Аборигены Прерии - Калашников Сергей Александрович (первая книга txt, fb2) 📗

Впереди послышалась музыка: «Тонкий шрам на любимой попе – рваная рана в моей душе». Любопытно. Дедушка редко позволял звучать устройствам звуковоспроизведения, но когда слышал этот мотив – присаживался и делал вид, что чем-то занят. Пока песня не закончится. То есть у тети Лели где-то что-то такое есть? На попе!

Делла направилась на звук и быстро вышла к веранде с накрытыми цветастыми скатерками столами. Начало лета – люди тянутся в тень. Хотя сейчас тут было немноголюдно.

– Опять эксесайзер с катушек слетел, – раздалось в глубине подсобного помещения.

Судя по повышенному звуку чего-то механического, перешедшему в короткий стук, – так оно и было. Собственно, если бы не это дурацкое буржуйски звучащее слово, воспринятое как «упражнятель», Делла не так бы действовала. Села бы тихонько и слушала музыку, пока к ней не привязалась обслуга. А тогда бы чайком кишочки прополоскала. Но тут – зараза все-таки этот Ярн – спокойно произнесла прямо в дверь:

– На стол его, – и аккуратно свернула скатерть с того столика, за который посетители сядут в последнюю очередь. Со всех сторон подходы, а народ обычно по углам нычется.

– Ты кто? – из-за полуприкрытой двери показалось румяное лицо.

– Внуковка Коноплемянникова, – раздался голос у нее за спиной.

Парень стоял за стойкой, а ведь только что там никого не было! Крепкий, статный, с редким пушком на подбородке – олицетворение юности, одним словом. С таких Добрыней Никитичей рисуют. Хотя тот, что вышел из-за двери, выглядел не слабее, но был гораздо старше.

– Тогда хрен ты от нее отвяжешься, – непонятно было, доволен этим дядька или нет, но на стол перед Деллой водрузил низкий пустой цилиндр с дырявыми стенками, но без крышки. А из середины его днища торчал шток с кольцевой проточкой вблизи окончания. Как раз для разрезной шайбы самое место. Понятно, что она соскочила, и привет. А кромки у проточки закатаны.

– И как долго эта халтура прослужила до первой поломки? – Делла смотрела прямо в глаза старшему из крепышей.

– Полгода где-то. А потом после каждой починки – не больше месяца.

Понимающе кивнув, девушка прошла в подсобку и, встав на четвереньки, заглянула в щель между полом и основанием обезглавленной установки. Так и есть, в толстом слое пыли лежали они, родимые. Быстренько выгребла оттуда штук восемь колечек, видимо – по числу ремонтов. В проточку все они становились с люфтом, то есть и пробовать не стоило – минуты не продержат. Тем не менее вставила штырь в гнездо, вместе с барабаном, естественно, покачала. Ни к черту подшипник. Вот так, одно за другое, и общий износ привел эту нехитрую центрифужку в состояние перманентного облома. Ага, вот и шкив с опавшим ремнем. Ладно!

Вернее, наоборот, все неладно. Даже подшипник поддался простому нажиму пальцами. Мрак! Это вообще не должно работать. Хотя рукоятка у висящей на стене шумовки сделана из стали как раз подходящей пластичности…

– Эй, ты мне инвентарь не ломай? – Мужчина на согнутую ручку важнейшего предмета кухонной утвари смотрел неодобрительно.

– Удлинитель тащите. – Делла ничуть не смутилась. – А половником больше, половником меньше – это непринципиально. Тем более, видите, как он прохудился? Вот то, что подшипник здесь бессепараторный – это да. Краеугольно, я бы сказала. Буру давайте, вы же насекомых изводите? И нашатырь у вас наверняка есть – тащите.

Варить без флюса – это точно была бы халтура, а так – несколько наваренных выпуклостей, потом чуть уточнить надфилем, засобачить плотненько – нету люфта. Опять шток в гнездо, кольцо в проточку, короткий проблеск сварки – и оно больше никогда отсюда не слетит. Крутанула барабан – нормально идет. Щелкнула пакетником. Гы. Вот откуда ноги растут. Вернее, если смотреть на это глазом обывателя, то все нормально, но чуть слышна почти неуловимая вибрация – это же частота электрической сети.

Остановила агрегат и сняла крышку щитка. Они, родимые. Конденсаторы, приспособленные для сдвига фазы. Причем не просто, а для использования однофазной сети для привода трехфазного двигателя. Порнография! И сами кондеры – фуфло. Этот тип столько не служит, сколько получается от даты их выпуска до сегодняшнего дня. Поискала по соседним щиткам – точно, все три фазы в дом приходят, но раздаются на освещение по одной, так что с виду и не скажешь, что можно просто все сделать как следует. Полная ерунда. Каждый исполняет свою часть работы и больше ни о чем не думает. А потом эти умники собираются большой толпой и ищут кого-то виноватого в том, что живут они не так хорошо, как им хочется.

Оторвала от удлинителя провод и скоммутировала все как положено. Для подвода двух фаз этого оказалось достаточно. В щитке перекусила лишние связи. Пакетник-то трехфазный. Включила – работает. И никакой вибрации. Намотала шнур сварочного аппарата на его корпус и затолкала в кармашек рюкзака. Все. Чаю!

Парень из-за стойки подал цветастую тряпку, сухую, чистую и измятую, и Делла оттерла руки от смазки. А юноша еще плеснул из нарядной бутылки на край вытирушки, и чернота с пальцев сошла окончательно. Девушка вернулась к столику, положив на старое место снятую ею же скатерть. Хозяин выволок из подсобки поднос с тремя керамическими кружками, горкой ломтей батона и корытцем «Волны». Он и его сын как ни в чем не бывало устроились на соседних стульях и стали пить чай. Правда, по пути бармен поставил перед парой ранних посетителей по кружке с пивом, видимо, чтобы были заняты и не мешали.

Хороший чай, свежий хлеб и плавленый сыр. Отлично.

– Я Фома, – представился хозяин заведения, – а это сын мой, Федот. Про тебя нам Яга рассказывала. Рад, что этот старый ворчливый барсук, твой дед, не сдает позиций, – он показал глазами на переломку, подвешенную за ремень на крюк в столбе. – Все еще жив, хотя и считает, что стрелять надо только один раз, и только хорошо подумав.

– Ну да. Если хищник напал, то, кроме пули ему в левый глаз, других шансов у тебя нет, – Делла знала, что говорит.

– Часто встречались? – неподдельно заинтересовался Федот.

– Три полосатых амфициона и один серый. Они обычно выше держатся, в лесах предгорий, в наши ущелья забредают редко. А ужасных волков пастухи приучили бояться людей, так что их даже голосом можно отогнать. Только интонации должны быть строгие, и к логову соваться не стоит, пока щенки слепые.

– А шкуры ты с них сняла? Ну, с амфиционов подстреленных?

– Сняла. Только первую запорола. Из нее Яга всего две муфты выкроила.

– Ты, наверное, на Землю подашься, учиться? На геолога, не иначе? – Фома не столько спрашивал, сколько утверждал, и Делле нечего было прибавить к его словам. Или возразить. Так что он продолжал: – Но у нас тоже… Это ведь раньше тут глухо было и тихо. Только научные экспедиции сменяли друг друга, считай, от двух до пяти штук все время где-нибудь что-то да исследовали. А нынче я им уже и счет потерял. Вон, даже целое управление построили по геологической части. Рейсовики на Землю каждый день летают, и везут народ, и везут. А только чует мое сердце, неладно с этим что-то. Мы с дедом твоим немножко беспризорничали, ну не так чтобы по помойкам объедки собирали, а рабочими устраивались в экспедиции – там кормежка всегда нормальная и спецовки добротные выдают, – так по всему выходит, что от добычи здешних руд никакой выгоды получить невозможно. То есть, конечно, до фига всего полезного, но чтобы оно где-то в одной куче лежало – да ни в жисть не поверю. А тут, слышь, комбинат заложили, и народ туда толпами завозить собираются. Если что – не вздумай к ним подаваться. Не может такое дело без жульства обойтись.

На веранду с улицы вошла девушка, похожая на принцессу. Белый брючный костюм, внимательный, какой-то «сканирующий» взгляд. Федот мигом юркнул за стойку и изобразил на лице готовность быть полезным, а батюшка его поправил скатерть на самом уютном столике и мощной волной излучил радушие и добросердечность. Посетительница приняла предложение, сев за столик, и стала что-то негромко говорить, указывая глазами на кружку перед Деллой. Наверное, просила и себе того же самого, чем вызвала смущение Фомы. Или досаду.