— Не хотите или не можете? — хитро спросила девушка, поглаживая себя по груди, чтобы пробудить желание в совсем еще юном чужеземце.

— Не могу, — сквозь зубы ответила Сирин, с ужасом думая, что почти выдала себя. Но девушка только понимающе кивнула.

— Ничего страшного, вы не первый, кому оружие отказало в бою, идите же сюда, садитесь поближе, пообщаемся, уверяю, пройдет немного времени — и вы снова будете в полной готовности.

С этими словами она потянула своего гостя к себе на кровать и поцеловала в губы:

— А так вам нравится?

Сирин ошарашенно уставилась на нее:

— Зачем ты это делаешь?

— Зачем целую? — хихикнула девушка.

— Нет, вот это все, с мужчинами, — Сирин широко повела рукой.

— Потому что мне за это платят, для чего же еще? Приятнее и легче подарить за вечер удовольствие двум-трем мужчинам, чем с рассвета и до темноты сидеть за шитьем, чтобы сгорбиться и ослепнуть через несколько лет. — Внутри девушки словно прорвалась какая-то плотина, и она быстро, запинаясь, начала рассказывать свою историю.

Черноволосую красотку звали Марион, родом она была из Франции, из Анжера. Когда-то родители отдали ее в ученицы модистке, которая и спровадила наивную девицу в парижский бордель.

— Оказывается, есть мужчины, которым нравятся совсем юные девочки, за свидание они готовы выложить кучу денег. Мне-то, конечно, не перепадало ничего, разве что побои, когда я отказалась отдаться своему первому гостю. Тогда мадам нарочно прислала ко мне самого грубого и отвратительного из ее клиентов, ему нравилось мучить меня. В конце концов он взял меня к себе в качестве любовницы и служанки. Но потом я повзрослела и перестала ему нравиться, и тогда он обменял меня на другую девушку мадам Ревей. Здесь мне живется неплохо, мадам мне как мать родная, она мне только хороших мужчин присылает. Пять лет назад она решила переселиться в Россию — здесь заработать можно куда лучше, и я поехала с ней. А теперь мне почти хватает денег, чтобы выкупиться у мадам. Еще год-два, и я оставлю эту профессию, вернусь домой. Скажусь вдовой, найду себе молодого красивого муженька, пускай он меня балует.

Марион заработала за этот вечер достаточно, чтобы не принимать больше сегодня гостей. К тому же у нее не было никакой охоты попасть в руки одного из подвыпивших офицеров, которые, если верить их пьяной болтовне, хотели перепробовать сегодня как можно больше девиц. Порой откуда-то доносились жалобные женские вскрики — видно, не все гости были ласковы со своими случайными подругами. Поэтому Марион не прогнала этого мальчика, почти еще ребенка, никогда не знавшего женщины, а продолжала болтать дальше.

Сирин, выпрямившись, сидела на краешке постели, чувствуя, как пальцы Марион крепко сжимают ее запястье. Девушка, очевидно, была счастлива найти благодарного слушателя, которому можно было бы поведать свои мечты, — слова лились потоком. Сирин узнала немало о жизни этих женщин и подумала мрачно, что грезам Марион вряд ли суждено осуществиться. Даже десять или пятнадцать лет спустя, когда она постареет и потеряет надежду окрутить богатенького гостя, она все так же будет мечтать о муже, детишках и домике на родине.

Сирин даже не прикоснулась к выпивке, стоявшей на столе в комнате, а потому Марион налегала на вино вдвое усерднее. Голос ее звучал все пронзительнее, а смех наверняка слышен был не только в соседних комнатах. Она снова и снова обнимала своего нелюдимого гостя, целовала его в щеки и пыталась прижаться мокрыми от вина губами к его рту, наконец она сделала последнюю попытку раззадорить юношу и тяжело навалилась на него.

— Не бойтесь, я не скажу вашим приятелям, что у вас такая вот слабина… Наоборот, расскажу, что вы меня оседлали, как истинный татарин свою кобылку… так что я не устояла. — Голос ее становился все тише, речь перешла в неразборчивое бормотание, голова клонилась, она повалилась на постель и тихо засопела.

Сирин поднялась, поглядев на спящую девицу со смешанным чувством презрения и жалости. Телесная любовь, считали люди ее племени, нужна для продолжения рода, Аллах повелел, чтобы мужчина изливал семя в женщину, а та приносила ему сыновей и дочерей. Во время набегов случалось, что женщин чужого племени насиловали и угоняли в рабство, но ни одна татарка не легла бы по доброй воле с чужим мужчиной. Сирин передернуло от мысли, что она могла бы вести такую же жизнь, как Марион, и ей захотелось покинуть эти стены как можно скорее. Она тихонько отворила дверь, дошла до залы, где спали двое пьяных офицеров, — страсть к выпивке оказалась сильнее страсти к женщинам. Невольно Сирин оглянулась в поисках Сергея, но его нигде не было, она поняла, что капитан по-прежнему берет приступом эту жирную белобрысую девку. Поджав губы, Сирин нашла свою шинель, накинула ее на плечи и вышла вон.